Насмешка судьбы - Елена Ветлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прервав его дежурную речь о дружеском расставании, она сказала:
“Знаешь, милый, меня всегда печалило, что у тебя нет возможности доказать свою теорию в деле. Но, кажется, теперь я знаю, как это можно исправить!”
Философ растеряно спросил, о чём идёт речь.
“Речь идёт о твоих убеждениях, что любую вещь на свете можно облечь в слова, – пояснила колдунья. – Если это правда, то и музыку своего брата ты с лёгкостью опишешь словами, не так ли? Даже тому, кто глух от рожденья”
Звучание последней фразы заставило философа содрогнуться.
“Среди моих знакомых нет глухих от рожденья людей”
“Это всего лишь вопрос времени, – заверила колдунья. – Настанет день, когда ты встретишь женщину, которую действительно полюбишь. Вы будете жить счастливо, и судьба подарит тебе сына. Вот только мальчик не услышит ни голоса матери, ни пения птиц – в его ушах с рожденья будет звучать глухая тишина”
Философ молчал ошеломлённо, меж тем колдунья продолжила:
“Но тебе не составит труда вернуть ему слух. Не сомневаюсь, что ты сделаешь это в тот же час, когда мальчик изучит грамоту. Настоящим кощунством было бы поступить иначе… Потому что сын твой обретёт слух в день, когда услышит в своей голове музыку и узнает, о чём поётся в песне твоего брата”»
Жанна смотрела на серебряные прутья, но видела перед глазами лицо колдуньи: обрамлённое густыми вьющимися волосами, оно подозрительно напоминало Алисино. Невероятно, как выражение сказанного влиет на восприятие: своё пророчество колдунья произнесла таким тоном, что вселенная замерла на миг, будто прислушиваясь. И Жанна бы совсем не удивилась, если б по одному слову, сказанному таким тоном, реки обернулись бы вспять…
«Прошли годы, и пророчество стало сбываться. – Тихо продолжил свой рассказ Аспану. – У философа родился сын, в котором тот не чаял души, но мальчик был глухим с рожденья. Наш герой в бессильном отчаянье проклинал колдунью. Меж тем все люди вокруг, даже незнакомые, каким-то образом узнали о странном пророчестве. На улицах философа спрашивали, в какой день и час он вернёт сыну слух. Поклонники и студенты срывали его лекции, умоляя организовать публичное возвращение слуха. Никто не сомневался в его способностях. И не мудрено: наш герой был таким искусным оратором, что при желании мог убедить аудиторию в том, что дожди проливаются в те дни, когда ангелы плачут на небесах … Вот только с некоторых пор собственная его вера в свои идеи сильно померкла.
Правда заключалась в том, что философ не знал, какие слова следует подобрать, чтобы передать сыну звучание музыки. В отчаянье он пришёл за помощью к брату, который был странствующим менестрелем. Философ попросил брата рассказать, о чём поётся в его песнях. Но что мог на это ответить музыкант? Любые слова прозвучали бы сухо и пресно по сравнению с музыкой. Потому брат лишь посоветовал прийти на концерт.
На следующий день философ смотрел, как незнакомые люди смеялись и плакали, слушая песни его брата. Одна из песен была особенной: пальцы музыканта касались струн так нежно, как летний ветерок ласкает ивы; его голос вторил волшебным нотам гитары – и гитара отвечала…
Философ слушал музыку, задержав дыханье, с белым, как снег лицом. Впереди его ждали бессонные ночи, миллионы пустых слов и горы сожжённых рукописей, однако в глубине души он знал уже в ту самую секунду: мальчик навсегда останется глухим. Колдунья одержала свою победу»
Аспану умолк. В тишине Жанна слышала, как капли стучат по крыше.
«Что было дальше?» – спросила она. История философа увлекла её мысли.
«Карьера нашего героя была разрушена. Бывшие поклонники смеялись над его идеями. Дни и ночи напролёт он проводил в тщетных попытках выразить словами песню своего брата. Неудивительно, что вскоре это свело его с ума.
А пятнадцать лет спустя, будто в насмешку судьбы, его сын исполнил пророчество колдуньи. Он влюбился в девушку. И это чувство было таким сильным, что солнце и звёзды сияли для него сквозь любые стены, не говоря уже о музыке, которая играла в его голове…»
«И он обрёл слух?» – спросила Жанна.
Аспану повернулся, непринуждённо опираясь локтём о крышку гроба.
«Конечно. Он ведь услышал музыку в своей голове. И, без сомнения, понял, о чём пелось в той песне»
«Какая странная притча, – подумала Жанна. – Вы её прочли в какой-нибудь художественной книге?»
«Нет, – он смотрел в тёмный угол своей клетки, но судя по выражению, видел вовсе не сверкающие прутья и пыльный пол. – Мне рассказал её отец, когда я был ребёнком. Он тогда спросил, в чём, по-моему, мораль этой притчи»
«И что вы ответили?»
Аспану едва заметно улыбнулся.
«Что прежде, чем флиртовать с женщиной, следует убедиться, что она не колдунья»
Жанна тихо рассмеялась.
– Вы были очень разумным ребёнком.
Они молчали некоторое время. Аспану неподвижно и задумчиво лежал на своём гробу, а Жанна размышляла о нелепых попытках героя притчи выразить музыку в словах.
«Думаете, у нас с вами больше шансов, чем у того философа?» – наконец спросила Жанна.
«Едва ли, если я начну рассказывать в словах, что нужно делать. Как бы вам, например, понравилась, следующая инструкция: “проникните взглядом в её мысли, заключите её разум и волю в каменную темницу и отдавайте приказы её телу”?»
У Жанны вырвался нервный смешок.
«Это похоже на строки из какого-то бульварного романа»
Аспану улыбнулся.
«Определённо. И с действительностью это имеет столько же общего»
«Тогда что же вы собираетесь делать?» – спросила Жанна, в самом деле не желая знать ответ.
«Напасть на вас так же, как Игорь»
Перед глазами Жанны невольно возникло лицо темноволосого вампира, когда, распростёртый на полу, он умолял Аспану остановиться. Она нервно спросила:
«Может быть, вы мне лучше ещё какую-нибудь притчу расскажете?»
«Разве что, о мангусте, который до смерти боялся змей… – сказал Аспану. – Если кому-то из нас двоих и следует бояться, то вовсе не вам. В отличие от вас я по крайней мере контролирую свои силы и отвечаю за действия. А вот сможете ли вы мне гарантировать, что в ходе нашего эксперимента не отправите меня в летаргический сон так же, как Дениса?»
Жанна молчала, не зная, что сказать. Она подозрительно разглядывала собеседника, пытаясь понять, в самом ли деле он верил в то, о чём говорил.
«Вы просто пытаетесь меня приободрить, чтобы я добровольно согласилась участвовать в ваших экспериментах», – заключила Жанна.
«Вы
