Каменный век - Александр Тюрин

А потом они выдали. Дядя Витя два раза кувыркался на скользком полу. Другие посетители дискотеки падали как подкошенные, когда крупногабаритная плясунья слегка касалась их. Или улетали, если задевала. Кончилось тем, что дядя Витя опрокинул телом девушки динамик. Партнерша, пытавшая продолжить танец, случайно растоптала всю музыкальную систему. Та заревела, как раненый мамонт. Лазерно-голографические эффекты начали выжигать сетчатку глаза.

Танцующие и отдыхающие обратились в закономерное массовое бегство, как будто на них скакала кавалерия Батыя. В дверях, как и водится, одну створку заело. Возникла давка, перешедшая в драку между людьми разных национальностей и вероисповеданий…

После всего совместно пережитого что-то проклюнулось в сердце Алисы. Она стала доверять дяде Вите. Тот рассказывал ей, что он артист и скоро пойдет на съемки фильма “Любовь после гробовой доски”. Они вместе ходили есть пирожные — она даже не замечала, что у дяди Вити нет денег. А танцевали они так, что можно было брать деньги со зрителей.

Однажды после танцев к дяде Вите и его девушке пристали на темной улице настоящие хулиганы. Они сделали Алисе неприличное предложение, а ее кавалера угрожали опустить в самом грязном смысле этого слова.

Однако это плохо кончилось для бандформирования. Двоих Алиса повалила и втоптала в грязь, одного расплющила об телефонную будку, у него потом трубка изо рта торчала. Больше не повезло тому, которому она сломала хребет, ударив об колено. Дядя Витя оказал блестящее содействие своей даме, кинув в лицо каратиста мусор из своего кармана — тот надолго ослеп.

Алиса потом даже немного сожалела о сломанном хулигане: “Я не хотела с ним целоваться, а как отвадить словами, не знала”. Огонь совместной борьбы соединил их сердца так же крепко, как труба скрепляется с унитазом. Тем более, что присущие дяде Вите запахи слабо проникали в девушку.

После того, как Алиса по большой просьбе дяди Вити поведала историю черного браслета, домогательства его стали еще более пылкими. И сердце девушки окончательно раскрылось ему, когда он намастачился воздействовать ей на эрогенные зоны, пробивая слой жира смачным шлепком или мощным щипком. (Спасибо книге “Занимательная сексология”, глава “Любовь с толстушкой”, которую дядя Витя прочитал на свалке среди прочей макулатуры).

Когда он жалостливым голосом рассказал, что в ожидании съемок фильма спит на матраце из-под покойника и на него мочится каждый встречный кот, она отвела его домой.

— Папа, мы принадлежим друг другу. Мы любим друг друга все время с небольшими перерывами на обед, завтрак и ужин,— четко определила Алиса.— До свадьбы он поживет в моей комнате.

— Здравствуйте, папа,— заявил о своей роли в жизни Николая Епифановича дядя Витя.

— Где она его подобрала? — почему-то злым голосом крикнула мамаша, ковырявшаяся в огромном холодильнике марки “погреб”.

— Мама, цыц,— пресекла ее выпад Алиса. — Он — артист.

Папа неожиданно принюхался, даже сунул руку к себе в карман, а затем поднес пальцы к носу.

— А почему он не моется?

Заметив, что дядя Витя пытается возразить, папа добавил:

— Согласен, чистота — не главное. Главное — это работоспособность. Вы работать любите?

— Если настроение хорошее,— опешил претендент на пост зятя.

— Об этом я обязательно побеспокоюсь. Такие как вы, мне очень нужны,— ласково сказал Николай Епифанович и несколько раз повторил.— Только пиджак немедленно бросьте в мусоропровод…

На следующий день дядя Витя успел только позавтракать под освежевывающим взглядом “мамы”. После этого Николай Епифанович пригласил его в свой кабинет и предложил поклеить там обои.

— Ну, конечно, не сами. Вы же артист. Надо только проследить. Архипушка, ко мне.

В кабинет вполз кибер на гусеничном ходу и несколько модулей помельче, на присосках а-ля геккон.

— Вот он, герой нашего времени. Домашний кибер нового поколения. Архип с сыновьями, искусственный протоинтеллект.

— Пока что “прото”, а завтра будет “сверх”,— отозвался, захихикав, кибер Архип.

— Повадки-то у него какие? — дядя Витя недоверчиво ткнул пальцем в предложенного ему работника.

— Мыслесигналы человека он не воспринимает, и правильно делает. Но всегда готов помочь,— и Николай Епифанович оставил будущего зятя наедине с тупо бодающим стены Архипом…

Архип проявил большое любопытство, когда дядя Витя пробовал поискать браслет — принялся активно путаться под ногами и зудеть: “Что вы там такое делаете? У вас есть код доступа?”

