Акула - Андрей Кивинов

– Только бригадира. В графике. ничего не отмечали – зачем его марать, если смены совершенно одинаковые? Ни на оплату, ни на что-то другое наша подмена никак не влияла. Да вы не сомневайтесь, это все могут подтвердить! И бригадир, и сменщик. Светка тоже должна вспомнить.

– Ладно, иди в коридор, посиди там и подумай. Только убегать не надо, хорошо?

– Да куда мне бежать?

Артур покинул кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Акулов посмотрел на Сергея:

– Спишь? Что скажешь?

– Похоже на правду.

Акулов кивнул. Было видно, что мнение напарника он спросил только из вежливости. По итогам разговора с задержанным он составил собственное мнение и считал его единственно правильным. Право на принятие окончательного решения он так же оставлял за собой. В принципе, поскольку первичная информация о Заварове была получена им, то Волгин был готов согласиться с такой постановкой вопроса. Пусть решает… Вот только в душе опять ворохнулось тщательно подавляемое чувство раздражения. Очень давно, еще не работая в розыске, Сергей удивлялся, почему в американских боевиках партнеры-полицейские постоянно ругаются друг с другом. Понятно, что в условиях конфронтации сценаристам проще выделять характерные черты героев, но казалось, что не только в художественном приеме дело, есть что-то еще, подсмотренное в реальной жизни. Также было неясно, почему различные оперативные службы, занятые ловлей одного и того же преступника, стремятся друг друга обскакать, строят каверзы и подставы. Какая разница, кому достанутся лавры, ведь все делают одно общее дело! Спустя несколько лет, дослужившись до должности старшего опера, Сергей подобных вопросов себе не задавал. Более того, был очень удивлен, когда вспомнил, что когда-то они его всерьез занимали.

– Ладно, пора с ним заканчивать, – Акулов посмотрел на часы и удивленно приподнял бровь. —Однако уже половина двенадцатого. Ничего себе время летит! Как-то тихо у нас. Сегодня что, никто не работает?

– Усиление неделю назад закончилось, нормальные люди дома дрыхнут. Одни мы по ночам колобродим.

– Ничего, отрицательный результат – тоже результат. Артур!

Заваров вошел с сияющим лицом:

– А вы были правы, когда сказали, чтоб я подумал. Я вспомнил! Светка мне потом, через несколько дней, сказала, что тот парень… ну, который умер, к которому она понятой ходила, как-то раз к ней в ларек часы приносил, купить предлагал.

– Купила?

– Не, она с палеными вещами не связывается.

– Что, было ясно, что краденые?

– На них, конечно, не написано, но у нее-то взгляд наметанный, она столько лет в торговле отработала. Она отказалась, и другие тоже не взяли, хотя парень цену вдвое скинул. Она говорит, он бухой был, еле на ногах держался. Трепался, что «котлы» его и хочет их толкнуть, потому что не хватает на бутылку, но это, конечно же, лажа.

– Хорошие часы?

– «Ситизен» или «Сейко», Светка точно не помнит, я тоже марку спрашивал. Подделка, наверно, но приличная. Он с трехсот рублей начал торговаться.

– Значит, так, Артур. Вот тебе наш номер телефона, расспроси подругу как следует. Может, она число вспомнит или еще какие подробности. Один он был или с кем-то, приходил ли раньше…

– Она говорила, раньше он только водку покупал.

– Все равно поговори как следует. Ты же охранник, тебя учить не надо! Потом нам перезвонишь и расскажешь. Все, дуй домой. Про то, о чем мы здесь с тобой разговаривали, – никому ни слова. Даже ей. Матери что-нибудь соврешь. Можешь сказать, что по поводу Олега тебя пытали. Все, давай, нам тоже спать хочется.

Артур недоверчиво смотрел на Акулова:

– Что, можно идти? А как же с этой… с дракой?

– Драка откладывается. До свидания. Если постовой внизу спросит, скажешь, что от нас убежал. Пока!

Заваров, помявшись, вышел. И тут же, не закрыв до конца дверь, просунул голову в кабинет:

– Спасибо. Я обязательно позвоню.

17. Личные дела Акулова

– Приятно чувствовать себя благодетелем?

Они сидели в кафе неподалеку от РУВД, куда зашли по настоянию Акулова. Конечно, пили, но в меру, не забывая о закуске, благо готовили в заведении куда лучше, чем можно было рассчитывать, ориентируясь на интерьер и ценники. Кроме них двоих, посетителей не было. Только за стойкой, развернувшись к телевизору, скучали бармен и официантка. Шла программа новостей кабельного телевидения.

