Оазисы (СИ) - Цзи Александр

Дальше путь странников пролегал по всхолмленной равнине, окруженной горными кряжами и испещренной десятками мелких рек и ручьев. Вдоль берегов зеленели кустарники и рощи, где обитали неисчислимые стаи птиц. В камышах ворочались дикие кабаны, в воде плескались выдры, на равнинах вдалеке паслись стада антилоп. И всюду на склонах холмов, по берегам рек и среди зеленых лугов серели каменные колодцы Тварей.

Ближе к полудню Тэн, которому похмелье по обыкновению давалось нелегко, пришёл в себя и взялся за лук и стрелы. На обед жарили крупного поросёнка. Тэн приправил мясо диким луком, который называл дэрсуном.

Пилигримы устроились на берегу крохотной речушки, в тени раскидистого вяза. Солнце жарило нещадно, воздух был неподвижен, монотонный звон насекомых навевал сон. Обглоданные кости поросенка валялись в траве, от догорающего костра вверх устремлялся столб дыма.

Алана неудержимо клонило в сон, он боролся с ним изо всех сил. Больше терять времени было нельзя. Он подумывал нырнуть в речку, чтобы освежиться, когда на пригорке над берегом заржала чужая лошадь. Вихрь тотчас отозвался, и Алан в мгновение ока очутился на ногах. Загремело оружие: Матиас, Димитрий и Тэн вскочили с обнаженными клинками, озирая окрестности.

На пригорке, на фоне лазоревого неба выросли всадники — четырнадцать человек. На семерых были плащи Пилигримов, лица вроде бы открыты, никакими масками не прикрываются. На семерых других всадниках красовались безрукавки из темной грубой ткани и просторные штаны. Постояв секунду, всадники галопом понеслись прямо к реке.

— Стефан? — прищурившись, пробормотал Димитрий. Затем завопил: — Стефан, разорви меня Тварь!

— Это караван Кровака, — сказал Матиас. — Что-то многовато у него людей… Последний раз было семеро…

— Половина — не Пилигрим, — заявил Тэн, прищурив и без того узкие глаза.

— А кто? — поразился Алан. — Невесты, что ли?

Он так удивился, что на мгновение забыл о том вопросе, который жаждал задать Кроваку: куда он препроводил молодого Осаму из Зэн Секай?

Всадники подскакали к стоянке Пилигримов и остановились. Один из них, грузный, с мясистым красным лицом, бородой и закрученными вверх усами, спешился первым и подошел к Димитрию. На голове у здоровяка возвышалась квадратная шапка из овчины.

— Стефан! — заорал Димитрий.

— Чтоб мне сдохнуть от воздержания в гареме султана — Димитрий!

Бородачи обнялись и троекратно облобызались.

— Ты обещай целовать его в ягодицы, — напомнил Тэн.

— Что? — прогрохотал Кровак, обнимая Матиаса.

— Потом расскажу, — пробормотал Димитрий. Он показал Тэну кулак. — Спасибо за вино.

— Так и знал, что это вы его выжрали! Мы только что с этого нашего схрона. Приехали, думаем: сейчас попируем! Глядь — хрен вам, а не вино. Благодарю, что золото оставили, совесть еще осталась… Привет, Алан! А ты вырос! Сколько тебе уже?

— Мы виделись меньше года назад, — сказал Алан недовольно. — Вряд ли я вырос, мне двадцать четыре.

Стефан Кровак расхохотался.

— Ладно, шучу! А где Эмиль, старый чертяка? — Кровак заметил, наконец, Кассию, которая с любопытством разглядывала спешившихся Пилигримов и оставшихся на лошадях парней в безрукавках. — О! А это кто? Всего одна невеста? Остальные с Эмилем в кустиках уединились, что ли?

— Нам надо тебе многое рассказать, — сказал Матиас. — Эмиль погиб. А это Кассия, наш новый Пилигрим.

Кровак схватился за сердце одной рукой, а другой сдернул шапку, обнаружив под ней изрядную лысину. Покачнулся и сел прямо на снятое с лошади седло Тэна, которое тот использовал то как стул, то как подушку.

— Как погиб? Как новый Пилигрим?.. Подождите, что же это творится такое?

— Это долгая история, — сказал Алан. — Располагайтесь, мы расскажем.

Расстроенный Кровак, обмахиваясь шапкой, кивнул одному из своих спутников, и Пилигримы принялись сооружать Ожерелье Невест вокруг всего лагеря. Алан уже начал соображать, что к чему. Молодцы в безрукавках спешились и уселись обособленно, тихо переговариваясь. Кровак со своими шестью Пилигримами и Алан с друзьями расположились вокруг почти потухшего костра; Матиас и Алан говорили попеременно, иногда вмешивались Тэн и Димитрий.

