Девушка без недостатков - Наталия Левитина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Лизы разрывалось сердце от жалости и ненависти. «Амбивалентные чувства», – говорила она себе. Благодаря Маше новое слово прочно обосновалось в Лизином лексиконе.
Ей было жаль неудачливого поклонника, жаль его тщетных усилий. Но время от времени возникало неодолимое желание прикончить Рудницкого, чтобы избавиться от его назойливой любви. Лиза никогда не держала штат «запасных игроков», никогда не коллекционировала ухажеров, по принципу «в хозяйстве все пригодится». Сейчас ей нужен был один лишь Валдаев, и поэтому она старалась быть предельно честной с Русланом. Лиза только раздраженно хмыкала, принимая очередной подарок, присланный в «Артиссимо» с курьером. А Лайма тихо догрызала рабочий стол в бессильной ярости – ей никто ничего не присылал.
Плохо то, что и про Алину Владимировну бизнесмен не забывал и планомерно одаривал мамашу нежданными презентами. Изысканные орхидеи, бутылка дорогого шампанского в подарочной коробке… После каждого знака внимания со стороны Рудницкого мамуля шла на дочь танковой армадой, врубала тяжелую артиллерию, выпускала с десяток радиоуправляемых ракет. Она безумно хотела стать тещей Руслана.
В общем, несмотря на море поклонников, россыпи подарков и цветущий возраст, настроение у Лизы, когда она появилась в офисе Виолетты Крикуновой, было не очень. Она грустила по Валдаеву, нервничала из-за маминых нападок, испытывала чувство вины перед Рудницким и злилась на него…
И у Виолетты Марковны явно был не лучший день. Она гневно орала в трубки двух телефонов, употребляя весьма сочные словесные обороты. Напротив нее, скромно балансируя на краешке стула, сидел сотрудник, и он имел бледный вид. Девушка-менеджер прижимала к объемной груди ворох бумаг. Ее лицо покрылось красными пятнами.
– Вон! Проваливайте! – гаркнула Виолетта, едва в кабинете нарисовалась Лиза. Та замерла от ужаса на месте. Да, пару раз она видела мадам Крикунову сердитой. Но не до такой же степени!
Подчиненные, издав шуршание испуганных мышей, быстренько смылись. Кажется, они мысленно поблагодарили Елизавету за то, что ее появление позволило им улизнуть из кабинета разъяренной начальницы.
– Ах, Лиза! Никто не хочет работать! Уроды!
Бизнес-леди швырнула телефонные трубки на стол.
Один из мобильников – в золотистом панцире – проехал по гладкой поверхности и свалился прямо на колени Лизы. Лиза осторожно положила его на место.
Виолетта не обратила внимания на ее манипуляции. Она смотрела в окно, что-то обдумывала и раздраженно тарабанила пальцами. Все мимические морщины, на устранение которых были потрачены сотни часов в косметологии, четко обозначились на лице Виолетты Марковны, все, с чем боролись с помощью масок, массажа, «инъекций красоты» и гликолевых пилингов, – вернулось на место. Сейчас у холеной дамы было недовольное, хмурое лицо обыкновенной сорокадвухлетней тетки.
– Я принесла дополнительный счет. Я вам говорила, – сказала Лиза.
– Я помню. Давай. Садись.
– Я уже сижу.
– Да? А… Слушай, Лиза, ну почему все такие скоты? Партнеры, персонал…
– Это временно. У вас трудный день. Но все пройдет, – с мудростью аксакала изрекла Лиза.
– Не верится. Это никогда не кончится.
– Да все будет отлично, Виолетта Марковна. Куда вы денетесь от своей везучести?
– Ты считаешь?
– Конечно.
– Лиза, Лиза! Мне тебя не хватает.
– Спасибо. А вы живете в квартире? В той, что мы ремонтировали? – ревниво поинтересовалась декораторша.
– Да где ж! Времени нет. Ночую в офисе. Аврал. Цейтнот. Все взбесились.
Лиза насупилась. Ей хотелось, чтобы Виолетта день и ночь проводила в отреставрированном бунгало, расслаблялась на выписанных для нее из Италии оттоманках, любовалась гобеленами и картинами, подобранными с таким непревзойденным вкусом, упивалась мягкостью ковров…
– Но у меня для тебя блестящая новость! – порадовала предпринимательница. – Знаешь какая?
– Нет! – Лизино сердце замерло.
– Займись-ка ты, Елизавета, квартирой на Карла Маркса. Видела там агентство недвижимости «Корвет»?
– Видела, – упавшим голосом ответила Лиза. – Проезжала мимо.
– Ну вот. А рядом – элитная шестиэтажка.
– Угу, – совсем невесело буркнула прекрасная оформительница. Очевидно, идея вновь соединиться с Виолеттой в блаженном экстазе творчества потрясла ее до глубины души. – Знаю я эту шестиэтажку.
