Непокорная (СИ) - Хрустальная Анна

Я лишь успела зажать уши ладонями и сильно зажмуриться, интуитивно приседая вначале на корточки, а потом тут же бухаясь на трясущиеся коленки. После чего, где-то через секунды три-четыре потеряла сознание, так и не успев узнать, что же случилось, и кто это такой больно смелый, кто не побоялся вломиться в квартиру самого Адриана Кобэма.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну что… очухалась наконец-то, ведьма? Что-то не шибко ты тянешь на колдунью экстра-класса. Даже поначалу думали, что придётся принять настоящее сопротивление, а то и целый бой.

Нет, я не пришла в себя естественным путём. Кто-то вскрыл капсулу перед моим носом, заставив очнись-зелье забраться мне в нос, а оттуда ударить по мозгам приводящим в чувства магическим составом. Обычно мы таким пользуемся с некоторыми завсегдатаями в кафе-баре Кассанды, с теми, кто частенько любит упиваться вусмерть и не в состоянии самостоятельно встать из-за стола и уж тем более добраться до своего дома в относительной целостности и сохранности. Вот уж не думала, что и ко мне его когда-нибудь применят.

То ещё, скажу я вам, ощущение. В голове гудит, в глазах темно, тело вообще никак не слушается, зато слышишь, непонятно с какой стороны чей-то знакомый и явно иронично насмешливый мужской голос. Веки так вообще удалось разлепить где-то с десятой попытки.

Даже не знаю, каким образом этот безмозглый антимаг как-то вообще понял, что я пришла в себя. А то, что он безмозглый, тут, как говорится, и к гадалке не ходи. Только у безмозглого идиота хватит смелости (или наглости) разнести в щепки входные двери квартиры Адриана Кобэма — главы Сыскного Комиссариата Карлсбурга.

Правда, я сейчас как-то не совсем уверена в том, что всё произошедшее со мной до этого — не являлось частью моего кошмарного сна. Надеюсь, я сейчас открою глаза и увижу себя… Где? В психушке? В баре Кэсси? Или где-то ещё?.. В скрытых от простых смертных катакомбах столицы, где прячутся, как крысы в глубоких подземельях, архиеритики и тёмные отступники тайного сопротивления?

Может мне пора уже отключить свои бурные фантазии?

— Потенциал у тебя, конечно, есть, но не настолько мощный, чтобы было можно им вырубить антимага такого высокого уровня, как у Бошана. Или ты применила к нему какое-то новое заклятие?

Наконец-то у меня получилось не только разлепить сильно потяжелевшие веки, но и даже более-менее сфокусировать то и дело расплывающийся взгляд на крупной физиономии склонённого надо мной цербера. Причём, кроме его большой короткостриженой головы, я ничего пока больше разглядеть не могла, поскольку сил пошевелиться у меня ещё не было. Даже вдохнуть в полную грудь никак не получалось. Вроде бы ничего и не болит, но все попытки подвигать рукой или ногой, чтобы понять лежу я или сижу, вообще ни к чему не приводили.

Слава Великой Праматери, длилось это пугающее самочувствие (или же его полное отсутствие) не так уж и долго.

— А… н-не боишься… ч-что я… могу… применить его сейчас… к тебе? — это что, сказала я? Вернее, кое-как пролепетала с помощью едва ворочающегося во рту языка? И это действительно мой голос?!

Кстати, цербера я узнала практически сразу же. Того самого, который меня отвёл в эту злополучную ночь в гостиничный номер Верховного. Значит… Бошан-таки решил меня найти. Не поздновато ли они вышли на мой след?

— Если попробуешь пошевелить для этого хотя бы пальчиком или отбитой антимагией извилиной, боюсь, придётся потратить на тебя ещё одну капсулу с очнись-зельем.

— Ч-че… чего?

— Ты сейчас в следственном изоляторе Священной Канцелярии, ведьма. В одиночной камере — на твоё счастье. И на тебя, в целях максимальной безопасности, надет защитный “журавль”. Знаешь, что это такое? Полной инструкции по использованию данного инструмента зачитывать не нужно?

После того, как он сказал “журавль”, моё сильнейшее отупление ощутимо снизилось где-то эдак процентов на пятьдесят-шестьдесят. Можно сказать, очнулась я, или, скорее, враз протрезвела, буквально за считанные секунды.

