Эпоха Куликовской битвы - Александр Быков

В это время в Византии с новой силой разгорелась борьба за императорский престол. В мае 1373 года, воспользовавшись тем, что султан Мурад и император Иоанн V были заняты войной в Малой Азии, два мятежных принца, сын византийского императора Андроник и сын турецкого султана Санджи Челеби, совместно подняли восстание против своих отцов. Впрочем, Мурад быстро подавил мятеж и безжалостно ослепил своего сына, предложив сделать то же самое и Иоанну V. Однако вскоре Андроник со своим сыном бежали из темницы и укрылись в Галате. Генуэзцы Галаты, поссорившиеся с Иоанном V, а также сербский король Марко Кралевич помогли Андронику захватить власть в Константинополе и в свою очередь бросить в тюрьму Иоанна V и его любимого сына Мануила, которого после первого мятежа Андроника император сделал своим наследником и соправителем. В 1376 году Андроник IV (правил в 1376–1379 годах) вместе с сыном были коронованы, а отец и брат нового императора три года томились в темнице.

Но по прошествии этого времени пленникам удалось бежать ко двору Мурада. И турецкий султан в 1379 году отрешил Андроника IV от престола. Андроник снова бежал к генуэзцам. Через два года отец простил его и дал ему в удел города на северном побережье Мраморного моря. Таким образом, даже судьбы византийского престола оказались в руках турецкого султана. В результате всей этой чехарды вокруг императорского трона престиж центральной власти в империи окончательно упал.

Зато влияние генуэзцев в Византии и Причерноморье все это время неуклонно росло. Центром всех генуэзских колоний в Крыму стала Кафа современная Феодосия).

Генуэзцы изгнали из черноморской торговли греческих купцов, а своего кафинского консула именовали «главой Кафы и всего Черного моря». К тому времени Кафа стала крупнейшим городом региона и по размерам уступала разве что самому Константинополю. Еще Ибн-Батута, бывший в Кафе в 30-х годах XIV век, писал, что «чудная Кафийская гавань» являлась «одной из известных гаваней мира», где он застал «до 200 судов военных и грузовых, больших и малых».

В XIV веке в причерноморскую торговлю включилась и Москва. Московские купцы все чаще и чаще ездили в Кафу, прельщавшую их своими международными связями, а греческие, армянские и генуэзские купцы из Кафы ездили в Москву, где они обрели новый большой рынок сбыта для своих товаров. Московские «гости» приезжали в Кафу ежегодно большими караванами, привозили крупные партии северных мехов соболей, горностаев, лисиц) и изделия из них, а также холсты, вооружение колчаны, стрелы и пр.), находившие сбыт главным образом среди татар. В Москву из Крыма они вывозили дорогие шелковые ткани и такие редкие для Руси товары, как мыло, сахар, миндаль, пряности.

Вместе с купцами в Кафу приезжали и русские ремесленники — скорняки, ювелиры, изделия которых, по-видимому, особенно ценились в Крыму. Здесь они работали и имели свои лавки. Как и московские «гости», ремесленники жили в Кафе особой колонией.

Кафа состояла из двух укрепленных частей, защищенных массивными стенами с 26 башнями. Первая из этих частей — внутренняя крепость, цитадель генуэзцев — занимала небольшой приморский участок; другая часть, внешняя, в три раза большая, являлась собственно городом; существовали и предместья — открытая часть Кафы.

Внутри город делился на множество небольших тесно застроенных и густо заселенных кварталов с узкими извилистыми улочками, с каменными лачугами городской бедноты, жившей своими особыми районами, с домами купцов, ремесленными мастерскими, с лавками и базарами. Картину дополняли караван-сараи для заезжих купцов с их товарами и типичные для большого города кабаки и публичные дома кстати сказать, официально признанные).

В вечерние часы городская жизнь замирала: генуэзцы требовали под угрозой штрафа), чтобы ворота домов запирались и гасился свет в 8 часов вечера летом и в часов вечера зимой; только караван-сараи освещать разрешалось на час дольше.

Кафа была сравнительно благоустроена. В ней имелась развитая водопроводная сеть, по ней подавалась вода из водосборников, расположенных на окрестных открытых холмах. Но использовали и дождевую воду, которую собирали в запруды; добывали воду и посредством дренажа.

Как и во всяком средневековом городе, в Кафе было множество храмов, в большинстве латинских к середине XV века их насчитывалось 17), и два латинских монастыря со школами при них, а также греческие храмы и два греческих монастыря, армянские, русские храмы, мусульманские мечети и синагоги. Латинские монастыри являлись центрами, руководившими миссионерской деятельностью римско-католической церкви на Востоке — в Средней Азии, Персии, Индии и на Дальнем Востоке. Прибыв в Кафу, молодые миссионеры изучали восточные языки, а затем присоединялись к торговым караванам, отправлявшимся в далекие страны.