— Рафу сказала, что именно твой караван забрал Осаму из Зэн Секай, — в завершение сказал Алан. — Ты его помнишь, Стефан? Кто это был?

— Как же, помню, — пробормотал Кровак, почёсывая лысину. — Он с нами запросился, мы его и взяли… Но на полпути к Амазонии он исчез, как в воду канул. Помнишь, Омар?

Один из Пилигримов Кровака, смуглый и черноволосый мужчина с выдающимся носом и бархатистыми глазами, которые он не отводил от Кассии, с готовностью кивнул.

— Утром проснулись, а этого юноши нет. Мы решили, что он отправился в самостоятельное путешествие по Дебрям.

— Как его звали? — воскликнул Алан. — Как он выглядел?

Кровак пожал могучими плечами.

— Осаму его звали. Мы, конечно, понимали, что он родом не с Зэн Секай, и что это не его настоящее имя, но особо не пытали. Странный он какой-то был… Особо не поговоришь… Не удивляюсь, что он стал полным психом… Выглядел как белый человек, ну как с Либеры или с Амазонии, если на то пошло. Все кутался в куртку, будто замерз. Волосы вроде темные, глаза тоже, ростом с тебя, Алан.

Алан и без того знал рост ненавистного Рыцаря Дебрей.

— Что он говорил?

— Да ничего особо не говорил. Сказал, что хочет стать свободным Пилигримом, путешествовать по миру — то есть всё, как обычно. Мы и решили взять его в свой караван. А он возьми и сбеги…

Алан посмотрел на Матиаса. Тот ответил на взгляд неопределенным жестом. Кровак не врал, это было понятно, но в то же время никакой ясности его рассказ не привносил. Пока Алан лихорадочно думал, о чем бы еще спросить Стефана, тот заговорил сам:

— Да-а! Вот уж приключения, будь они прокляты! Пусть боги будут добры с духом славного Эмиля Ламара!.. Он меня тогда выручил, взял на себя работу в Грейстоунхилле. Если б меня не пронесло… — Он перехватил взгляд Кассии и закашлялся. — Если б я не заболел, оказался бы на вашем месте. Из-за меня всё…

Димитрий и Матиас наперебой стали переубеждать Кровака, что всё случившееся — его вина. Кровак быстро успокоился, в густых усах сверкнула белозубая улыбка.

— Ну что ж, Кассия Ринн из Грейстоунхилла, добро пожаловать в ряды Пилигримов! Я, честно признаться, не считаю жизнь Пилигримов подходящей для женщины, но ты у нас, кажется, человек с характером, раз ужилась с Димитрием, ха! Вот мы с ребятами… Кстати, познакомься: Роберт, Ингвар, Зуло, Омар, Н`Гала, Борислав… Мы с ребятами едем с любопытного Оазиса, где командуют бабы… Ой, простите, женщины.

— Вы везете женихов? — спросила Кассия.

— Ага! — обрадовался ее сообразительности Кровак. — Послушных, милых, скромных женишков! Тут поблизости, сразу за Либерой, немного южнее, есть пара Оазисов, где командуют ба… женщины. Амазония и этот… как его… Хэйдиал. Дикие, надо сказать, Оазисы, но прелюбопытные… Женщины там огонь — хуже, чем в Скаарсфьорде. Ваш Осаму мог уйти как в Либеру, так и в эти Оазисы.

— Хотелось бы поглядеть на эти Оазисы! — не выдержала Кассия. Похоже, ее совершенно не интересовали поиски убийцы ее подружек.

— Ну так поехали с нами, — добродушно предложил Кровак.

Смуглый и носатый Омар и розовощекий Борислав переглянулись при этих словах. Их ухмылочки Алану не понравились.

Кассия не заметила этих телодвижений. Или сделала вид, что не заметила. Она повернулась к Алану:

— Это ведь по пути!

Алан слегка смутился.

— Мы собирались сначала посетить Либеру. Скорее всего, Осаму пришел оттуда… И ушёл тоже туда.

— Если вы не торопитесь, — обратилась Кассия к Кроваку, — мы могли бы завернуть в Либеру, а потом…

— В Либеру? — Кровак подкрутил усы. — Это не такой Оазис, чтобы прошвырнуться по нему по-быстрому. А нас ждут матриархи Амазонии и этого… как его… Хэйдиала. Вот как выполним задание, можно завалиться в Либеру.

Алан снова ощутил на себе вопросительный взор Кассии. И не только Кассии. Матиас, Тэн и Димитрий тоже смотрели на него.