Каменное сердце - Луанн Райс

— Жаль, — сказала Мария.

Дверь широко распахнулась, и в зал вошли Дункан с Джимом.

— В дождливый день весь город собирается у Кэти, — заметила Нэнси.

— До чего скверно на улице, — сказал Дункан, глядя прямо в глаза Марии.

— Вы знакомы? — спросила Нэнси; она собиралась представить их друг другу.

— Да, знакомы, — ответила Мария, заливаясь краской. — Привет, Дункан. Привет, Джим.

Вода, стекавшая с плащей Нэнси, Дункана и Джима, собиралась под столом Марии в лужу. Она чувствовала, как намокают подошвы ее кедов. Нэнси стала рассказывать, как ужасно в такую погоду показывать клиентам дома, всем очень неудобно из-за того, что в дом попадает грязь.

— Город превратился в болото, — сказал Джим.

— В большую лужу, — согласился Дункан. — Когда-то мы называли так Атлантический океан, а теперь зовем нашу корабельную мастерскую.

— Какой тебе сандвич, Дункан? — спросил Джим.

— Наверное, я поем здесь. Ничего, если я присяду к тебе? — обратился Дункан к Марии.

— Конечно, пожалуйста, — ответила она, надеясь, что он не заметил, как сильно она обрадовалась.

— Что ж, побегу обратно на работу, — сказала Нэнси. — Была рада повидаться, Мария.

— Я тоже, — промолвила Мария. Она посмотрела, как Нэнси и Джим забирают со стойки свои сандвичи, потом взглянула на Дункана. Он отряхивал дождевые капли с плаща и не заметил ее взгляда. Его рубашка прилипла к спине; ей захотелось расправить ее, однако она осталась сидеть на месте.

Официантка, работавшая в кафетерии в обеденные часы, убрала тарелку Марии и приняла у Дункана заказ: индейку с рисом. Мария попросила чаю с лимоном.

— Что ты читаешь? — спросил Дункан, взяв книгу у нее из рук.

— Я звонила тебе вчера вечером. В мастерскую.

— Обычно мы закрываемся в половине шестого. Надо было звонить домой. — Он рассеянно посмотрел в сторону Кэти, и Мария поняла, что на самом деле он этого не хотел.

— Я не могу звонить тебе домой, — заметила она.

— Мне недолго осталось там жить, — сказал Дункан. — Я переезжаю в коттедж у нас в мастерской. В эти выходные, после того, как мы все объясним Джеми.

Его слова повисли в воздухе. Удары сердца отдавались у Марии в ушах. Не из-за нее ли он собрался переезжать? Но она не могла задать ему этот вопрос.

— Мне было тяжело расстаться с Альдо, — медленно произнесла она. — Знаешь, вчера, когда я не дозвонилась до тебя, я позвонила моему мужу в Перу, и он сказал, что наш брак признан недействительным. — Мария старалась, чтобы ее слова прозвучали как шутка. Однако если вчера новость показалась ей смешной, то сегодня она не могла даже улыбнуться. Странно было говорить об Альдо, когда на самом деле она хотела быть с Дунканом. Тот протянул руку через стол и на мгновение прикоснулся к ее пальцам. Их взгляды встретились, они улыбнулись друг другу, и на сердце у нее потеплело.

— Я только что разговаривала с отцом Хоуксом, — сказала Мария.

— Дядя Алисии, — произнес Дункан. — Он венчал нас. — Его голос звучал глухо, а в глазах была видна боль.

Много ночей подряд, не в силах заснуть, она лежала и представляла себе разговор с Дунканом. Он всегда завершался поцелуем, ничем больше. Однако в этих фантазиях Дункан был полон любви и говорил ей такие вещи, которые она не слышала ни от одного другого мужчины. Сейчас, сидя в кафетерии Кэти, она потянулась к нему через столик и легонько дотронулась до его руки.

— Смотри-ка, — внезапно произнес Дункан. Мария подняла глаза и увидела, что в дверь входит Гордон. Он вытер ноги и отряхнулся всем телом, как пес лабрадор. Мария хотела, чтобы он увидел ее, тогда у него была бы возможность спешно ретироваться. Однако Гордон уже прошел точку невозвращения; он заметил сестру жены, только сняв пиджак. Пять долгих секунд они смотрели друг на друга. Потом Гордон дернулся и прошел к столику, делая вид, что не узнает Марию.

Мария была настолько поглощена страстями, разгоравшимися у Литтлфильдов, что ей странно было осознавать, что остальные жители города даже не подозревают о страшных тайнах их семейства. В глубине души ей казалось, что посетители кафетерия должны наброситься на Гордона, выкинуть за дверь, оставить мокнуть под дождем.

— Никогда раньше я не хотела никого убить, — ровным тоном проговорила она. — Но я так и вижу, как убила бы его.

