Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин

Но сейчас, когда шесть зеленокожих великанов окружили его, а двое последовали за Юрикой, времени на поиск пути к силе ему никто не оставил. Мало того, чужой и одновременно странно знакомый воздух этого зимнего леса лишил его и способности создавать лед, и сверхчеловеческой скорости, и огромной физической силы. А когда дубина одного из великанов задела тело Ичиро своим шипом, он понял, что исчезла и его регенерация. Не сможет убить жуткого врага за пару минут, не сможет догнать преследователей Юрики и прикончить их. И, похоже, не сможет спасти даже себя.

Сын Ришари не погиб сразу только потому, что даже без сверхъестественных способностей оставался воином, а его враги при всех своих размерах и жутком вооружении — неорганизованной толпой дикарей. Конечно, они были разумны — их тела были прикрыты звериными шкурами, на толстых уродливых шеях красовались ожерелья из когтей, клыков, ракушек и полудрагоценных камней, кое у кого были браслеты, а у одного — вожака, быть может — на поясе висели человеческий череп и каменный топор, слишком маленький для подобного верзилы. Определенно трофеи, и в куске заостренного кремня, прикрепленного к деревянной рукояти, Ичиро увидел шанс дорого продать свою жизнь.

Чтобы сорвать топор с пояса великана, ему пришлось выскользнуть из-под удара сразу двух дубин и прыгнуть, ныряя под его когтистую лапу. И когда оружие оказалось в руке, став ее органичным продолжением, Ичиро выпустил наружу клокочущую кровавую ярость, которая родилась в нем, едва он увидел этих существ. Это был инстинкт, некий внутренний зов, прозвеневший в подсознании приказ «Убей!», которому нельзя не подчиниться. Они — враги, те, кого нельзя оставлять в живых ни при каких обстоятельствах.

Ичиро успел ранить четырех, но серьезно — только одного, разрубив ему сухожилие на ноге. А потом удар усеянной шипами дубиной сбил его с ног, дробя ребра и позвоночник. Ичиро врезался спиной в дерево, раскроив об него череп, и потерял сознание.

Он не знал, как долго находился в состоянии беспамятства. Но точно недолго, потому что очнулся, кашляя и захлебываясь собственной кровью. И судя по тому, как быстро темнело в глазах, оставаться в сознании у него не могло получиться слишком долго. Тот, кого пронзали и рубили мечами, изрешечивали пулями, жгли огнем и вбивали в землю каменными кулаками, наконец умирал. Бессмертие, которое Ичиро осознал еще в раннем детстве, оставило его. Все, что ему теперь оставалось — это прожигать врага ненавидящим взглядом.

— Ну где же вы, твари? Подходите! — прохрипел он. Вот только в постепенно сужающемся поле зрения ни одного зеленокожего великана не наблюдалось.

Совершая последнее, предсмертное усилие, Ичиро полностью сосредоточился на той картинке, которую рисовали ему слабеющие глаза, и наконец нашел их. Великаны были совсем рядом, голова одного из них почти касалась подошвы его левой туфли. Вот только она была отделена от тела, которое, в свою очередь, было разделено еще на несколько частей. И так было со всеми — они лежали на снегу, почерневшем от их вонючей крови, разрубленные на куски. Мертвые. И перед тем, как свет померк и наступило забытье, ведущее в небытие, Ичиро увидел Дженази. Дядя стоял по ту сторону черно-зеленого пятна из крови и кусков тел, держа в одной руке тот самый каменный топор, а в другой — человеческий череп, который совсем недавно служил украшением одному из великанов.

***

Беззвучный крик вырвался из легких Ичиро, когда в них ворвался согретый солнцем воздух Фламби. Он лежал на асфальте в том самом месте, где нашел Юрику, Викторию и Ранмаро, только здесь уже никого не было. Куски льда, из которых он создал кольцо портала в Судо, россыпью виднелись там и тут. Не будь его одежда изорвана в клочья и залита его собственной кровью, Ичиро решил бы, что снег, серое небо, черные деревья и жуткие великаны просто привиделись ему — все раны исчезли, а силы вновь были при нем.

— Больше никогда не возвращайся в Волчью Зиму, — произнес Дженази, когда Ичиро поднялся на ноги и заметил его. Дядя стоял неподалеку, вертя в руках уже знакомый череп с пояса великана, у его ног лежал каменный топор, черный от крови чудовищ.

