Культура на службе вермахта - Олег Пленков

Театр и кино

Число блестящих режиссеров, актеров и сценаристов во времена Веймарской республики было необычайно велико, она (Веймарская республика) в этом отношении превосходило прочие эпохи немецкой истории, да и по сравнению с другими европейскими странами Германия выделялась своими достижениями и новаторством. Как отмечал большой знаток немецкого театра Марсель Рейх-Раницки, в ведущих немецких театрах, особенно в берлинских, и в нацистские времена доминировал дух «золотых двадцатых годов»{275}. Хотя в нацистские времена перестали ставить пьесы большинства театральных новаторов — то ли по причине их еврейского происхождения (Хуго Гофманшталь, Артур Шницлер, Карл Штернхейм, Фердинанд Брукнер, Вальтер Хазенклевер, Эрнст Толлер), то ли по причине их эмиграции (Бертольд Брехт, Эден фон Хорват, Георг Кайзер), или потому что они считались представителями «вырожденческого» искусства (Франк Ведекинд, Эрнст Барлах, Мария-Луиза Фляйссер), а симпатизирующие нацистам драматурги были слабее всех вышеупомянутых. Поэтому ставили в основном классику: Эсхила, Шекспира, Шоу, Лессинга, Шиллера и Гауптмана.

В период Веймарской республики немецкий театр был не только самым лучшим в мире, но он имел сильную политическую окраску, которая стала доминировать еще до Первой мировой войны (с воцарением в берлинском «Немецком театре» Макса Рейнхардта). Нацистам же достичь прежних эстетических высот и внимания общества не удалось. В геббельсовском Минпропе отдел театра возглавлял Отто Лаубингер, он же одновременно был и председателем Корпоративной палаты театра — эти инстанции своими компетенциями охватывали все театральные организации. «Главным» драматургом в Третьем Рейхе был Райнер Шлоссер; в его обязанности входил контроль над репертуарной политикой и рецензирование пьес. Надо сразу отметить, что финансовая и организационная поддержка театров в Германии в нацистские времена была основательной. На государственные средства регулярно проводили театральные фестивали, призванные привлечь новых зрителей.

«Несмотря на то что на театральных программках в 30-е гг. была изображена свастика, это было лучшее время немецкого театра», — вспоминал великолепный знаток театра и сам страстный театрал Марсель Рейх-Раницки. Он, еврей, сам пострадал от нацистов и был выслан в Польшу; вернулся в Германию только в 1957 г. Рейх-Раницки отмечал, что блестящие представления в берлинских оперных театрах, в художественном театре «У жандармского рынка» (Gendarmenmarckttheater) и других, а также бесподобные концерты Берлинского филармонического оркестра не смогли смягчить нацистскую тиранию, но они сделали жизнь многих людей гораздо более сносной{276}. Не только для Рейх-Раницкого, но и для многих людей театр и литература были своего рода «башней из слоновой кости» в условиях тоталитарной действительности Третьего Рейха.

Пьесы идеологической направленности ни по количеству, ни по частоте постановок никогда и близко не подходили к традиционному репертуару, составляя от 10 до 20% от общего числа постановок{277}. Руководство Имперской палаты искусств могло только поощрять или отвергать новых авторов, сама палата была не в состоянии создавать новый репертуар. Единственное, что делал Минпроп — открывал новые театральные и киноакадемии.

Так, например, дюссельдорфский репертуар 1933–1939 гг. можно было разделить на три группы: классика, развлекательные пьесы и пронацистские пьесы. Первые две группы в репертуаре дюссельдорфских театров преобладали: 38% составляла классика, 29,5% — близкие нацистской идеологической тематике пьесы и 32,5% — развлекательные пьесы{278}. Пьесы ангажированных режимом авторов — Поста, Лянгенбека, Меллера, Реберга — не привлекали публику.

Среди нацистских драматургов выделялся Ханс Пост, являвшийся самым правоверным партийцем. В период Веймарской республики Пост считался одним из самых многообещающих беллетристов. В 1933 г. он пережил творческий триумф — премьеру пьесы «Шлягетер» (о герое антифранцузского сопротивления в период оккупации Рура в 1923 г.) в известном берлинском театре «У жандармского рынка» (Gendarmenmarckttheater). Пьесу Пост посвятил Гитлеру, который отозвался о ней одобрительно. После премьеры пьесу поставили 115 театров по всей Германии. Гонорары Поста достигали 50 тыс. рейхсмарок в год{279}. Правда, в 1934г. франкофобскую пьесу (как сейчас говорится, из политкорректности) сняли, но накануне войны она снова появилась в репертуаре. Пост был дружен с Гиммлером, который распорядился принять его в общие отряды СС и дал ему чин оберфюрера, а в 1942 г.

Йост даже стал группенфюрером СС (генеральский чин). Иост и после войны остался убежденным нацистом; так, в книге 1949 г. «Призыв Рейха эхом отозвался в народе» (Ruf des Reiches — Echo des Volkes) он пытался оправдывать войну с Польшей, антисемитскую политику немецких властей, расизм и Нюрнбергские законы. Несмотря на причастность к преступлениям нацистов, Иост окончил свои дни на своей вилле в Штарнбергзее (в 1978 г.). Его несколько раз привлекали к суду, но он отделывался денежными штрафами.