Но готовить клей для обоев новый кибер еще не умел.

Спокойно и уверенно дядя Витя принялся за известное ему дело, размешал порошок в ведре и влил в подставленную Архипом воронку.

Для начала кибер стал отливать клей сыновним модулям и половину расплескал. Убирал, конечно, дядя Витя, прилипая башмаками к полу так, что подметки отвалились. Потом руки приклеились к тряпке. А когда он промокнул лоб, то лицо прилипло к рукам. В это время кибер виновато гудел или с беззаботным смехом рассказывал истории про Чапаева.

Наконец, Архип с сыновьями принялся бодро нашлепывать обои на стенку, напевая, что “дух наш молод”. Дядя Витя успокоился было и принялся дымить сигаретами Николая Епифановича.

— Товарищ командующий, готово, — вскоре рапортовал Архип.

Дым рассеялся и дядя Витя убедился, что обои присобачены вкривь и вкось. Он представил, как берет лом и лупит Архипу прямо в наглые гляделки видеокамер. Кибер звякнул, обнаружив у дяди Вити плохое настроение, и стал уверенно оправдываться.

— Комната неправильной формы, стандартный алгоритм не найден. Мы ни в чем не виноваты перед вами, Виктор Васильевич. Мы ждали от вас четкой алгоритмизации процесса, и хрен дождались. Ну-ну, не дуйтесь, жизнь прекрасна и удивительна, по крайней мере для нас. Загрузите алгоритм.

— Я тебя сейчас так загружу, бестолочь, болтов не соберешь,— но, подведя итоги убыткам, дядя Витя подуспокоился. Обоев еще хватало.

Архип выпустил экран с контурами комнаты.

— Я слушаю со всем вниманием, товарищ командующий ремонтом,— с подобострастием обратился он,— чего изволите?

Теперь уж дядя Витя, жуя глазами экран, задавал направления сыновним модулям. Это было трудно, следить сразу за десятью, тем более, что они все время пытались увильнуть.

И вот Архип протрубил отбой. Дядя Витя оторвался от экрана и поднялся, чтобы полюбоваться работой. Тут из ног его будто выпустили воздух. Все цветочки на обоях смотрели пестиками и тычинками в пол.

Сыновние модули приклеили обои “вниз головой”!

Дядя Витя со стоном зажмурился, чтобы не врезать Архипу носком ботинка. Кибер немедленно проанализировал угрожающую мимику дяди Вити и приступил к своей защите.

— Виктор Васильевич, товарищ командующий, не серчайте. И на этот раз вина не наша, а ваша. Вы не определили, где потолок, а где пол.

— А по умолчанию это вам не известно, что ли? — враждебно сплевывая, сказал дядя Витя.

— Начальные параметры стерты, ныне они выдаются генератором случайных чисел.

— Какому козлу понадобилось стирать? — растерялся дядя Витя.

— Николаю Епифановичу Смелякову. Но он не козел — заявляю протест в связи с оскорбительным сравнением. Совершенно не похож, ни рогов, ни копыт, желудок иначе устроен. Если же вы выражаетесь так из-за недостатка информации, то даю справку: он не жвачное животное, а видный киберолог.

Пришлось дяде Вите взяться за работу по-новой, зыркать то на экран, то на реальные стены, и командовать-командовать, чтобы Архип не успел взять случайные значения. А когда закончил, то заметил, что стены все какие-то неровные, в пузырях, в буграх и вообще вид неприглядный.

— Что же ты, холоп, не доложил, что клей подсыхает, собирается в комки?

— Я ничего не докладываю, пока меня не спросят,— гордо сказал Архип,— у нас тут не армия.

Вечером Николай Епифанович, “полюбовавшись” оклейкой, скривил лицо и сказал:

— Я как-никак профессор. У меня люди бывают вплоть до министра. Придется теперь все отскабливать до штукатурки. Предупредили бы хоть, что вы такой гуманитарий и задание для вас слишком сложное. Я бы предложил чего-нибудь попроще, посильное.

А за ужином дядя Витя разбил фарфоровую тарелку и чашку. Остальные члены семьи посмотрели с поджатыми губами по сторонам, будто он испортил воздух. Сам дядя Витя мог торжественно поклясться честным пионерским, что Архип, переквалифицировавшийся в официанта, почему-то тыкал ему посудой в руки. Причем разжимал свои захваты за секунду до того, как дядя Витя успевал сжать свои пальцы.

— А ты способный,— сыронизировал Николай Епифанович и принялся безупречно жонглировать тарелками.

С тех пор дяде Вите давали только железные плошки и старались кормить отдельно.