Необычная судьба - Светлана Джаарбекова

– Глубокий погреб, крутой навар и немного желатина – вот и все искусство.

– Недалеко от Ташкента протекает большая река – Сыр-Дарья. Рыболовы привозят оттуда свежую рыбу на базар, – подключился к разговору Борис. – Так что рыба и свежая, и копченая здесь бывает.

Прасковья Емельяновна давно не сидела за одним столом с людьми из родных мест, и приход Клавдии настроил ее на откровенный разговор. Ей захотелось высказать то, о чем она молчала, считая что так лучше.

– Ты, Клавочка, рассказала мне свою историю. А вот теперь послушай мою.

Мы жили в Иваново, в прекрасном доме. мой муж, Николай Сабуров, был губернатором. Он – обрусевший татарин, но родной язык знал и сына ему обучил. Я же – чисто русская женщина, и вышла из семьи со скромным достатком. И влюбилась в нашего губернатора так, что трудно передать словами. Он был тогда не женат и многие имели на него виды. А вот выбрал он меня. может, почувствовал, что я его искренне люблю. Так я и стала его женой. А позже у нас появился сын Борис. Мы жили счастливо. А в декабре 1917 года его вывели на окраину города и расстреляли, и с ним еще несколько человек. Все, что я смогла сделать, так это отыскать его тело среди убитых и похоронить. Но меня и сына тогда не тронули. Жить в доме стало тяжело, на меня давили воспоминания, и я решила переехать в другой город. Продала дом, и с сыном перебралась во Владимир. Дала ему нормальное образование, он выучился на инженера-строителя.

Когда новая власть отобрала у нас первый этаж, я поняла, что нас в покое не оставят, это только начало. И решила уехать подальше от Владимира. Разузнала все о Ташкенте. Сын мой внешностью похож на татарина, в отца пошел. Узбеки и татары говорят на родственном языке, понимают друг друга. Вот я и подумала, что в Ташкенте мой сын будет как свой среди своих. А как инженеру-строителю работы здесь у него достаточно. Его уважают на работе, он энергичный, деловой. Мы не жалеем. что уехали из России. И никто пока не интересовался нашим особняком. Дай бог, может здесь власти оставят нас в покое, – закончила хозяйка дома свой рассказ.

Ашот с Клавдией возвращались домой поздно вечером. Рассказ Прасковьи Емельяновны о своей жизни произвел на них сильное впечатление.

– Откуда столько злобы у одних людей к другим? Одна страна, один народ, а такое противостояние. Не дрогнула рука мимоходом убить человека, а ведь он был муж и отец. Какие незаживающие раны остались в душе этой женщины от действий властей! – задумчиво сказал Ашот и тяжело вздохнул. Затем продолжил:

– мне понравился Борис. Толковый. Занимается капитальным строительством. Он был в командировке в Душанбе и сказал, что город небольшой, меньше Ташкента, окружен горами. А сам он находится в долине, которая тянется до границы с Узбекистаном. Воздух прекрасный, лучше, чем в Ташкенте. Горы создают свой микроклимат. Для приезжих построены одноэтажные длинные дома с отдельными комнатами, а местное население живет в домах из саманного кирпича, имеют двор, хозяйство. Там он познакомился и с иранцами. Часть из них по политическим мотивам покинули свою страну и здесь нашли вторую родину. А с таджиками их связывает внешнее сходство, культура, язык.

– Как там наши друзья? Устроились ли уже? – задумчиво сказала Клавдия. – Это хорошо, что ты кое-что узнал о Душанбе. Кто знает, как повернет жизнь. Мы уже с ее сюрпризами сталкивались.

Еще пять дней молодая семья наслаждалась отдыхом, пора было Ашоту устраиваться на работу, как вдруг…

Мария Федоровна ушла в гости к своим ивановским друзьям. Ашот с Олегом дремали в комнатке, Клавдия возилась на кухне. Раздался негромкий стук в дверь. Клавдия открыла ее. На пороге стоял молодой человек в хорошо сидящем на нем сером костюме.

– Вы Клавдия Ивановна Рыбина?

Несмотря на регистрацию брака она сохранила свою фамилию.

– Да, это я.

– Вам повестка. Там все ясно написано. Распишитесь.

Клавдия машинально расписалась в какой-то бумажке, и молодой человек ушел.

«Наркомат внутренних дел Узбекской ССР, кабинет № 6. Соловьев. Вторник, 11 часов утра», – прочитала Клавдия. У нее перед глазами плыли круги: буквы то прояснялись, то исчезали. Ее пошатывало.

Ашот услыхал стук и проснулся.

– Клава, что с тобой? – тревожно спросил он, выйдя в коридор и видя, что ее пошатывает. схватил на руки и отнес на топчан.

– Читай. Они следовали за нами.

– кто они?

– Читай!

