На острове - Трейси Гарвис-Грейвс

Тогда я содрал с нее лифчик; отметины на ее груди привели меня в тихий ужас. Я снова уложил ее, обдал остатками морской воды и пинцетом вытащил присоски.

Затем стянул футболку и накрыл ею Анну, аккуратно подоткнув края.

— Анна, с вами все будет хорошо, — сказал я, взял ее за руку и стал ждать.

И только когда краснота начала потихоньку проходить, а отеки — спадать, я проверил содержимое аптечки, разбросанное по песку. Изучив все этикетки, я выбрал тюбик кортизона.

Начал я с ее ног и потихоньку продвигался вверх, осторожно втирая мазь в красные рубцы.

— Ну как, помогает? — спросил я.

— Да, — прошептала она. И хотя отек век немного спал, она продолжала лежать с закрытыми глазами. — Я так устала.

Но я не знал, разрешать ей спать или нет, потому что боялся, не переусердствовал ли я с бенадрилом. Я проверил бутылочку. Лекарства оставалось еще вполне прилично. Затем изучил этикетку и узнал, что бенадрил вызывает сонливость.

— Вот и хорошо. Поспите немного… — начал я, но она отключилась прежде, чем я успел закончить.

Сперва я втер мазь ей в живот, потом добрался до груди и вдруг засомневался. Вряд ли она поняла, что я содрал с нее верх от купальника, а может, в тот момент ей было все равно.

Я поднял футболку, и меня аж передернуло. Сиськи ее представляли собой жуткое зрелище. Кожа вся в рубцах, некоторые — в кровавых корках.

Тогда я сосредоточился исключительно на том, что должен ей помочь, и стал осторожно, круговыми движениями, втирать мазь в рубцы. Закончив, я внимательно ее осмотрел: не пропустил ли где ожогов.

К тому времени кожа ее стала почти нормального цвета, а отеки исчезли. Немного подождав, я взял ее на руки и отнес в постель.

Глава 23. АННА

Я открыла глаза и вздохнула с облегчением, поняв, что невыносимая боль ушла. Ти Джей спал рядом. Он дышал ровно и спокойно. Я поняла, что лежу с голой грудью, а вместо одеяла накрыта чем-то мягким. Я села, натянула на себя футболку, вдохнув знакомый запах Ти Джея, перекатилась на бок и снова заснула.

Утром я проснулась совершенно одна. Я задрала край футболки Ти Джея. На теле еще остались бледно-розовые следы от присосок, но, похоже, они пройдут не так быстро. Подняв футболку повыше, я с отвращением стала рассматривать свои груди, которые были сплошь испещрены темно-красными полосами в кровавых корках. Я поменяла футболку Ти Джея на свою, влезла в шорты и отправилась в туалет.

Когда я вернулась, Ти Джей разжигал костер.

— Как вы себя чувствуете? — вскочил он, увидев меня.

— Сейчас уже почти нормально. — Я задрала футболку и продемонстрировала ему свой живот.

— Ну что, не болит? — спросил он, пощупав пальцем оставшиеся рубцы.

— Нет. Уже терпимо.

— А что с вашей… — начал он и, запнувшись, ткнул мне пальцем в грудь.

— Хуже, чем хотелось бы.

— Это я виноват. У вас под лифчиком остались присоски, которые я не сразу заметил.

У меня совершенно выпало из памяти, как он снимал с меня верх от купальника. Запомнилась только жгучая боль.

— Все нормально. Ты же не знал.

— Вы вся покраснели и распухли.

— Неужели? — Этого я тоже не помнила.

— Я дал вам бенадрила. И он вас усыпил.

— Ты сделал именно то, что нужно было в такой ситуации.

Ти Джей вошел в дом и вернулся с тюбиком кортизона.

— А еще я намазал вас этим. Похоже, вам сразу полегчало. По крайней мере, вы так сказали перед тем, как заснуть.

Я взяла тюбик из его протянутой руки. Интересно, а грудь он мне тоже мазал? И представив себе, как лежу на песке в одних трусиках от купальника, а Ти Джей натирает меня мазью, я внезапно поняла, что не могу поднять на него глаза.

— Спасибо, — сказала я.

— А вы заметили медузу в воде?

— Нет. Только почувствовала боль.

— Надо же, я еще не встречал медуз в лагуне.

— Я раньше тоже. Эта, похоже, ошиблась поворотом и свернула не за тот риф. — Я пошла в дом за зубной щеткой, выдавила на нее микроскопическое количество пасты, а вернувшись, сказала: — По крайней мере, та медуза не была смертельно опасной.

— А разве медузы способны убить человека? — бросил на меня обеспокоенный взгляд Ти Джей.

— Некоторые из них да, — вынув зубную щетку изо рта, ответила я.

В тот день мы старались держаться подальше от воды. Я ходила по берегу и, пристально вглядываясь в океан, пыталась разглядеть там медуз. Я постоянно напоминала себе: если мы не видим все таящиеся в океане опасности, это вовсе не значит, что их там нет. А еще я подумала, что будет, если в один прекрасный день в аптечке закончится именно то лекарство, которое понадобится, чтобы спасти жизнь одному из нас.

В июне 2003-го прошло ровно два года с тех пор, как мы с Ти Джеем поселились на острове. В мае мне стукнуло тридцать два, а Ти Джею через пару месяцев должно было исполниться девятнадцать. К этому времени он здорово вымахал — теперь его рост составлял шесть футов два дюйма, — и в нем не осталось ничего мальчишеского. Иногда, наблюдая за тем, как он ловит рыбу, чинит дом или выходит из леса, который уже знал как свои пять пальцев, я даже гадала про себя, не считает ли он остров своей собственностью. Местом, где он мог пойти куда угодно и делать все, что угодно, до тех пор, конечно, пока мы оставались в живых.

Мы сидели по-турецки напротив друг друга у кромки воды так, чтобы мне было удобнее его брить. Он слегка наклонился вперед, положив для устойчивости руки мне на бедра.

— И как это меня угораздило стать твоим персональным грумером? — решила поддразнить его я. — Мыть я тебя уже мыла. А теперь еще и брею. — С этими словами я размазала ему по щекам крем для бритья, который тоже, кстати сказать, подходил к концу.

— Я что, такой везучий? — одарил он меня широкой улыбкой.

— Нет, просто избалованный. Когда мы наконец выберемся с острова, придется тебе бриться самому.

— Это уже будет не так интересно.

— Ничего, ты справишься.

Я закончила бритье, и мы направились к дому, чтобы чуть-чуть вздремнуть под навесом.

— А знаете, Анна, я с удовольствием вымыл или побрил бы вас. Вы только скажите.

— Мне и так хорошо, — засмеялась я.

— Вы уверены? — Мы лежали на одеяле рядом. Неожиданно он поднял мою руку вверх и провел ребром ладони у меня под мышкой. — Вау! Какая у вас гладкая кожа!

— Прекрати! Я жутко боюсь щекотки, — отодвинулась я.

— А как насчет ног? — спросил он и, прежде чем я успела ответить, перегнулся через меня и медленно провел рукой по ноге — от лодыжки до бедра.

Меня вдруг бросило в жар, чего я сама от себя не ожидала. И тогда у меня совершенно непроизвольно вырвался какой-то странный звук — нечто среднее между тяжелым вздохом и стоном. У Ти Джея от удивления отвисла челюсть, и он вытаращил на меня глаза. Затем он широко ухмыльнулся, явно довольный произведенным эффектом.