Мария представила, как Гордон умирает от ее рук, как она убивает его за то, что он сделал с Софи. Ей не хотелось стоять на расстоянии от него, поэтому пистолет не годился, она хотела воткнуть в него нож или просто задушить голыми руками.

— Алисия говорит, Флосси в последние дни была очень тихая, — сказал Дункан.

— Да? Ты сказал жене, что произошло? — спросила Мария. Абсурдно было ждать от Дункана, что он будет хранить их семейные секреты от своей жены.

— Нет. Она сама обратила внимание. Обычно Флосси такая веселая, разговорчивая. Сложно было не заметить, что девочка вдруг так притихла.

— Действительно, — заметила Мария, вспоминая улыбающееся личико Фло и то, с каким восторгом она рассказывала свои длинные, запутанные истории. Все на свете было ей интересно. Мария перевела взгляд на Гордона. Он читал газету, листая страницы с таким ожесточением, что они едва не отрывались.

— Он чувствует себя не в своей тарелке из-за того, что я здесь.

— Само собой, — ответил Дункан. — Ты здесь единственный человек, который знает, что он натворил.

— А Алисия ничего больше не говорила про Фло? Она не видела синяки?

— Об этом она не упоминала. А ты их видела?

— Я не встречалась с детьми уже несколько недель, — сказала Мария. — Никто из нас их не видел. Гордон и Софи не подпускают нас к ним.

— В самом деле? — спросил Дункан. Его голос звучал тревожно. — Думаю, тебе надо с ними повидаться. Я имею в виду, с учетом того, что Гордон, м-м-м, жестокий, а Софи, ну… — Он запнулся, потом посмотрел прямо в глаза Марии. Чем дольше он молчал, тем сильнее нарастал страх в ее груди. — Больна, — выговорил он наконец.

Внезапно Мария поняла, что ей необходимо увидеть Фло и Саймона и убедиться, что дети в безопасности. Она взглянула на часы — половина второго. Племянники должны быть еще в школе.

— Во сколько у них большая перемена? — спросила Мария.

— В начальной школе? Не знаю, — ответил Дункан. — Пошли, я тебя подвезу.

Блеск в его глазах заставил Марию на мгновение остановиться. Она поняла, что видит в них отражение своего собственного страха за сестру, ее детей, за всю их семью. Однако ощущение общности с Дунканом немного ее успокоило.

— Я хотела бы, чтобы ты пошел со мной, но мы не можем явиться вместе в школу, где учится Джеми, — сказала она.

Дункан кивнул, сжимая ее руку. Мария больше не боялась, наоборот, она ощущала себя сильной, благодаря тому, что у нее был настоящий друг. Она поднялась и вышла на улицу.

Мария припарковала свой «мустанг» на стоянке для преподавателей и побежала под дождем к северной двери школы. Входить через эту дверь могли только ученики пятых и шестых классов, учителя и посетители; малыши пользовались южной дверью. Она помнила об этом еще с тех времен, когда сама здесь училась. Хуже всего было, когда она перешла в пятый класс и должна была входить в северную дверь, а не в южную, вместе с Софи, Питером и Нелл. Однако к шестому классу ей начало даже нравиться ощущать себя старшеклассницей.

Младшие классы располагались в дальнем конце коридора. Мария заглянула в один из них, потом в другой: оба были пусты. На стендах висели детские рисунки; в центре класса стоял небольшой каменный террариум. Мария не удержалась и заглянула в него, надеясь увидеть растения и черепашек, но террариум был пуст. От этого зрелища ей стало грустно. В школьные годы она обожала этот террариум.

Она почувствовала запах попкорна и вспомнила о давней школьной традиции жарить его в дождливые или снежные дни и есть во время большой перемены в спортивном зале. Лестница, когда-то казавшаяся огромной, оказалась совсем маленькой — она шагала по ней через три ступеньки. В коридоре отдавалось негромкое эхо детских голосов. На мгновение Мария испугалась заходить в зал: что, если там ее встретят призраки ее учителей и одноклассников. Миссис Лерд, миссис МакМоррис, мисс Розен, Патти Шеллер, Хелен Уорбли, Джеффри Клэй, Во Стэнтон.

Однако в зале она увидела совершенно живых детей, занятых играми. Одетые в яркие теплые одежки, они бегали за мечами, скакали на матах, танцевали под песню Мадонны, словно запах попкорна привел их в неистовый восторг.

Учителя пока не принесли его, и Мария вспомнила, как ей всегда хотелось узнать, где они его готовят. Ее одноклассники утверждали, что попкорн жарят в кабинете директора или у школьной медсестры, однако наверняка никто не знал. В школе Ковей не было кухни: если бы она была, им не пришлось бы приносить с собой завтраки и они могли бы есть горячие блюда, как в старшей школе Хатуквити.