Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир - Deirde Nansen McCloskey
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что-то выбивает умных экономистов из колеи. Возможно, это краткосрочная перспектива, первый акт. Пока они еще не совсем сошли с ума, некоторые из них признают то, что было верно для любой экономики с самого начала: "рабочие места", то есть возможности для взаимовыгодного обмена, адаптируются к имеющимся навыкам. Более совершенные инструменты или более совершенные навыки обеспечивают более высокий доход в целом. Но если это не так, то экономика находит, чем занять плохо подготовленных людей. Этот принцип называется сравнительным преимуществом - одно из немногих неочевидных положений в экономике.
Конечно, если повышать заработную плату искусственно, по решению профсоюза или по закону, то это приведет к безработице. Аргумент, который можно услышать, скажем, от Пола Кругмана, что повышение заработной платы выгодно компании, поскольку в результате работники будут трудиться больше, кажется неправдоподобным, если учесть, что компания в этом случае уже повысила заработную плату для своего же блага. А более интенсивная работа ухудшает условия труда. Страдают и компания, и работники. Коуэн отмечает, что "проблемы молодых на рынке труда" можно наблюдать "во многих странах"⁷ Да, в Египте и ЮАР таких проблем даже больше, чем во Франции и США, что говорит о том, что причиной проблем являются законы, защищающие занятость привилегированных классов (например, стариков или членов профсоюза, одобренного правительством, которым в бедных странах часто оказывается гротескное предпочтение), а не передовые станки развитых экономик, которым подражают в бедных странах.
Джоэл Мокир, глубокий знаток истории технологий, недавно предложил несколько убедительных виггистских заверений по поводу замедления темпов роста, заметив, что к настоящему времени науки, стоящие за биологией, компьютерами и изучением материалов, обещают гигантское обогащение.Патрицио Пагано и Массимо Сбрачиа утверждают, что неудачи предыдущих стагнаций, предлагавшихся после каждой крупной рецессии, заключались не столько в том, что они не предвосхитили совершенно новые технологии, сколько в том, что они не поняли дальнейших преимуществ существующих технологий, таких как, например, компьютеры. Как спрашивал Маколей в 1830 г.: "По какому принципу, когда мы не видим позади себя ничего, кроме улучшения, мы должны ожидать впереди себя ничего, кроме ухудшения?
Если бы мы стали пророчить, что в 1930 году на этих островах будет проживать пятьдесят миллионов человек, которые будут лучше питаться, одеваться и жить, чем англичане нашего времени, что Сассекс и Хантингдоншир будут богаче, чем самые богатые районы Уэст Райдинг Йоркшира сейчас, что машины, созданные на еще не открытых принципах, будут в каждом доме, многие бы сочли нас сумасшедшими.¹¹
Как бы ни был Маколей вигом, буржуа, прогрессистом и вульгарным сторонником улучшения, в своих предсказаниях он был абсолютно прав, даже в отношении численности населения Великобритании в 1930 году. Если учесть недавно отделившуюся Ирландскую Республику, то он ошибся менее чем на 2%.
И даже пессимистически настроенные экономисты-антиутописты - "мракобесы", как их называют авторы заголовков, - не станут отрицать, что впереди у нас пятьдесят или сто лет, в течение которых такие ныне средние и бедные страны, как ЮАР и Бразилия, Гаити и Бангладеш, догонят тот уровень среднего реального дохода, который уже сейчас является потрясающе успешным в богатых странах. Эдвард Фелпс, один из пессимистов, считает, что многим богатым странам не хватает динамизма. Но сегодня Китай и Индия, составляющие 37% мирового населения, стали более свободно-рыночными, чем раньше, и поэтому быстро догоняют, развиваясь с заметным динамизмом со скоростью 7-12% на человека в год. Все экономисты, изучавшие эти данные, сходятся во мнении, что средний реальный доход на человека в мире растет быстрее, чем когда-либо прежде. Результатом станет гигантский рост числа ученых, дизайнеров, писателей, музыкантов, инженеров, предпринимателей и простых бизнесменов, придумывающих усовершенствования, которые перекочуют в богатые страны, якобы не обладающие динамизмом. Если не верить меркантилистской/бизнес-школьной моде на то, что страна должна "конкурировать", чтобы процветать за счет улучшения мира, то даже дырявые лодки фельпсианских нединамичных стран будут подниматься.
Чтобы понять, что будет происходить в мировой экономике в ближайшие пятьдесят или сто лет, полезно выучить "Правило 72". Это правило гласит, что нечто (например, доход), растущее на 1% в год, удвоится через семьдесят два года. Этот факт не очевиден без расчетов. Просто так получилось. Вы можете убедиться в этом, достав калькулятор и умножив 1,01 на себя семьдесят два раза. Отсюда следует, что если что-то растет в два раза быстрее, не на 1%, а на 2%, то это что-то удвоится, разумеется, за половину времени - тридцать шесть лет, как бегун, идущий в два раза быстрее, приходит к отметке мили за половину времени. Аналогично, если что-то будет расти со скоростью 3% в год, то удвоение произойдет за треть времени, или за двадцать четыре года. И т.д. Таким образом, общая формула гласит, что то, что растет со скоростью N процентов в год, удваивается за 72/N лет. Приближение становится менее точным при более высоких темпах роста - понятно, что то, что растет на 72% в год, не удвоится за год, но для рассматриваемых нами темпов роста оно достаточно точно.
Рассмотрим некоторые расчеты по правилу 72. При 7% годовых реальный доход удвоится за 72 года, деленных на 7 лет, или чуть более чем за 10 лет; при 12% он удвоится примерно за 6 лет. Даже при скромных 4% в год на человека, которые, по неправдоподобным расчетам Всемирного банка, будут наблюдаться в Китае до 2030 г., в результате население станет почти вдвое богаче.¹⁵ Специалисты по китайской экономике Дуайт Перкинс и Томас Роуски (2008) считают, что до 2025 г. ежегодный рост составит 6-8%, и к этому времени уровень жизни среднего китайца будет соответствовать американскому уровню 1960-х годов.
Китай и Индия в период социалистических экспериментов 1950-1970-х гг. управлялись настолько плохо, что можно было многое наверстать, просто разрешив людям открывать магазины и фабрики там и тогда, где и когда они хотят, без согласования с властями. Как отмечал Перкинс в 1995 г., "когда Китай перестал подавлять такую деятельность, ... повсюду стали появляться магазины, рестораны и многие другие предприятия сферы услуг. . . [потому что] китайцы... не забыли,