– Там у меня супруг обитает. Я его переселю, и мы с тобой с новыми силами…
– Нет! – не удержалась Лиза. – Нет!
Опять впрягаться в длительные отношения с Виолеттой! Вовсю насладиться ее непостоянством и капризностью! О нет, ни за что на свете! Работать с мамам Крикуновой – сущее наказание!
– Не понимаю, – холодно повела бровью Виолетта Марковна. – Ты чем-то недовольна?
Она не сомневалась, что Лиза возопит от восторга, услышав предложение клиентки.
– Да, недовольна! – честно призналась Лиза. – Я вас не понимаю!
– Я вроде говорю по-русски.
– А я вас не понимаю! Вам деньги девать некуда?!
– Что?! – изумилась Виолетта. Мало кто осмеливался разговаривать с ней столь непочтительно и резко.
– Зачем вам все это?! В квартире на Карла Маркса наверняка все новенькое?! Да, нет?
– Вообще-то…
– Я угадала? Хорошо. Отлично. Давайте опять отдирать от стен новую плитку и снимать почти новый паркет. Ну, как же так, Виолетта Марковна! Ведь это пустая трата денег, времени, чужих сил!
– Это мои деньги! И я трачу их, как мне вздумается! И твои усилия, кстати, тоже щедро вознаграждаются.
– Лучше бы взяли на содержание детский дом!
– Что?! – задохнулась бизнес-леди. – Зачем мне детский дом?! Да на хрена он мне?!
– Есть такие понятия – благотворительность, спонсорство, поддержка, забота о тех, кто обделен судьбой.
Виолетта смотрела на юную нахалку потрясенно, почти с ужасом.
– Что ты несешь, Елизавета! Какая к черту благотворительность?
– Самая обыкновенная.
– Мне от нее будет ни холодно не жарко.
– В квартире, где мы так долго мучились, строители демонтировали в ванной почти новую душевую кабину за 85 тысяч рублей и поставили другую – за 115. Выворотили гранитных плит на три тысячи долларов. Сняли дубовых плинтусов не помню уж на какую сумму.
– Это нормально. Это обычное течение жизни. Моей, по крайней мере. Я избавляюсь от старых вещей, заменяю их новыми. Тебе незачем так бурно реагировать.
– А дети из детского дома ни разу в жизни не пробовали апельсинов.
– Глупость какая, Лиза! Апельсины стоят копейки.
– Однако же!
– Откуда ты знаешь? Ты что, бывала в детском доме?
– Я вчера видела передачу по телевизору. Случайно напоролась, когда прыгала по каналам. Детский дом номер 17. Содержание одного ребенка – тридцать рублей в день. Это завтрак, и обед, и ужин, и одежда, и книги, и игрушки, и работа воспитателя. За все – тридцать рублей! Видели бы вы этих детей! Это не дети, это какие-то затравленные зверьки!
В глазах Виолетты сквозило задумчивое непонимание пополам с пренебрежением.
– Но а мне-то какое дело? – спросила она после долгой паузы.
– Совсем не трогает?
– Я не сентиментальна.
– Ясно. Знаете, Виолетта Марковна… Вы достойны восхищения. Вы энергичны, кипучи, вы талантливый коммерсант, вы умеете управлять людьми, умеете ловко устраивать дела. Было бы естественно, если человек, столь щедро одаренный природой, испытывал потребность делиться плодами своей успешности с другими людьми. У вас этой потребности нет. Вы думаете только о себе. Вы меня сильно разочаровали. И еще одну квартиру я вам ремонтировать не буду. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму, что там все действительно осыпается и настоятельно требует капремонта. До свидания!..
Взволнованная Лиза выскочила в приемную и попала прямо в объятия к не менее взволнованному секретарю.
– Вы что там так орали? – испуганно спросил он. – Вы ее довели? Она сегодня и так бешеная!
Несимметричный румянец на щеках парня (правая была бледна, а на левой угадывался малиновый след Виолеттиной пятерни) говорил о том, что и секретарю сегодня досталось.
– Ближайшие полчаса не советую к ней заходить! – сказала несчастному Елизавета.
Промчавшись пулей через офис фирмы, Лиза вырвалась на солнечную улицу и вздохнула. Вот, поссорилась с Виолеттой. Пыталась зачем-то подписать ее в спонсоры детдома. Чего вдруг?
Появление Зуфара Алимыча всегда сопровождалось шумовыми эффектами и напряженной работой мысли Здоровякина. И сегодня подполковник не изменил себе.
– Привет, турбийоны! Еще шевелитесь?
– Здравствуйте, дорогой Зуфаралимыч! – радостно откликнулся Валдаев, поднимаясь с места и протягивая подполковнику руку для пожатия.
– Добрый день! – крикнул Здоровякин в полете: он летел к шкафу с книгами, чтобы схватить толковый словарь и начать поиск незнакомого слова.
Валдаев грудью остановил плавный полет друга, вернул Илью на место и посмотрел на него так, как обладатель больного зуба смотрит на бормашину.
