Мир по Кларксону - Джереми Кларксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но эта теория вряд ли сработает с кожистыми черепахами. Я ел змей, собак, маленьких французских птичек, крокодилов, но другое дело Томми-Черепашка. И даже если мясо черепах объявят очередной панацеей от рака, я не съем ни кусочка, и это мое последнее слово.
Но не волнуйтесь. Я придумал другой способ их спасти. Предлагаю наклеивать им на панцири рекламу.
Почему бы и нет? Это только в старые времена вводились ограничения на использование рекламы на телевидении, в книгах, на исторических зданиях в центре города. Теперь же она повсюду.
Каждый раз, когда я захожу в Сеть, меня спрашивают, не хочу ли я нарастить себе член (конечно, хочу, но только так, чтоб не приходилось из-за этих предложений переставлять систему, зараженную вирусами). Так почему бы не размещать рекламу на черепашьем панцире?
Эни тихохонько ползут себе по пляжу, а на них смотрит чертова туча нюдей. Что, если кто-то из зрителей захочет купить себе, допустим, новый бинокль?
Подумайте об этом как следует. Когда вы заправляете машину, реклама на заправочном пистолете настойчиво уговаривает вас купить шоколадный батончик. В аэропорте вам навязывают услуги банка HSBC. Создается впечатление, что вы должны принять решение, куда вложить деньги, только потому что менеджер этого банка умеет правильно подавать сигналы флажками у побережья Греции.
Вы выходите из самолета, и кричащие наклейки на багажных тележках проинформируют вас об удобнейшем и наикратчайшем пути до центра города. И даже на обороте парковочной квитанции имеет место какое-нибудь объявление.
Это во времена Джорджа Диксона телефонные будки были просто телефонными будками. Уже нет. Теперь все стенки телефонных будок залеплены объявлениями албанских красавиц, попросивших у нас убежища, и постерами, восхваляющими преимущества мобильной связи.
Давно вы ездили на лондонском такси? На задней поверхности переднего сиденья красуется постер «Здесь могла бы быть ваша реклама». А на прошлой неделе мне пришло письмо, в котором предлагалось: тать спонсором голодающего ребенка. Неужели где-нибудь в далекой, нищей Африке будет бродить голодный сирота, у которого на лбу написано «смотрите Джереми Кларксона»?
Рекламщики застолбили каждый сантиметр поверхности, на которую кто-нибудь может посмотреть. Я тут на днях был в баре, в котором реклама висела прямо над писсуарами; такая же история с лифтами, кинотеатрами, вагонами метро и, наверно, автобусами.
Хотите просто прогуляться по красивым местам, чтобы отдохнуть от суеты общества потребления? Не выйдет! Скорее всего, вы и там натолкнетесь на лавку с мемориальной табличкой, рекламирующей какого-нибудь умершего человека, любившего там посидеть.
Каждая круговая развязка на дороге, каждая мусорка имеет «спонсора». Рекламодатели загораживают своими баннерами вид, не задумывась о безопасности водителей и пассажиров. Утомившись от передачи об искусстве Мелвина Брага па Radio 4, вы в своей машине переключаетесь на «Классику-FM», но вскоре спускаетесь с небес на землю, потому что вам пытаются навязать очередную садовую мебель.
Куча народу ищет место под свою рекламу, еще большая куча пытается эти места продать, и в один прекрасный день рекламировать станет просто нечего.
На прошлой неделе я был в Шеффилде и ужаснулся, увидев на месте огромного сталелитейного завода такой же огромный торговый центр, который существует только потому, что все те, кто раньше делал ложки и вилки, теперь рекламируют этот центр.
Вскоре рекламный бизнес вытеснит всех. Это будет плохо для экономики, но хорошо для черепах. Им все равно, что будет написано на панцире – Corus, Saatchi или Oven Glove. Они будут жить, пока у них на панцирях будет написано хоть что-нибудь.
Позвольте мне продать вам Стаффордшир
На прошлой неделе журнал Country Life опубликовал опрос о самых красивых и самых отстойных местах Англии. Худшим местом в стране был назван Стаффордшир.
Сначала я думал, что эти результаты, как и все остальные опросы журнала, не имеют ничего общего с реальным миром, что они подсчитали все именные бассейны в каждом графстве, разделили их количество на грядки с зеленым салатом, прибавили число охотничьих угодий, и в итоге победил Девоншир.
Но все оказалось не так. Они досконально изучили цены на недвижимость, погодные условия, эффективность работы местных властей, качество обслуживания в пабах, общественный порядок, искусство и культуру и массу всего остального. Получился список, который возглавляют Девоншир, Глостершир и Корнуолл (Корнуолл? Они что, не смотрели «Соломенных псов»?), а замыкает его славный Стаффордшир.
