Муж по случаю - Марина Львова

— Тебе хорошо теперь мальчика родить.

— Ну, размечтались. Лекарство выпей обязательно после еды, а то мне голову снимут. Александр по совету твоей тетушки перенес тебя к себе в квартиру. Они побоялись, что ты все время будешь просыпаться и вставать к ребенку. Тебе нужно выспаться хорошенько. Твоя тетушка очень решительно справляется с обязанностями бабушки, она мне уже дважды звонила и консультировалась. Сейчас они гуляют, можешь не беспокоиться, твой сын получит сегодня необходимую порцию свежего воздуха. Успокойся и не волнуйся больше. Тебе теперь самое время позаботиться о себе. Давай выздоравливай побыстрее, соберемся вместе, поболтаем.

— У меня такое ощущение, что я никому не нужна, меня все забыли. Мне совсем нечего делать! Даже никто не позвонил за все утро.

— У тебя сейчас одна задача — выздоравливать побыстрее. Отдыхай, набирайся сил. Ты же все эти месяцы трудилась не покладая рук. Ну пока, у меня Машка что-то затихла, пойду посмотрю, что она там творит.

— Пока.

Я выполнила все Светкины указания, натянула халат, доплелась до ванной, обнаружила там свою зубную щетку и полотенце, расческу и косметичку. Халат был аккуратно сложен в кресле рядом с диваном, на котором я спала. Вернувшись в комнату, выпила лекарство, запила его двумя чашками чая и легла спать. Через четыре часа я была разбужена звоном будильника, пришлось опять вставать и пить лекарство.

Спать мне уже не хотелось, есть тем более, оставалось только глазеть по сторонам и изучать квартиру Александра. Что может рассказать квартира о своем владельце? Если бы на моем месте был Шерлок Холмс, что бы он мог сказать?

Первое, хозяин — человек аккуратный. Все вещи лежат на своих местах, ничего не разбросано. Не похоже, что в обустройстве квартиры принимала участие женщина. Нет никаких милых женских мелочей или пустячков, напоминающих о прошлом. Нет ни одной фотографии. Что еще? Обстановка самая стандартная. К сожалению, когда у большинства населения были деньги или возможность их скопить, тогда невозможно было выбрать и достать мебель по вкусу, приходилось покупать по случаю. Сейчас в магазинах мебели полно, но мало у кого есть достаточные средства на ее приобретение.

Ничем особенным обстановка квартиры не удивляла, мебель была самой стандартной, чешской или немецкой. Диван, на котором я лежала, был удобным и мягким. Около журнального столика стояли два глубоких кресла, покрытые пушистыми шкурками. В углу, у окна, как водится, красовался телевизор. Мебельная стенка была заполнена книгами. Голова моя болела, обхватив ее руками, я села на диване и попыталась рассмотреть корешки книг. Так, понятно, для меня почти ничего нет интересного. Специальную литературу по криминалистике мне читать совсем не хотелось, книга по судебной медицине с огромным количеством фотографий лишний раз меня в этом убедила. С трудом удалось запихнуть ее на место. Законодательство и его проблемы привлекали меня еще меньше. А несколько огромных альбомов по живописи были слишком тяжелы для моих ослабевших рук, пришлось вернуться в кровать. Смотреть телевизор мне совсем не хотелось, копаться в чужом музыкальном центре было страшновато. Больше развлечь себя было нечем.

Видя мои страдания, ко мне пришел Дон. Сев рядом с диваном, он вопросительно на меня посмотрел.

— Что ты молчишь? Затащили в гости — давай развлекай. Где твой хозяин? На работе? А мне что прикажете делать? Можно было и позвонить, за весь день никто, кроме Светы, обо мне и не вспомнил. А еще друзья называются.

В ответ на мою возмущенную тираду Дон стал беспокойно топтаться на месте, потом решился подойти ко мне поближе и лизнуть меня в щеку. Теплый шершавый язык оставил на моей щеке мокрый след. Я вытерла щеку рукой и погладила собаку.

— Скучно мне, хоть плачь. Изолировали меня здесь, как преступника, представляющего опасность для общества. Стоило только человеку заболеть гриппом, как тут же воспользовались его слабостью и уволокли его из собственного дома, даже не спросив, хочу ли я этого. Я считаю, что так поступают только бесцеремонные люди, можешь это передать своему любимому хозяину.

Дон нервно заерзал, сидя передо мной и преданно глядя мне в глаза.

— Я даже не могу с тобой пойти погулять. Как я смутно припоминаю, меня принесли сюда, как куклу, завернутую в одеяло. Для полного сходства не хватало только бант в волосы привязать. Бедная моя собачка, тебя покормили сегодня? Давай я дам тебе булочку. А сыра хочешь? На, возьми кусочек.

Дон сначала неохотно, как бы нехотя, снисходительно взял у меня из рук бутерброд с сыром и в два приема проглотил его. Он мотнул головой, словно говоря, что готов оказать мне помощь такого рода.

— Погоди, хитрая собака, если я скормлю тебе всю еду, Александр сразу поймет, что мне одной было не съесть столько. Думаю, он нас сможет заподозрить, если ты один все слопаешь. Помни, песик, всегда нужно вовремя остановиться.

Дон, похоже, понял мои объяснения, вздохнул и улегся около дивана. Чем бы еще заняться? Скучно. Голова болит так, что больно не только поворачивать голову, но и просто скосить глаза в сторону. Я вздохнула. Собака ответила мне тяжелым вздохом. От такой тоски можно завыть. Я попробовала тоненько поскулить. Дон вскочил и, нервно перебирая лапами, уселся у моей постели. Он широко зевнул и тихонько заскулил в ответ. Я жалобно на него посмотрела и сделала вид, что собираюсь заплакать. Дон громко завыл, но сорвался на лай. Я опять скорчила несчастную физиономию и взглянула на собаку, словно прощалась с ней навсегда. Бедный Дон не выдержал и завыл еще тоскливее. Прикрыв лицо руками, сквозь полусомкнутые пальцы я наблюдала, как Дон, подняв кверху морду, самозабвенно выводил заунывную собачью песню. Так, видимо, оплакивали собаки своих сородичей, павших в бою. Этот тоскливый безнадежный вой как нельзя лучше соответствовал моему плохому настроению. Раздался скрежет ключа в замочной скважине, и в квартиру буквально ворвался Александр, прервав бесплатный концерт Дона.

— Таня!

Сильные руки подхватили меня с дивана, зажегся свет, и я увидела встревоженное лицо Александра.

— Таня! Живая, как же ты меня напугала!

Держа меня на руках, Александр плюхнулся на диван, крепко прижимая меня к себе.

— Как я за тебя испугался! Что ты тут делала с собакой? В жизни своей не слышал, чтобы он так выл, думал, случилось с тобой что-нибудь.

— Я делала? Ничего. Он сам завыл.

— Так, понятно. Развлекалась. Он издавал такой похоронный вой, что переполошил весь подъезд.

— Ну, тебе лучше знать свою собаку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. А где…