— Я мог умереть? — его племянник вспомнил о дыхании смерти, которое раньше не было ему знакомо. Гамма эмоций, возникших при этом, угнетала.

— Да, — Дженази бросил Ичиро череп, и тот поймал его без капли брезгливости. — Мы — гата, дети Волчьей Зимы, и можем умереть только в ней. А еще ее воздух, ее земля, снег — они поглощают энергию, так что привычные тебе магия и мистические искусства там не работают. Ты жив только потому, что я вытащил тебя оттуда.

— Хочешь сказать, я обязан тебе жизнью?

— Ты — сын Ришари, так что даже не думай, что я позволю тебе умереть.

— Как-то странно слышать это от тебя после того, — вспылил Ичиро, — как ты оставил шрам на ее лице. Знаешь, я считаю, что все, что произошло за последние сто пятнадцать лет, лежит на твоей совести, дядя.

Щека Дженази заметно дернулась, но он не стал отвечать и только поднял с земли каменный топор.

— Что с Юрикой?

— Она уже здесь. Выбралась из Волчьей Зимы без моей помощи.

— Это она затащила меня туда. Как она это сделала, дядя? Что такое Волчья Зима? Кто такие гата? Кем были те здоровяки?

— Много вопросов, на которые долго отвечать, — сказал Дженази, бросив Ичиро и топор. Он поймал его правой, перебросив череп в левую руку, и посмотрел дяде в глаза, спрашивая, зачем ему это. Посмотрел и понял, что совершил ошибку: самым краем сознания заметил, что реальность вокруг изменилась. Город, синее небо, асфальт под ногами — все это осталось прежним, только Ичиро, хорошо знакомый с практикой ментальных поединков, уловил легкий налет нереальности, невещественности мира. Это была иллюзия, виртуальная реальность, созданная подлинным мастером, и выхода из нее на первый взгляд не было.

— Мы в твоей голове, — Дженази постучал пальцем себе по лбу. — Сэкономим время, да и не помешает никто.

Ичиро швырнул в него топор, но дядя увернулся, и каменное лезвие вонзилось в молодой клен, находившийся за его спиной. Тяжесть оружия, свист рассекаемого воздуха, звук удара о дерево, шелест потревоженной кроны — все это было слишком по-настоящему, иллюзия Дженази была завершена полностью и накрепко связана с сознанием своей жертвы.

«Это… нехорошо,» — мелькнуло в голове, Ичиро никогда раньше не слышал, что дядя обладает подобными способностями. А значит, не был готов к подобному противостоянию.

— Череп, который ты держишь в руках, — спросил Дженази, словно никто ничего в него не бросал, — знаешь, чей он?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Гата. Одного из нашего народа. Шикчизо, которых ты встретил, убили его.

Ичиро внимательно посмотрел в пустые глазницы черепа и уже по новому ощутил холод его костей, которые еще не успели согреться после лютых морозов иного мира. И на мгновение ему показалось, что он видит лицо, суровое, с холодными фиолетовыми глазами. Лицо молодого охотника, воина, который принял смерть как что-то, само собой разумеющееся. Он погиб в бою с шикчизо — свирепыми великанами. Ради чего?

Ичиро снова вспомнил отвратительный образ монстра, который напал на него и Юрику без видимой причины, и ощутил приступ дикой ярости. Она ослепляла, и сыну Ришари внезапно захотелось зарычать, словно дикому зверю.

— Гата были рождены, чтобы истреблять шикчизо, — сказал Дженази, хорошо рассмотрев выражение лица племянника. — В этом смысл нашего существования. Шикчизо живут только для того, чтобы пожирать другие формы жизни. Они появились, когда люди стали есть мертвое тело Таги. Великий Белый Волк Гата дал человеку каплю своей крови для того, чтобы он избавил Волчью Зиму от этой скверны. Что такое Волчья Зима? Это сотни и тысячи миров, соединенных в одно целое после того, как Великий Гата прошел через них, покрыв льдом и снегом. С тех пор, как Таги погибла от удара молнии, он бежит, не останавливаясь, и каждую минуту Волчья Зима увеличивается еще на один мир, обитаемый или нет. Жутко, не правда ли?