Девятый конвой - Александр Тамоников

Вспомнить о подзабытой офицерской чести? Крикнуть, достойно умереть, дать подчиненным шанс справиться с обнаглевшими российскими диверсантами? Почему бы нет? У украинцев подавляющее численное превосходство!

Архипов прекрасно видел, как терзали генерала неразрешимые противоречия. Его лицо становилось бледным, потом краснело, покрывалось пятнами. К счастью, куратор «Дайнара» не был героем, к самопожертвованию относился критически, очень ценил собственную жизнь. Он угрюмо смотрел, как мимо, отдавая честь, проходят подтянутые добровольцы «Приазовья».

Вадим уже почти не дышал, был готов реагировать на любую выходку. Остальные тоже стали сгустками нервов. Спецназовцам не хотелось убивать этих парней. Пусть сволочи, отпетые каратели, пошедшие в армию лишь затем, чтобы убивать быдло, захватившее Донбасс. В сознании парней крепко сидела мысль о том, что все славяне братья, одна страна.

Подтягивались опаздывающие бойцы, взбегали на крыльцо. Молодые крепкие парни, всем за двадцать, кому-то за тридцать, без особого интеллекта в постных лицах. Что за привычка отдавать честь, когда на плече висит оружие? У американцев насмотрелись? Кажется, все, четырнадцать душ, как и было заявлено.

– Ну и рожи! Гей-парад какой-то, – злобно пробурчал Макаров. – Вот и все, подонки. Пришла к вам пушистая, хорошо упитанная полярная лисичка.

– Пошли, мужики, – процедил сквозь зубы Архипов. – Вперед, Георгий Данилович! – Он подтолкнул генерала. – Пришел ваш звездный час, наслаждайтесь. Впрочем, больше можете ничего не говорить. Вы все сказали, вашу мать!..

Он обернулся. Из-за водосточной трубы показались Данилевский с Полянским. Правильно, что им делать у подстанции, если все события разворачиваются здесь? Кусты вдоль центральной аллеи подозрительно подрагивали. Кротов и Елисеев тоже подтягивались поближе, имея приказ контролировать здание снаружи. Незачем всем внутри толпиться. Играли как по нотам. Спецназовцы во главе с генералом вошли последними.

Караул уже выстраивался в две шеренги посреди холла. Кто-то что-то бубнил, кто-то приглушенно переругивался. Мраморные плиты вестибюля покрылись трещинами, пестрели выбоинами. В старомодные витражные окна из толстого стекла сочился яркий утренний свет. Помещение было просторным, напоминало приемный покой в больнице. Мебели тут практически не осталось, только несколько обветшалых банкеток. В глубине двустворчатая дверь, справа лестница с выходом на галерею второго этажа.

– Равняйсь! Смирно! – скомандовал офицер.

Вскинули автоматы практически одновременно! А Макаров еще и треснул по затылку генерала, чтобы не путался под ногами! Маслак повалился на колени.

– Оружие в сторону! – взревел Вадим. – Всем на пол!!!

Цымбал и Ершевич полоснули очередями поверх голов. Кто-то безропотно повалился на пол, отбросив автомат, а один храбрец попятился и бросился к выходу. Но далеко он не убежал. Пули завыли почти над головой, боец повалился, стиснул руками затылок. Караул в полном составе лежал на полу. Лица у бойцов были злые, но они боялись пошевелиться. Один рискнул, и пуля вмиг выбила мраморную крошку рядом с подбородком. Ошеломленно таращился на происходящее офицер. Он единственный стоял на коленях, заложив руки за голову. Стонал Маслак, корчась на полу. Макаров явно переусердствовал.

«Вот и славно», – с облегчением подумал Вадим.

– Никому не двигаться! – грозно рыкнул он. – Стреляем без предупреждения! Морды в пол, руки за головы, ноги на ширину плеч! Господин капитан, вас это тоже касается! Мужики, давайте!.. – крикнул капитан Полянскому и Данилевскому. – Собрать оружие.

Не зря царапали кошки на душе! Что-то мелькнуло на галерее второго этажа. Хорошо, что Архипов краем глаза заметил это. Ему словно шрапнелью по мозгам ударило. Не все собрались в холле! Твою-то мать! Тут должны быть два офицера!

Расхристанный тип с опухшей физиономией уже вскидывал автомат, чтобы дать очередь с перил. Вадим криком предупредил товарищей об опасности, но поздно. Офицер открыл огонь. Он не мог стрелять прицельно, пули летели куда попало.

Архипов откатился, успел заметить, как разлетелись в разные стороны Макаров и Ершевич, вскрикнул Цымбал. Поздно посыпать голову пеплом! Пули рикошетили от мраморного пола.

Вадим поднялся на колено и полоснул от бедра. Стрелок на галерее отшатнулся. Попал или нет?