Надо признать, что Стаффордшир похож на занесенные песком египетские города. Все знают, что он есть. Все видели его на карте. О нем написано в книгах. Но никто не знает, где он находится.
Он расположен в таких жутких местах, что Индиана Джонс будет думать дважды, прежде чем отправится туда. А ведь Индиана мог убежать от огромного шара, в него стреляли отравленными стрелами, когда он отправился на поиски затерянного ковчега, но если бы ему нужно было добраться до старинного Стаффорда, ему пришлось бы заодно побывать в Уэльсе, Бирмингеме и Чешире. А они наводят ужас.
Я точно знаю, где находится Стаффордшир, потому что провел в нем лучшие годы жизни. В школу я пошел в полумиле от него, невинность потерял в Йокселле, первый штраф получил на шоссе А38, что проходит рядом с Бартоном-под-Нидвудом. В Эбботс-Бромли, где расположена школа для девочек, я впервые ощутил зов гормонов, узнал, каково быть вышвырнутым из паба, научился без соплей расставаться с девочками, лихачить за рулем – короче, там я научился жить.
В тамошнем пабе Coach and Horses я узнал, что можно целоваться с девушкой и одновременно играть в пул. Такому нельзя научиться в Тайвертоне, уверяю вас.
Помню, как в 1976 году возвращался с вечеринок дивными туманными утрами. Берег Блитфилдского водохранилища, машина матери какой-нибудь из подружек, а из колонок льется песня с альбома Night Moves Боба Сегера. Вот что такое Стаффордшир, и в нем было чудесно.
Кто сказал, что Стаффордшир хуже Хертфордшира? Хуже Эссекса? Хуже Ист-Эссекса и даже Саррея?! Не смешите меня. Если Кент – это сад Англии, то Саррей – его патио.
А Стаффордшир – это легкие Англии. Череда полей под Аттоксетером, увитые глицинией деревушки выглядят так по-британски, а леса в Кэннок-Чейз ранним осенним утром, когда на папоротник опускается туман, выглядят как Йосемайтский национальный парк в Калифорнии, только без медведей и обрывов, с которых все время надаешь.
Хоть это совсем не Калифорния, в Стаффордшире полным-полно диких животных. Олени. Много оленей. Если повезет, то в лесу вы можете встретить лорда Личфилда26. А знаете, где живет герцог Девонширский? В Дербишире, вот где.
Уверяю вас, это единственное, что там есть из Девона. Я вот думаю, а есть ли что-нибудь в моем доме, что было произведено в Девоне. Вы можете прострочить из пулемета все графство, но не убьете ни одного музыканта, актера или рок-группу. Как, впрочем, вы не заденете и ни одного фазана.
Стаффордшир – родина унитаза, The Climax Blues Band, доктора Джонсона, всей вашей фарфоровой и глиняной посуды и Робби Уильямса. Там живет мой старинный друг, прирожденный оратор Дик Хазард. Что примечательно, его дядя – армейский майор.
Я пытался все это объяснить человеку, который редактирует мою колонку. Мы долго спорили, приукрашивать ли действительность или нет. Договорились, что я не буду писать, как планировал, о шведской яхте, которая выиграла Кубок Америки, а напишу пару слов в защиту Стаффордш ира.
К сожалению, я не могу. Потому что вся проблема в городах, расположенных в этом графстве. Стаффорд. Личфилд. Стоук.
Лорд Патрик Личфилд – двоюродный браг королевы Елизаветы II, профессиональный фотограф. В 1981 году руководил фотосъемкой свадьбы наследника британского престола принца Чарльза и принцессы Дианы.
Это страшные города. Да, в графстве расположен заповедный парк Кэннок-Чейз, но его назвали в честь города Кэннок, который можно было бы назвать самым ужасным городом в мире, если б не было на свете города Бартон-на-Тренте. Рагли – это электростанция. Тамуэрт просто ни в какие ворота не лезет. Ныокасл-под-Лаймом стыдно называть городом, а название Аттоксетера трудно выговорить. Единственное, что можно купить на центральных улицах этих городов, – дом или гамбургер, а ночью там вам предложат лишь пластиковый поднос с глутаматом натрия и шанс прийти домой с бутылочным горлышком, торчащим у вас из глаза.
И все-таки я настаиваю, что это не самое худшее графство в стране. Лучше я буду жить в Стаффордшире, чем в Саррее, но ведь глупо убеждать вас, что вы проведете там незабываемый отрезок своей жизни только потому, что четверть века назад это получилось у меня. Так же глупо выглядят скоттиши, которые, сидя на берегу Темзы, утверждают, что Ливерпуль – лучшее место на земле. Силла27, дорогая, почему бы тебе в таком случае не свалить обратно в Уолтон?