– Первый раз вижу, чтобы в кабаке такое смотрели, – озадаченно заметил Акулов. – Может, тут штаб-квартира какой-нибудь политической партии? А что касается моего самочувствия, то да, приятнее быть благодетелем, чем подонком. И сажать парня только за то, что он научил уму-разуму трех обезьян, я не намерен. Что, в тюрьме он лучше станет? Выйдет озлобленным на весь мир, причем – справедливо озлобленным, и в следующий раз не зверей пойдет пинать, а замолотит… не знаю кого. Так что если Заварова и арестуют, то пусть это произойдет без моего участия. Когда я настаивал на его задержании, то хотел добиться одного – разобраться, причастен он к смерти Новицкого или нет. По-моему, мы разобрались. Да, если все делать по науке, то надо было вытаскивать его подругу, сменщика и бригадира, всех их допрашивать по одиночке, сопоставлять показания, перепроверять, как это называется, через «третьих лиц». Надо, но не хочется тратить время. Я ему верю и работать только на то, чтобы набить ОПД бумагами, не стану. Теперь дальше… Я обещал тебе кое-что рассказать. Если честно, то надеялся разобраться с этим в одиночку, но вижу, что не получится. Конечно, мы друг друга мало знаем, но кому-то надо доверять. Смерть Новицкого не имеет отношения к убийствам на пустыре. Его, зуб даю, шлепнули из-за квартиры…– не вдаваясь особо в подробности;

Акулов пересказал историю с «кидком». – Убив его, они обрубили все концы. Почти все… Опер из сорок девятого отделения, Алексей, сказал мне, что незадолго до меня с такими же вопросами к нему приезжали руоповцы. Три человека, старшего зовут Фадеев. Это, случайно, не твой кореш, который про спортсменов информацию подкинул? Что-то они там темнят…

– Глупо было надеяться, что он расскажет мне все.

– Тоже верно. Ну и Бог с ними, разберемся сами! Этот Алексей, кстати, ждал моего появления: соседи матери Костика Сидорова успели донести, что я к ней наведывался. Я в дурацкое положение попал, когда начал его грузить про пересечение тем и прочую фигню. Ничего, он понял и не обиделся. А теперь получается, что я как в воду глядел: темы действительно пересеклись. Не берусь утверждать, что и Олега, и его жену с тещей убрали одни и те же люди, но то, что указание исходило от одного человека, – факт. Смотрим дальше! Новицкого убили сразу после того, как мы с ним повстречались и я стал наводить справки о его квартире. Какие отсюда следуют выводы?

– Вывода ровно три. – Волгин достал из стаканчика салфетку, разгладил, прочертил ногтем три вертикальные линии и продолжил говорить, разглядывая их. – Самый маловероятный – совпадение. Его хотели устранить давно, может быть, сразу вслед за женой, но по каким-то причинам устранение вовремя не состоялось. Отыскать его не смогли, или киллеры забастовали – не знаю, да это и не суть важно. Твое освобождение послужило катализатором. Может, они вообще не знали о ваших встречах, – Волгин перечеркнул одну из линий и поставил палец к основанию следующей. – Новицкий мог сам проболтаться кому не следует о ваших разговорах. Характер, как мы сегодня лишний раз убедились, у него был поганый. И тебя в свое время подставил, и Артура нам назвал только ради того, чтобы и ему за нанесенную обиду отомстить, и тебе что-нибудь любопытное в клюв кинуть, чтоб не очень ты на него наезжал. Извини, конечно, но я уверен, что Новицкий с самого начала знал: Артур к убийствам на пустыре не имеет ни малейшего отношения. Так вот, он мог сам проболтаться, похвастаться в тесной компании, что отыскал заступника-опера, который обещал хату вернуть. Информация дошла до тех, кто его «кидал», и они решили заткнуть болтуну рот. По времени как раз все совпадает… Ну и третий вариант – за тобой вульгарно следили. Когда заметили, как ты с Новицким шепчешься, а потом начинаешь метаться по жилконторам, испугались. В последнем варианте меня смущает одно: какого лешего кому-то потребовалось «пасти» тебя сразу после освобождения? Кому ты за эти несколько дней успел перейти дорогу?

– Тому, кто запихнул меня в тюрьму. Волгин подумал, скептически покачал головой и резким движением, прорвав салфетку, обвел все три линии в круг:

– Не знаю! Весь мой опыт учит, что ситуацию надо всегда упрощать. Самое простое решение или объяснение каких-то непонятных событий обычно и есть самое правильное. А мы все усложняем. Опять получается «преступление века», которых не бывает!

– Мне кажется, один раз я видел за собой хвост. Когда ездил в сорок девятое, вокруг сшивался какой-то странный тип…