Наивно было думать, что все пятнадцать вояк будут лежать и чего-то ждать. Кто-то вскочил с автоматом. Это было последнее, что герой успел сделать в своей жизни. Ершевич долбил из «АК», лежа на спине, в перевернутом виде – номер цирковой, но он владел им в совершенстве. Боец повалился, но остальные уже вскочили. Одни бросились к распахнутым дверям в глубине холла, другие, успевшие взять оружие, открыли огонь. Офицер схватился за кобуру, рвал заклинивший затвор табельного «ПМ». В этой суматохе противоборствующие стороны легко перестреляли бы друг друга.

– Все на улицу! – крикнул Архипов.

Глеб Полянский и Рома Данилевский находились ближе всех к двери, успели ретироваться. Данилевский лег на пороге, прикрывая товарищей. А те качали маятники, чтобы не попасть под шальную пулю, огрызались короткими очередями. Цымбал чертыхался и едва полз, волоча простреленную ногу. Вскрикнул Макаров – пуля пробила левое плечо! Но он не потерял подвижность, продолжал кататься, сжимая приклад под мышкой. Все перемешалось, в холле царило какое-то лихорадочное броуновское движение. Визжал солдат, подстреленный в бок.

Вадим отпрыгнул от стены как мячик, стегнул остатками магазина. Молодчик с сержантскими нашивками и яростью в перекошенной физиономии свалился на колени как перед алтарем. Его лоб окрасился кровью, а глаза остекленели.

Охнул Ершевич. Пуля зацепила его за ухо. Все правильно. Нечего башкой вертеть!

Накал боя утих, хлопали лишь отдельные выстрелы. До рукопашной не дошло. Метались дезориентированные солдаты. Макаров с перебитой рукой и Ершевич с отстреленным ухом вытаскивали под мышки раненого Цымбала. Тот кряхтел, оставляя за собой кровавый след. Вадим подтолкнул их, выскочил сам. Слава богу, малой кровью отделались! Подбежал Полянский, подставил плечо.

– Спасибо, братцы, выручили, – сказал Цымбал, вдруг опомнился и захрипел: – Мужики, бросьте меня на хрен! Займитесь делом. Я сам доползу.

Ситуация выходила из-под контроля. Спецназовцы отступали по аллее.

– Рассыпаться, не торчать на юру! – прокричал Архипов. – Мы еще не проиграли!

Люди разбегались в разные стороны, топтали газоны и клумбы, инстинктивно выискивали укрытия, залегали. Прапорщик Цымбал заполз за кусты, волоча окровавленную конечность. Рядом с ним приземлился Макаров. Только теперь его, как видно, прорвало. Он скорчился от боли, гримаса до неузнаваемости изменила лицо.

А в здании санатория противник готовился к броску.

– Всем взять оружие! Вперед! – проорал опомнившийся офицер.

Добровольцев оставалось порядка десятка – вполне достаточно в такой ситуации. Это действительно были фанатики, ненавидящие все русское. Они уже топали по холлу, но полными кретинами не являлись, поэтому первым делом стали швырять из здания гранаты. Во все стороны летели ветви кустарника, куски дерна. Потом пространство окутала дымовая завеса. Под ее защитой и стали выскакивать из здания бойцы батальона «Приазовье». Они разбежались веером, залегли.

Боеприпасов у спецназовцев оставалось с гулькин нос. Они огрызались одиночными выстрелами.

– Чего это они? – попытался пошутить Макаров, синеющий от боли. – За москалей нас, что ли, приняли?

Вадим быстро, но плавно нажал на спусковой крючок. Боец собрался выстрелить, приподнялся, но словно подавился, когда пуля вошла в бок, не защищенный бронежилетом. Он повалился ничком, вздрогнул пару раз. Его сосед истошно закричал, стал ожесточенно хлестать очередями.

– Все, мужики, деваться некуда, ухожу на гражданку, – прокряхтел Цымбал, пристраивая на бугор автомат.

– Товарищ капитан, где мы прокололись? – в отчаянии выкрикнул Данилевский. – Что за хмырь там был на лестнице?

Архипов кусал губы. Как ни крути, а это его прокол. Кровь, пролитая ребятами, на его совести. Но ничего, они еще попляшут.

– Мужики, кончай базарить! – прорычал он. – Сейчас эти твари пойдут в атаку.

Добровольцы как-то удержались от исполнения национального гимна, но свое «Слава Украине!», набившее оскомину, они орали, когда нелегкая понесла их в атаку. Видимо, хлопцы хотели одним махом покрыть дистанцию и показать, как они сильны в рукопашной схватке. Их встретил дружный огонь. Бойцы потеряли двоих и залегли. Офицер надрывал глотку, но подчиненные не реагировали.

– Васько, что с тобой? – пробубнил низкорослый солдатик, теребя неподвижного товарища, и вдруг изверг душераздирающий вопль: – Хлопцы, эти тварюки Васька пристрелили! – Он начал поливать огнем притихший парк, что-то орал.