Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир - Deirde Nansen McCloskey

Таблица 1. Великая рецессия не была экономическим Армагеддоном: Годы восстановления после Великой рецессии для крупных и некоторых малых стран, измеряемые по соответствию или превышению предыдущего пикового значения ВВП на душу населения по паритету покупательной способности в США

От нуля до 1 года

2 года

3 года

4 года и более

Австралия

Бразилия

Европейский Союз

Аргентина*

Египет

Канада

Франция

Бангладеш*

Израиль

Чили

Мексика

Китай*

Южная Корея

Колумбия*

Россия

Греция

Нигерия

Германия

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Индия*

Перу

Япония

Ирландия

Польша

Монголия

Италия

Тайвань

Индонезия*

Пакистан*

МИР

США

Филиппины

Саудовская Аравия

Южная Африка #

Испания

Турция (пик 2007 года)

Венесуэла

* = пик пришелся на период до 2008 года. Источник: Данные Всемирного банка, скорректированные на инфляцию и паритет покупательной способности.

Выдающийся историк-марксист Эрик Хобсбаум (1917-2012) в 2011 г. дал традиционный левый анализ Великой рецессии. В предисловии к книге, в которой были переизданы некоторые его эссе, Хобсбаум выразил недовольство тем, как "неограниченный и все более высокотехнологичный экономический рост в погоне за неустойчивой прибылью создает глобальное богатство, но за счет все более бесполезного фактора производства - человеческого труда, и, можно добавить, за счет природных ресурсов планеты".

Детали его риторики - добавление к "природным ресурсам планеты" "можно добавить" - показывают, что он, как подтвердил бы Хобсбаум, является старым левым. Он перестал быть платным, хотя и неортодоксальным членом Коммунистической партии Великобритании всего за несколько месяцев до ее самороспуска, в 1991 году. Слова "можно добавить" указывают на настороженность по отношению к недавней экологической модуляции левых, модуляции, как он подозрительно заметил в другом месте того же эссе, "на основе гораздо более среднего класса". Экологические, антикорпоративистские, антиглобалистские, обычно среднеклассовые радикалы, примером которых является движение "Оккупай" и его испанская модель "Лос Индигнатос", были, по его мнению, "антикапиталистами, хотя и без четкого представления о капитализме". "Практически невозможно определить, чем они предлагают его заменить. Этим можно объяснить возрождение того, что похоже на бакунинский анархизм". От старого коммуниста "бакунинец" - это не комплимент.

Но главное в предложении Хобсбаума - поставить под сомнение "Великое обогащение". Левые после Маркса и Энгельса всегда были, как и сам Хобсбаум во всех своих работах, странно встревожены экономическим ростом. Они были встревожены даже несмотря на то, что экономический рост был тем, что в историческом плане обогащало бедных, а не национализирующая политика старых лейбористов и коммунистической партии, или, тем более, развязывающая войны политика консервативной партии и фашистов, или перераспределительная политика либеральных демократов и популистов. Радикальные левые и традиционалистские правые рассматривают экономический рост как лозу, удушающую мир, монополистическую кудзу, несущую культурный триумф Запада. (Правые традиционалисты прославляют культурный триумф Запада, во всяком случае, если правый - западник тэтчеристского толка). Леворадикальный индийский писатель Панкадж Мишра параллельно с Хобсбаумом перечисляет обычные претензии антироста: "культурная однородность или другие троянские вирусы - неравномерное развитие, деградация окружающей среды - встроены в операционную программу Запада. . . . [И] самые суровые аспекты капитализма американского типа: усечение общественных служб, де-юнионизация, фрагментация и люмпенизация городских рабочих классов, а также безжалостное подавление сельской бедноты".⁵ Так, Махатма Ганди восхищался швейной машинкой с ножным протектором, но рассматривал ее как одну из немногих хороших инноваций. Нет электричества и туалетов со смывом. Остановите рост сейчас.

Левые, выступающие против роста, вместе с правыми, выступающими против роста, заблуждаются. (Не ошибается, правда, что плоды Великого обогащения превратили пролетариат в мелкую буржуазию, к сожалению, не заинтересованную в революции, и в своем вульгарном виде теперь способную пользоваться товарами и услугами, которые раньше были доступны только людям более высокого сорта. А бедняки превратились в покупателей универмагов, а теперь и Walmart, которым, к сожалению, неинтересно заставлять своих женщин прясть пряжу и ткать ее вручную). "Высокотехнологичность" роста, по выражению Хобсбаума, делает некоторых работников "безвольными", то есть люди переходят с жалких конвейерных рабочих мест в компании Ford под Детройтом или в компании Volvo под Гетеборгом на более выгодные рабочие места, где они стоят в белых халатах и управляют роботами, получая более высокую зарплату, ставшую возможной благодаря более высоким технологиям. Или, в основном, они переходят на работу вне автомобильной промышленности, реальное вознаграждение которой теперь выше, поскольку люди могут покупать радикально более дешевые вещи, производимые роботами.

И если их новая работа не является более высокооплачиваемой, то это может быть связано с тем, что Объединенные автомобильные рабочие Америки или шведский профсоюз IF Metall смогли извлечь монопольную прибыль из компании, а значит, и из потребителей. Роберт Райх, надежный источник левых ошибок в фактах и этике, заявляет, что "снижение уровня профсоюзного членства [в частных компаниях] напрямую коррелирует с уменьшением доли доходов, приходящихся на средний класс"⁶ Но платить избранным рабочим на конвейере автозавода больше, чем они могут заработать в другом месте, за счет других, иногда более бедных рабочих, покупающих автомобили, вряд ли является формулой повышения уровня рабочего класса или, тем более, среднего класса.

Уолтер Ройтер, президент Объединенной профсоюзной организации работников автопрома, давным-давно ответил молодому менеджеру, увлеченному роботами на конвейере: "Скажите, эти новые замечательные роботы - они пойдут покупать автомобили в вашу компанию?". Аргумент Ройтера и Райха, несмотря на благие намерения, является ошибочным, "производственническим": "просачивание". Работники автомобильных компаний составляют ничтожную долю покупателей автомобилей. Нельзя создать процветание, только покупая у своего работодателя, поднимаясь на своих ногах. Левая "просачивающаяся" экономика столь же нелогична, как и правая "просачивающаяся". Ни та, ни другая не фокусируются на том, что действительно увеличивает реальный доход, а именно на совершенствовании производства.

Самих роботов делают люди, которые покупают автомобили. По сравнению с лошадьми сами автомобили - это "роботы". Однако появление автомобилей не привело к массовой безработице из-за недостаточного спроса на продукцию кузнецов и торговцев лошадьми. По сути, все инструменты - и доменная печь, и прялка, и ахейский ручной топор, и микенское колесо колесницы - это "роботы", то есть приспособления, повышающие производительность труда. В 2014 году Райх перечислил обычный список злодеев, якобы ведущих к снижению американской заработной платы: "Автоматизация, за которой последовали компьютеры, программное обеспечение, робототехника, станки с компьютерным управлением и повсеместная оцифровка, еще больше подорвали рабочие места и заработную плату"⁷ Нет, не подорвали. Они повысили реальную заработную плату, правильно измеренную, в соответствии со здравым смыслом, согласно которому человек, снабженный лучшим инструментом,