— В-вы совсем… того? А Адриа… Комиссар Кобэм об этом знает?

Несмотря на то, что я начала приходить в себя с пугающе бешеной скоростью, мысли от этого в голове меньше путаться не стали, если не наоборот.

Конечно, я знала, что такое “журавль” — оно же “аист”, оно же “дочь мусорщика” или “дочь сквенджера”. В прошлом — одно из самых страшных пыточных орудий Святой Инквизиции, а сегодня — его слегка упрощённая и во многом модернизированная версия! Когда-то железные “колодки” для шеи, рук и ног, которые удерживали несчастную жертву благодаря прямой центральной штанге в не самой удобной для человека позе. Сейчас это был плотно прилегающий ошейник, соединённый с глухими наручами телескопическими грифами, длина которых регулировалась чисто по желанию палача или конвоира. Материал разный, но чаще — антимагический сплав из голубой стали и прочих нерушимых магией металлов. И в нём не то, что побоишься пальчиком пошевелить, вообще не захочешь хоть как-то двигаться по тем простым причинам, что можешь сам себя же и покалечить.

Естественно, меня накрыло шоковым ужасом от осознания своего плачевного положения, что называется, по самое не балуй. Причём до такой степени, что едва не сразу захотелось разреветься или даже закричать во всю глотку.

— С комиссаром Его Святейшество, думаю, разберётся как-нибудь сам. Хотя, что-то мне подсказывает, что здесь явно был использован магический приворот, а не проявление личной инициативы. Для Кобэма подобное поведение крайне недопустимо. Как бы там ни было, ведьма, но я тебе не завидую. Попала ты, красавица, конкретно так.

— Я… я ничего плохого не сделала! — по крайней мере, никого не убила и не заставила кого-то убить по своей магической наводке. Только, боюсь, эта бездушная машина смерти едва ли станет меня слушать. Для них такие, как я, сравнимы разве что с низшими отбросами общества — с биомусором, от которого они пытаются уже которое тысячелетие очистить всю нашу планету.

— Ну да, ну да, сама святая наивность. Невиноватая я, он сам напросился.

Чёрт! Зараза! Кажется, ещё немного и я снова потеряю сознание, но в этот раз от переизбытка зашкаливающих эмоций с непомерным чувством страха. Правда, я уже сумела определить, в каком положении нахожусь и на чём предположительно лежу — на чём-то твёрдом, ровном и узком. Наверное, на каком-нибудь выступе, заменявшем для особо буйных подозреваемых боковую лежанку, на которую меня кто-то (возможно даже этот грёбанный Голиаф) уложил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- И было с чего вообще устраивать весь тот магический экспромт? Неужели так не понравилось, как тебя обработал Верховный? Да любая подобная тебе ведьма-шлюшка мечтала бы попасть на твоё место, причём за одну лишь возможность ему отсосать. Честно говоря, не понимаю я всех ваших врождённых заскоков. Так сложно просто подмахнуть и не выделываться? Себе же, дура, только хуже сделала. Не говоря уже о попытке спрятаться у Кобэма. Буду надеяться, что Бошан всё-таки сохранит тебе жизнь и большую часть такого шикарного тела. Уже жду не дождусь, когда будет можно потом им попользоваться. А то и впрямь как-то жалко, если такое добро пропадёт зазря.

Если этот чокнутый садист говорил правду (а что-то мне настойчиво подсказывало, что так оно и есть), то… уж лучше им убить меня прямо сейчас. Тут от одной атмосферы окружающего тесного и тёмного пространства, где, кажется, нет ни окон, ни дверей, уже начинает потихоньку ехать крыша, давить на психику и вызывать приступы панических атак. Не представляю, что со мной будет, если… если эти психи надумают меня пытать и что-то делать с моим телом. Мне даже не хочется вспоминать распространяемые о Верховном слухи — о том, что он на самом деле вытворяет в пыточных камерах Святой Канцелярии с самыми опасными еретиками и ведьмами. Я же нахожусь уже в ней, да? Меня привезли к нему, как говорится, на блюдечке с голубой кайомочкой, предварительно обезоружив и обездвижив.