Ашот знал по разговорам людей, что вызов в НКВД часто заканчивается арестом. Прочитав повестку, он медленно произнес: «Как быстро они нас нашли. А может их агент ехал в поезде? Мы так быстро собрались и уехали из Москвы двумя парами, что, возможно, это у них вызвало подозрение. Но что такого мы сделали, чтобы за нами следить? Мы не партийцы. Это там происходит чистка рядов. Мы – обычные люди, по воле судьбы прожившие несколько лет за границей. Неужели в каждом, кто был за границей, они видят потенциального врага? Абсурд какой-то».

– Никому ни слова. Если мама видела, что к нам кто-то стучал, скажем, что мужчина ошибся адресом.

Клавдия начала приходить в себя после шока. Вызов был на завтра.

– Надо все обдумать… почему молодой человек стучал тихо, был одет в обычную одежду и быстро ушел? Похоже, что он не хотел привлекать к себе внимание. Значит, я им нужна чтобы что-то выяснить. Что?

Историю отъезда в Иран я им могу рассказать. На Родину я вернулась осознанно, тянуло домой, – рассуждала Клавдия.

– Дорогой Ашот, порой лучше приготовиться к худшему, тогда что бы ни случилось будет казаться не таким уж и страшным, – обратилась она к мужу. – Если я не вернусь, то могут арестовать и тебя. Надо решить вопрос о нашем сыне, с кем его оставить. Мама просто материально не сможет поднять его. Я думаю, что надо обратиться к Прасковье Емельяновне, у них нет детей, может они вырастят Олега?

Лидия собирается разводиться с Борисом, но это вопрос времени, а пока – это единственный выход. Если завтра к вечеру я не вернусь, начинай действовать. А сейчас собираем Олега и идем гулять. Я не могу сидеть дома.

Они целый день гуляли у реки. Здесь никого не было, стояла тишина и можно было о многом поговорить, не боясь быть услышанными. Им плохо спалось в эту ночь, вспоминались самые интересные моменты в их жизни. Они долго тихо беседовали, обнимали и нежно гладили друг друга…

На другой день Клавдия дольше обычного приводила себя в порядок. Из всех платьев остановилась на темно-сером с белым воротником и манжетами. Она его редко надевала, но чувствовала себя в нем собранно и по-деловому. Собрать свою волю ей сегодня и предстояло. Ашот посадил Олега в коляску, захватил с собой для него еду, неизвестно сколько он будет ждать Клавдию. Предупредили Марию Федоровну, что уходят гулять надолго, на что в ответ она пожелала им счастливого пути, – и вышли из дома.

День был будничный, кругом кипела жизнь. Машины перевозили стройматериалы, краны рыли котлованы под фундаменты будущих зданий, везде суетились люди, перебрасывались репликами, смеялись, и Клавдия на фоне общей мирной суеты – вдруг визит в НКВД стал казаться не таким уж и страшным.

Она рассталась с Ашотом в небольшом тенистом сквере, а дальше пошла одна. Она не хотела, чтобы ее видели в сопровождении мужа и сына. Здание НКВД представляло собой ничем непримечательное длинное строение. Клавдия предъявила часовому повестку, и он сказал:

– Вас вызовут. Ждите у кабинета.

Мимо с деловым озабоченным видом проходили работающие здесь люди, и никто на нее не обращал внимания. Она ждала минут десять, прежде чем дверь открылась и мужчина в форме, по-видимому, узбек пригласил ее зайти в кабинет. Сам же остался в коридоре.

– Начинается, – подумала она, когда дверь за ней закрылась.

За столом сидел мужчина средних лет. Клавдия видела его светлые, гладко зачесанные назад волосы. Он, склонившись, что-то писал.

– Соловьев Николай Степанович, – представился он и внимательно взглянул на нее.

– Мы вызвали вас вот по какому вопросу, – он стал говорить не спеша, делая паузы. – Ташкент превращается во Всесоюзную стройку. Сюда едут люди из разных уголков страны. кто-то имеет добрые намерения, хочет здесь жить и работать… Но среди приезжих есть люди, которые занимаются подстрекательством, вредительством, огульно отзываются о советской власти. Нам нужно выявлять такие элементы…

– Кажется, я им нужна в роли осведомителя, просто он об этом не говорит, – подумала Клавдия.

– Вы несколько лет прожили в Иране, – продолжал соловьев. – Знаете нравы востока и вам легче общаться с местным населением. Нам нужно, чтобы вы посещали общественные места, рынки, мероприятия, прислушивались к тому, что говорят люди и сообщали нам о подозрительных личностях.

Клавдия уже ясно поняла, в какой роли она нужна этим людям. Мысли проносились молниеносно. Вот-вот она будет должна дать ответ.

– Я не смогу, – сказал ей внутренний голов. – почему? Я не смогу предавать людей.