Деревня страха - Мартин Джексон

- Что там такое? - спросила Голди.

- Я тоже думаю, что это такое, - ответил Клайд, внимательно глядя на лист. Он снова медленно прочел написанное, пытаясь вникнуть в смысл, понять значение этой фразы: "Необходимо помнить: полиция не знает, кого она ищет, и только беспристрастный разум сумеет когда-нибудь добраться до истины". Клайд перевернул бумагу и обнаружил, что это была афиша, объявлявшая о проведении благотворительной распродажи в помещении местной школы. Он сам получил точно такую же три-четыре дня назад. Он взглянул на девушку.

- Где вы остановились, мисс?

Она непонимающе посмотрела на него.

- Я хотела остановиться здесь. А что, что-нибудь не так? - Она подошла ближе, пытаясь прочесть надпись. - Скажите мне, что вы нашли?

Клайд осторожно свернул бумагу в трубочку и положил в карман своего кителя.

- Я думаю, мисс, вам стоит еще некоторое время побыть в Уэлсфорде, я попытаюсь вас где-нибудь устроить.

- Вы не хотите мне сказать, что все-таки происходит? - В голосе Голди дрожали слезы. - Я имею право...

- Да, да, - Клайд взял ее под руку и решительно повел к двери. - Ваши права будет соблюдены. Боюсь, сейчас ничего не могу вам сказать. Мы попытаемся подыскать вам комнату. Затем поговорим с инспектором.

Голди напряглась.

- Но это же ужасно. Зачем вам инспектор?

- Мисс, предоставьте это мне. - Клайд вел Голди к полицейскому участку. В комнате ожидания он попросил Голди немного посидеть: - Я сейчас позвоню. Вам не о чем беспокоиться. Все решится в свое время.

Клайд прошел внутрь и снял телефонную трубку.

- Пожалуйста, штаб группы криминальной полиции, - сказал он и стал ждать, вынув из кармана афишу и еще раз перечитав надпись. Через минуту в трубке послышался голос.

- Здравствуйте, это инспектор? Это Клайд, сэр, из полицейского участка. Видите ли, у меня есть очень любопытный документ, думаю, вам стоит на него взглянуть.

Инспектор попросил его выражаться яснее. Клайд подумал, что с каждым днем настроение у инспектора ухудшается.

- Я все вам расскажу, когда мы встретимся, инспектор. Я сейчас осматривал один дом, там сейчас никого нет, судя по всему, он оставлен. В этом доме проживал мистер Редклиф, чьи материалы и оборудование были уничтожены во время пожара в общественном центре. В его доме я обнаружил лист бумаги с надписью.

По просьбе инспектора Клайд прочел ему фразу. На другом конце провода повисло долгое молчание. Наконец инспектор сказал, что скоро будет.

Тренч встретил Эдварда Шорта на ступенях своего дома и улыбнулся ему в знак приветствия.

- Очень рад вас видеть, доктор Шорт, - сказал он, пожимая ему руку.

По сравнению с ярким солнечным днем в холле было сумрачно, как в туннеле. Шорт плотно закрыл глаза, чтобы привыкнуть к темноте. Когда он вновь открыл их, то понял, отчего здесь так темно, свет с трудом пробивался сквозь сплошную завесу листьев, полностью закрывавших окно. Тренч, следовавший за Шортом, слегка подтолкнул его к полуоткрытой двери.

- Входите пожалуйста, доктор. Из окон моей гостиной открывается замечательный вид на сад.

Комната была великолепна. Старый, но хорошо сохранившийся ковер закрывал большую часть пола. Резная мебель красного дерева гармонировала с панелями, закрывавшими стены на половину их высоты. На стенах в строгом порядке висели портреты, выполненные маслом, и старинные рисунки в рамках. На большом столе у окна стояли предметы церковной утвари из стекла стеклянные фигурки мужчин и женщин в ниспадающих одеждах с капюшонами. Солнечный свет, проходя сквозь стекло, отбрасывал цветные тени на полированную поверхность столешницы. В представлении Шорта как раз такая комната соответствовала старым временам.

- Здесь очень уютно, не так ли? - сказал Тренч и придвинул ему небольшой стул с мягким сиденьем. - Я часто прихожу сюда просто подумать.

Шорт улыбнулся в ответ.

- Могу представить, мистер Тренч, что значит для вас такой уголок. Я счастлив, что приобрел дом в этой деревне. Меня восхищают старые дома, они вселяют в человека чувство безопасности.

Тренч подкатил изящный сервировочный столик и принялся разливать чай.

- Я очень рад, доктор, что вам нравится старина, - сказал он, передавая Шорту чашку чая. Сам он сел со своей чашкой в кресло напротив.

Несомненно, Тренч импозантный мужчина, подумал Шорт. Крупная голова, правильные черты лица. Руки его жили самостоятельной жизнью, выполняя свою работу как бы независимо от хозяина, но постоянно готовые откликнуться на его волю. В представлении Шорта этот человек мог быть только священником. Черный костюм, казалось, был создан для него. Производила впечатление также его крепкая фигура. Когда они разговаривали по телефону, Тренч пригласил Шорта пообедать с ним. Шорт никогда не обедал, и это, судя по всему, произвело на священника впечатление. Возможно он усмотрел в этом определенную степень самоограничения. Шорт никогда не встречался со священником, но после телефонного разговора представлял его себе именно таким.

- К сожалению, моя любовь к старине ограничивается только архитектурой, - сказал Шорт, пробуя чай на вкус и решив, что он вполне хорош. - По своему образованию и образу мыслей я продукт своего времени.

Тренч улыбался, но его лицо сохраняло напряженность, казалось, мысли его были где-то далеко.

- Не кажется ли вам, доктор, что наше время требует от человека различных добродетелей? Надо успеть отделить зерна от плевел и тщательно определить, что хорошо и что плохо в нашей жизни. Ведь не все изменяется к лучшему, не правда ли?

Решив, что речь пойдет о старых и новых добродетелях, Шорт поудобнее уселся в кресле и скрестил ноги. До сегодняшнего дня у него никогда не было возможности .выразить свою точку зрения на вопросы религии. Это могло оказаться очень интересным.

- Но так было всегда, мистер Тренч. Я уверен, когда мой дедушка был маленьким, его отец скорбел по поводу разрушительных изменений, происходящих в мире. Мы привыкаем, привязываемся к своим понятиям, чувствам, отношениям и, естественно, относимся с предубеждением к любым новым явлениям, так как боимся, что однажды наступит день, когда исчезнет все, что мы так любили и уважали.

Взгляд Тренча стал суровее. Ну что же, определенный прогресс уже достигнут. Настало время действовать: необходимо указать Шорту на все его ошибки, разоблачать ложные ценности, которых он придерживается. Дело обстояло гораздо серьезнее, чем думал доктор.

- Да, в том, что вы говорите, есть доля правды. Каждое поколение всегда оплакивает уходящий образ жизни, обычаи. Однако я говорю об устоявшихся традициях, об уже построенном здании нашей цивилизации. Впервые в человеческой истории полное уничтожение всего накопленного поколениями стало трагической реальностью. Мы на грани исчезновения. Вы согласны со мной, доктор Шорт?