В XIV веке Кафу населяли преимущественно греки и армяне. В городе жило и много евреев. Документы упоминают среди жителей валахов румын), поляков, грузин, мингрельцев, черкесов (восточные народности генуэзцы объединяли под названием «сарацины»). Это был большой многоязычный морской торговый и ремесленный город.

В гавани Кафы грузились товары, доставлявшиеся из Поволжья, Средней Азии, из далекой Индии и Руси. Очень большой удельный вес получил вывоз зерна, особенно проса, затем ячменя и, наконец, пшеницы, производившихся в Крыму, на равнинах Приазовья и Прикубанья, и соленой рыбы. Продовольствие направлялось главным образом в Константинополь, который в те времена снабжался преимущественно из Крыма. Перебои в подвозе доводили византийскую столицу чуть ли не до голода; об этом рассказывает византийский хронист Никифор Григора.

Крым снова стал одной из житниц Европы. Добывавшаяся в Крыму соль, торговлю которой генуэзцы монополизировали, шла в рыбацкие поселки северокавказского побережья. Вывозили и строевой лес с южного побережья Черного моря.

Генуэзцы широко вели работорговлю: в Кафе продавали черкесов, абхазцев, грузин, татар и русских. Невольников отправляли египетским султанам для их войска и вывозили на Запад. Работорговля, о которой прямо говорится в Уставе Кафы 1449 года, приносила генуэзцам большие барыши.

Чеканка особой монеты в Кафе началась не позднее конца XIV века и продолжалась возможно, с перерывами) до начала 70-х годов XV века. Основной денежной единицей, имевшей хождение в городе, была мелкая монета — серебряный аспр. На лицевой его стороне помещался герб Генуи и латинская надпись, на обратной — тамга Золотой Орды и арабская надпись.

Итак, Кафа действительно была своеобразной столицей генуэзской торговой империи в Причерноморье. А стражем феодальных владений генуэзцев, сосредоточенных в Крыму, стала крепость Солдайя современный Судак).

МАМАЙ — КНЯЗЬ КРЫМА

Именно генуэзцы Кафы и Солдайи оказывали поддержку эмиру Мамаю в его неоднократных попытках захватить Сарай.

В то время Крым являлся центром Мамаевой Орды, то есть Мамай фактически являлся крымским «князем». Тому есть доказательства — «Памятные записи армянских рукописей XIV века»: «…написана сия рукопись в городе Крым… в 1365 году, 23 августа, во время многочисленных волнений, потому что со всей страны — от Керчи до Сарукермана — здесь собрали людей и скот, и находился Мамай в Карасу с бесчисленными татарами, и город в страхе и ужасе». Более поздняя запись: «завершена сия рукопись в 1371 году во время владычества Мамая в области Крым…» И еще: «…написана сия рукопись в 1377 году в городе Крыме во время владычества Мамая — князя князей…»

В 1370 году Мамай счел своего прежнего марионеточного хана Абдуллу Авдула) негодным претендентом на золотоордынский престол и, убив его, стал продвигать другого чингизида — Мухаммед-Буляка в русских летописях Тюляка, Тюлека). Но надолго захватить контроль над столицей ему не удавалось. Причина неудач была, по-видимому, не в том, что у Мамая недоставало воинских сил. Согласно исследованию А. П. Григорьева неугомонный темник в течении 1360-х — первой половины 1370-х годов, обладая превосходными войсками, захватывал столицу Золотой Орды четыре или даже пять раз. Но все-таки вынужден был вскоре покидать ее. Причину этого помогает уяснить сообщение о том, как позже, в конце 1380 года, Мамай вступил в бой с Тохтамышем, который был «законным ханом»: «Мамаевы же князья, сойдя с коней, изъявили покорность царю Тохтамышу, и поклялись ему по своей вере, и стали на его сторону, а Мамая оставили поруганным».

Вероятно, примерно то же самое происходило и ранее. Мамай неоднократно захватывал власть в Сарае, однако при появлении нового законного хана ему просто переставали подчиняться. Нам могут возразить, что официально власть при Мамае принадлежала Чингизидам Абдулле, а после Мухаммед-Буляку. Однако даже в русской летописи под 1378 годом сказано, что «царь (то есть хан, выдвинутый Мамаем. — Прим. авт.) не владел ничем же, и не смел ничто же сотворить пред Мамаем, но всяко старейшинство держал Мамай и всеми владел». В Золотой Орде, несомненно, еще точнее, чем на Руси, знали, кто фактически управляет империей, и не желали признавать над собой власть марионеточного хана.