Призраки Ойкумены - Генри Лайон Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ну?
– Клянусь, это правда, – хрип перерос в смех. Сегодня у маэстро был день веселья. – Я и моя рапира – большие друзья. Мы дрались с вами, дон Фернан, и рапира шепнула мне о ваших протезах. Верите?
– Значит, рапира…
Белый призрак двинулся вокруг маэстро прогулочным шагом:
– У вас все та же рапира, дон Диего? Я имею в виду, та, какую вы носили в Эскалоне? Когда мы дрались, мне казалось, что я узнаю ее повадки. Если вы не желаете признаваться, откуда вы знаете о моих протезах… Может быть, тогда вы хотя бы ответите на вопрос о рапире?
– Не знаю, – честно ответил маэстро. – Надеюсь, что та же.
– Надеетесь?
– Да.
– Покажите!
Быстрей молнии, как если бы собирался атаковать без промедления, Диего обнажил клинок.
– Действительно, – пробормотал Пшедерецкий, и дон Фернан откликнулся эхом: – И впрямь она… Тогда какая же рапира лежит у меня дома?
– У вас дома?!
– Я прибыл в Бухту Прощания спустя час после вашего отлета. Компания воришек делила вещи, оставленные вами на берегу. Делиться они не захотели. Я старею, дон Диего: трое из семи сумели удрать. Ваш багаж я забрал с собой. В числе прочего – вашу драгоценную рапиру, точную копию той, которую вы сейчас держите в руке. Выходит, у вас две рапиры? Одна – здесь, на Китте, другая – на Террафиме?! Одна – простая, другая – волшебная?! Дьявол вас забери, Пераль! Вам не кажется, что ваша раздвоившаяся рапира – мерзкая пародия на меня самого?! Кто вы такой, Пераль? Кто?! Или, может быть, не Пераль? Подменыш?! Где вам сообщили про мои протезы?! Признавайтесь!
Он вот-вот кинется на меня, понял Диего. Никого в жизни маэстро не боялся так, как этого человека-монету, оборачивавшегося то орлом, то решкой. Драться с двумя противниками – обычное дело. Но драться с двумя противниками, делящими общее тело… В этом крылось что-то отвратительное, противоестественное. Чувствуя, что еще миг, и он совершит глупость, маэстро опустил взгляд – и увидел тень среди теней.
Тень рапиры ползла к белому призраку. Маэстро шевельнул рукой, отвел клинок назад, чиркнув острием по камням – нет, ничего не изменилось. Тень отказывалась реагировать на движения рапиры. Слабо подрагивая, эта странная тень, больше похожая на струйку дыма или рой мошкары, достигла цели – взобралась на туфлю, проникла под штанину, втянулась глубже. Шестым чувством Диего понял, что тесная спираль – по такой «Кримильдо» опускался на смотровую площадку – охватывает ногу дона Фернана: щиколотку, голень, колено… Другая спираль, слабо обжигая кожу укусами мошкары, навертелась на руку маэстро: запястье, предплечье, локоть. Диего потянул сильнее, и третья спираль обернула мозг.
Белое стало черным, а потом брызнула кровь.
– Фабрицио, – чужим голосом сказал маэстро. – Сейчас Фабрицио вам все покажет.
– Что?! – призрак отшатнулся.
– Сейчас, – повторил Диего, – Фабрицио вам все покажет. Эй, Фабрицио!
Контрапункт
Из пьесы Луиса Пераля «Колесницы судьбы»
Федерико (играет на гитаре):
В горних высяхзвучат молитвы,В адских безднах –глухие стоны,В женском сердце –все арфы рая,В женском сердце –все муки ада,Путь мужчины –огни да битвы,Цель мужчины –уйти достойным,Где, скажите,найти ему покой?Ах, где найти покой?
Кончита (пляшет, стучит кастаньетами):
А любовьмелькает в небе,Волну венчаетбелым гребнем,Летает и смеется,и в руки не дается,Не взять ее никак!О Эскалона, красное вино!
Федерико (играет на гитаре):
В этой жизни –сплошные танцы,После смертисплошные танцы,Жизнь со смертьюкружатся в танце,Все танцуют,господь и дьявол,Сеньорита,коснись устами,Прежде чем яс тобой расстанусь,Раньше, чем насотправят на покой!Ах, где найти покой?
Кончита (пляшет, стучит кастаньетами):
А любовьмелькает в небе,Волну венчаетбелым гребнем,Летает и смеется,и в руки не дается,Не взять ее никак!О Эскалона, красное вино!
Федерико (играет на гитаре):
Белый рыцарь –перо голубки,Черный ангел –смола геенны,Пляшут тени,безмолвен танец,Черен контур,бела известка.Дым табачныйиз старой трубки,Голос бурииз буйной пены,Нет покоя,ни в чем покоя нет!Ах, где найти покой?
Кончита (пляшет, стучит кастаньетами):
А любовьмелькает в небе,Волну венчаетбелым гребнем,Летает и смеется,и в руки не дается,Не взять ее никак!О Эскалона, красное вино!
Глава пятая
Скелеты пляшут в шкафах
I Колесницы судьбы (давно, а местами – сейчас)Мастерская полна грохота и лязга. Пахнет ружейным маслом, горячим металлом и гарью. Два первых запаха Фернану нравятся, третий – нет. Гарь исходит от железного короба в дальнем углу – генератора. Генератор дрожит, как в лихорадке. От него по полу змеятся толстые черные провода, питая электричеством монстра, ради которого Фернан, собственно, и пришел в мастерскую.
Грохот третий день несется со стороны хозяйственного двора, расположенного на задах усадьбы. Фернана снедает любопытство – немудрено для десятилетнего мальчишки. Спросить отца он не решается: маркиз де Кастельбро сочтет вопрос никчемным. Как правило, отец в ответ лишь хмурит брови. Фернан спрашивает камердинера. Камердинер зовет управляющего хозяйством, сеньора Батисту. Сеньор Батиста расцветает весенним лугом и в длинном монологе выражает свою радость от того, что юный граф интересуется плодами прогресса. Завершив монолог, управляющий вызывается провести юного графа в мастерскую и лично продемонстрировать «чудо инопланетной техники».
– Станок… сталь режет, как масло!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