Впрочем, как говорилось выше, в репертуаре немецких театров преобладала классика. Нацистскими критиками Шекспир считался «величайшим творцом нордической драмы характеров», «великим освободителем германского духа»; Гете и Шиллер (10 ноября 1934 г. в Германии с помпой отметили его 175-летие) вообще были вне всякой критики. Шиллеровские пьесы «Разбойники» (1781 г.), «Коварство и любовь» (1784 г.), «Дон Карлос» (1787 г.), «Мария Стюарт» (1801 г.), «Орлеанская дева» (1801г.) в нацистские времена буквально заполонили немецкую сцену. Интересно, что народную драму «Вильгельм Телль» (1804 г.) власти в 1941 г. запретили: там было оправдание убийства тирана. Часто ставили Генриха Клейста (комедия «Разбитый кувшин» 1809 г., драма «Принц Фридрих Гамбургский», 1821 г.), Кристиана Граббе (драма «Наполеон, или 100 дней», 1831 г.), Кристиана Хеббеля (пьесы «Мария Магдалена» 1844 г., «Ирод и Мариамна» 1850 г., «Нибелунги» 1861 г.). В 1938 г. настоящим хитом сезона была постановка «Марии Магдалены» (с Кете Гольд, Фридрихом Кайсслером и Бернардом Минетти) в Берлинском государственном театре. Часто ставились и пьесы Лессинга (кроме драмы «Натан Мудрый» (1779 г.), призывающей к религиозной терпимости и гуманности) — комедия «Минна фон Бирнхейм» (1767 г.), трагедия «Эмилия Галотти» (1772 г.), драма «Мисс Сара Симпсон» (1755 г.). Ставились даже пьесы основателя революционного «Общества прав человека» (1834 г.) Георга Бюхнера — реалистическая драма «Смерть Дантона»[18] (1835 г.), социально-критическая драма «Войцек» (1837 г.) — но довольно редко. В честь 100-летия со дня рождения Бюхнера в мюнхенском театре «Камерные пьесы» режиссер Отто Флакенберг поставил «Смерть Дантона»; в Берлине эту же драму и с таким же успехом в 1939 г. поставил Густав Грюндгенс. Хотя классику тоже можно было истолковать двусмысленно, что было чревато осложнениями. То же и с «живыми классиками», к которым относился уже упоминаемый в предыдущем разделе Герхард Гауптман: нацисты хотели, с одной стороны, использовать колоссальный авторитет нобелевского лауреата (1912 г.), а с другой стороны — избежать идентификации режима с социальным реализмом и критицизмом великого драматурга. Его драму «Ткачи» (1892 г.) об одном из первых рабочих восстаний (в Силезии в 1844 г.) редко, но ставили, хотя большей популярностью пользовались натуралистические драмы, абсолютизировавшие биологические законы — «Перед восходом солнца» (1889 г.), «Роза Бернд» (1903 г.), «Перед заходом солнца» (1932 г.), комедия «Бобровая шуба» (1895 г.) и историческая драма «Флориан Гайер». С приходом Гитлера Гауптман не эмигрировал, но написанное им в этот последний период творчества — драматический реквием «Затмение» (1937 г.), «античная» тетралогия о роде Атридов (1940–1944 гг.), поэма «Великий сон» (1942 г.) — было, по словам Томаса Манна, «бегством из мертвой немоты гитлеровского ада». У Гауптмана были влиятельные покровители в лице гауляйтера Нижней Саксонии Карла Ханке и рейхсляйтера Шираха, но и противники — рейхсляйтер Розенберг.

В середине 30-х гг. на шиллеровском «Доне Карлосе» (в Берлинском государственном театре) после реплики маркиза Поза «дайте нам свободу мнений», обращенной к королю, обычно раздавались долгие аплодисменты, и актер, игравший короля, выдерживал паузу, прежде чем публика успокоится, и его ответ «странные у вас, однако, мечты» будет услышан. Рейх-Раницки задает вопрос, являлось ли это демонстрацией против нацистского режима? И сам же отвечает: очень вероятно…{280} Властям, конечно, об этом прекрасно было известно — Геббельс писал об этом в дневниках, а один из нацистских театральных деятелей Райнер Шлессер отмечал, что реплика маркиза еще во времена Шиллера вызывала у немецкой публики аплодисменты. Тот же Рейх-Раницки вспоминал, что в Берлинском государственном театре (Staatstheater) режиссером Фелингом был поставлен шекспировский «Ричард III» с Вернером Краусом в главной роли (премьера — 2 марта 1937 г.). История властолюбивого циника была инсценирована таким образом, что очень напоминала Гитлера и обстоятельства его прихода к власти. Гвардия короля была одета в черную униформу с серебристыми галунами, что напоминало об СС, а убийцы герцога Кларенса были в коричневых рубашках (цвета униформы СА). Полна опасных аллюзий была и постановка «Гамлета» с участием великого немецкого актера Густава Грюндгенса (1899–1963). После премьеры партийная печать назвала Грюндгенса «декадентом» и «заблудшим умником»; опасаясь концлагеря, он бежал в Швейцарию (кроме того, Грюндгенс был гомосексуалистом, что никак не могло укрепить его позиций в нацистской Германии). Актер вернулся в Германию только после того, как Геббельс написал ему письмо и гарантировал безопасность{281}.