Дракула. Последняя исповедь - Крис Хамфрис

Один из них вышел вперед.

— Добро пожаловать в Токат, князек.

Голос у этого человека был удивительно глубокий, низкий, особенно если принять во внимание, насколько мал оказался он сам. Влада видел, что это, конечно, не карлик. В нем не было черт, присущих этим уродцам, то есть излишнего важничанья и надутости, но все-таки он оказался намного ниже своего товарища. Это был такой же мужчина, как и любой другой, но в уменьшенном состоянии, с крючковатым носом и глубоко посаженными глазами, наполовину прикрытыми веками. Создавалось впечатление, что его все время тянет в сон. На нем был толстый вязаный кафтан, застегнутый на все пуговицы до самой шеи и украшенный вышивкой, изображавшей охоту на оленя.

Второй человек наклонился над жаровней, его лицо осветило пламя. Он выглядел настолько же большим, насколько его компаньон был маленьким. Его голый живот выпирал, как купол мечети, под необъятно широкой мускулистой грудью. То и другое было испещрено татуировками, изображавшими каких-то мифических существ. Под мышкой у него красовался василиск, который охотился на чудовище с головой льва. Лев, вырывающийся из пещеры, украшал низ живота. На огромной лысой голове было написано какое-то высказывание. Волос на его теле совсем не было. Вместо бровей были нарисованы две красные линии. Пожалуй, именно это оказалось самым странным из всех его странностей.

— Его зовут Махир, — проговорил глубокий, низкий голос. — Это означает «весьма умелый». Он действительно обладает мастерством, которое покажет тебе, но ничего не скажет, потому что не может говорить. Покажи ему, Махир.

Человек наклонился над жаровней и раскрыл свой огромный рот. Зубы у него были белые, даже слишком. Возможно, Владу так казалось потому, что они обрамляли темную глубокую пропасть. У этого человека не было языка.

— Эта часть тела далеко не первая, которую утратил Махир, — произнес малютка со скрытой насмешкой. — Он много лет был евнухом в гареме в Эдирне, однажды увидел кое-что, что ему не следовало бы замечать, начал болтать об этом и… пшик! — Человечек по-змеиному высунул язык. — Его заставили проглотить свой язык. Можешь ли ты себе это представить, желаешь испытать такое? Нет? — Он снова неприятно, сухонько рассмеялся. — В любом случае Махир потратил впустую все годы, проведенные в гареме. Зато потом, утратив язык, он обучился другому мастерству. Ты скоро узнаешь, какому именно.

Все тепло, которое Влад ощущал еще недавно, мгновенно улетучилось. Теперь он ясно осознавал то, на что предпочел бы не обращать внимания. Каждый предмет в этой комнате был орудием пытки. Все это ему предстояло испробовать на себе. Это было наказанием за неверность его отца султану.

Дракула попробовал что-то сказать, протестовать, возможно, даже просить, но голос не слушался его, а крохотный человечек снова заговорил:

— Меня зовут Вади. Это значит «очень спокойный». — Он на секунду замолчал. — Собственно, почему я должен тебе переводить? Ты же хорошо говоришь на нашем языке. Так?

— Да, достаточно хорошо, — с трудом выдавил из себя Влад.

Махир, который так и стоял, широко раскрыв рот, наконец захлопнул его, повернулся к жаровне и начал выкладывать металлические инструменты на решетку, которая покрывала угли.

— А ты скромник, хотя в школе был одним из самых способных учеников, — продолжал тем временем Вади. — Что ж. — Он улыбнулся. — Теперь ты тоже в школе, только обучение твое пойдет по-другому. Оно будет по большей части практическим. Признаться, мы с Махиром не очень-то любим этих ага, которые учили тебя прежде.

Вади неожиданно хлопнул в ладоши так громко, что Владу показалось, будто взорвался пороховой заряд.

«Началось!» — подумал он.

Дракула хотел бежать, исчезнуть из этой комнаты, схватить металлический прут и защищать себя, но вдруг обнаружил, что даже не может пошевелить ногой. Двери раскрылись, и с полдюжины молодых людей его возраста вошли в помещение. Нет, они не бросились на него и не начали бить. Юноши встали полукругом, потом опустились на колени и так низко склонили головы, что их лбы почти касались каменного пола.

— Это такие же ученики, как и ты, — объявил Вади, кивнув в их сторону. — Возможно, они не того пошиба, как те, с которыми ты учился прежде. Это дети крестьян. Они не умеют читать и писать, не знают наизусть Коран, не спорят о поэзии, зато сильны физически и быстро обучаются. На своем поприще эти люди могут стать такими же способными, как и выпускники твоей школы. Их таланты не относятся ни к архитектуре, ни к управлению, ни к иностранным языкам, но они будут востребованы. Такие умельцы всегда надобны нашему султану для достижения успехов в его священной войне. Без них не обойтись, как и без солдат на поле брани. Ведь ты знаешь или скоро будешь знать, что каждому человеческому обществу нужны мучители и палачи.

Вади снова обернулся к жаровне.

— Так, юноши! — продолжил он. — Давайте поприветствуем нового ученика. Я уверен в том, что все вы поможете ему в учебе. Нам всем оказана большая честь, потому что он — сын князя Валахии. Вы никогда не слышали о такой стране? Это ничего. Пусть вы ее не знаете. Эта маленькая земля во всем зависит от милости султана Мурада, светоча мира, да хранит его Аллах. Именно он, тот, кому покровительствуют небеса, возжелал, чтобы этот князек занялся нашей наукой. Мы обязаны подчиниться высочайшей воле.

Маленький человечек снова хлопнул в ладоши. Немедленно появились бледнолицые охранники. Они тащили какого-то человека, который кричал и стонал.

Вади улыбнулся.

— Прошу тебя, Влад Дракула. Добро пожаловать в новую школу.

Глава двенадцатая

ВЫБОР

Этот несчастный человек был одет точно так же, как большинство пастухов в Анатолии, — в шерстяные шаровары и куртку из овчины поверх рубахи, выкрашенной в красный цвет. Охранники быстро раздели его догола. Он ударял себя по паху, хватался за мужское достоинство, заставляя учеников хихикать, и беспрестанно моргал. В его коричневых глазах застыл ужас. Скулы у него были широкие. Это заметно отличало беднягу от охранников, которые по-прежнему находились рядом с ним и по одному знаку Вади поставили пастуха на колени.

— Каждый дурак может причинить боль, князек, — произнес наставник. — Но только умелый человек может сделать так, чтобы она не заканчивалась быстро.

Он остановился рядом пастухом, который лежал на полу и испуганно глядел на него.

— В этом деле, как и во всяком искусстве, есть свои тонкости. Струны лютни обладают прекрасным звуком. Музыканты стараются не дергать и не мочить их, чтобы сохранить то звучание, которое свойственно им изначально. Мы только пытаемся как можно более полно раскрыть достоинства инструмента и преумножить их.