По обстоятельствам, без обязательств (СИ) - Винд Дасти

Анастасия прищуривается и долго молчит, не без недовольства глядя на меня. Однако со своими эмоциями эта актриса справляется блестяще.

- Я понимаю ваше стремление целиком и полностью завладеть вниманием Алексея, но...

- Я никогда ничего не скажу и не сделаю против его желания быть со своими детьми, - несколько резче, чем хотелось бы, заявляю я. - Повторю ещё раз. Я восхищаюсь тому, как Лёша предан своим детям. На этот счет вам совершенно не о чем беспокоится.

Анастасия смотрит в окно и кивает:

- Я поняла вас... Знаете, эти отношения... То есть ваши отношения с Алексеем - первые с нашего развода. У него были женщины - но только на один раз. Или на два. Для отдыха. И дети ни с кем не делили его внимание.

- Они и сейчас его ни с кем не делят. Лёша знает цену времени и отношениям.

- Вы не правы. Внимания его стало гораздо меньше. Мне виднее. И Лёшу я знаю лучше. И дольше.

- Поэтому считаете его дураком, которым легко может манипулировать женщина? - я не без улыбки смотрю на свою собеседницу. - Или же наоборот, злитесь, что с этими манипуляциями у вас ничего не выходит?

Глаза у Анастасии лезут на лоб. Она что, думала, я буду молчать и лебезить перед ней за ценные советы?

- Вы что имеете в виду? - в благородном порыве гнева вопрошает она.

- А давайте начистоту, Настя. Лёша из категории мужчин "все могу". И вам такого-то сейчас и не хватает. С ним нет проблем, его ни о чем не нужно просить дважды. Он - эталон самостоятельности и ответственности. Наверное, на определенном периоде совместной жизни эта его предсказуемость и заботливость начинают надоедать темпераментным особам. Вот только без него вдруг становится сложно. И самой проблемы решать уже тяжело и не хочется. Вы планируете его вернуть?

Анастасия открывает и закрывает рот, явно опешив от моего напора. Снова щурится, будто пытается таким образом понять, как со мной бороться и, наконец, приходит в себя - резко подается вперед, грудью толкая столик ко мне.

- Я забочусь о своих детях, - цедит с явной угрозой. - А вам этого не понять!

- Если мне этого не понять, к чему вообще весь наш разговор? Общайтесь лучше с отцом ваших детей. Вы ведь и сами знаете, под женщин он не прогибается.

Она оглядывает мое лицо и медленно возвращается в свое кресло. И вдруг одаривает меня ослепительной улыбкой.

- Хорошо, Алина. Я вас поняла, - тянет так медленно, как будто целится. Чувствую - сейчас станет больно. - Но, запомните, если мне нужен будет Алексей - я его верну без особых усилий. Прибежит, как по щелчку. Как месяц назад, например, когда мне было немножко одиноко. Вы ведь тогда уже были знакомы, верно?

Мне огромного труда стоит сдержать изумление. Месяц назад? Так, выходит, Лёша солгал о тех своих словах, которые я, якобы не поняла. ..

- Были, - возвращаю собеседнице издевательскую улыбку. - Виделись по работе несколько раз. А вот недели три назад Лёша остался у меня ночевать у. И теперь остается всегда.

- Всегда, Алина, всегда, - Анастасия отодвигает чашку с кофе и кивает. - Это очень правильное слово. Для мужчин. Они ВСЕГДА ходят по проторенным дорожкам. И, если Лёша снова захочет семью, угадайте, что он сделает?

Больше мы не обмениваемся ни словом. Анастасия берет костыль, официант помогает ей отодвинуть кресло, и она уходит, не прощаясь.

Я смотрю на кофейную гущу в собственной чашке. Темным-темно, одно большое, коричневое пятно. И думать не надо, что это значит.

Беру сумку, поправляю прическу.

Я ведь никому ничего не должна и не собираюсь забегать вперед. Но в перспективу хотя бы хочется верить.

Хоть чуть-чуть.

Лёша приходит ко мне поздно вечером. Я пью вино и пишу рекламную статью, устроившись в офисном кресле, перед рабочим столом. В комнате свет только от ноутбука и фонарей с улицы, и в этом полумраке мне не хочется вставать навстречу своему позднему гостю. Сейчас моим нервам дергано и без него.

Алексей тихо подходит ко мне сзади, обнимает за плечи и произносит на ухо коротенькое, терпкое словечко:

- Прости.

Прости - это так просто, что даже фальшиво.

Поворачиваюсь на стуле, смотрю на своего гостя снизу вверх и сухо интересуюсь:

- За что?

- За утреннее недопонимание.

- Так тебе не передо мной извиняться нужно, а перед той девочкой.

- Я её домой отправил. Пусть отдохнет.

В ответ я пожимаю плечами - мол, чего и следовало ожидать.

- И не извинился? - мне хочется его попилить. Заслужил.

- Нет. Она же виновата и сама не...

Не имею желания это слушать.

- Лёша, а ты бы злился, если бы кто-то так общался с твоей дочерью? Пусть даже она бумажки какие-то перепутала и ему бы пришлось их переподписывать лишние пятнадцать минут?

Алексей пристально смотрит на меня, хмурится. Все это бесполезно.

- Я тебя понял, - отвечает сухо и как-то отстранено. - И принял во внимание твои пожелания.

И всё же я не сдаюсь:

- Мне жаль, что я лезу в твои личные постулаты, но, может, так будет лучше? И тебе тоже. .. Это ведь какие нервы нужны - на всех орать с утра до ночи.

- Я не на всех ору.

- На Ларионова не орал?

Лёша делает пару шагов назад и, плюхнувшись на диван, берет пульт с подлокотника.

- У входа его встретила?

- Ага. К тебе шёл?

Кивок.

- Что хотел?

- Предложил быть его подрядчиком.

Вскидываю брови.

- Предложил? Или поставил перед выбором?

- Меня начинает пугать твоя проницательность, радость моя.

Развожу руками:

- Какая есть. Так скажешь, зачем он заявился. Или мне самой покопать?

- Скажу, - Лёша включает телевизор, но не спешит включать приставку. На черном экране мигает квадрат с информацией об источнике. Лёша следит за квадратом, я слежу за ним.

- Почему ты не любишь говорить о работе? - не дождавшись ответа, спрашиваю я.

- Потому что ничего хорошего я в своей работе я не вижу, - через мгновение отвечает Алексей. - Это деньги, вызов, поле боя. Ничего, что стоило бы тащить в дом.

- Поэтому ты там такой злой... Воюешь...

- Воюю. А Ларионову я не очень вежливо отказал. Мне не нужна половина там, где я могу взять все целиком.

- У него большие связи.

Лёша, кивнув, опускает голову на грудь.

- Поживем - увидим, куда его эти связи приведут.

Мне хочется задать ему ещё один вопрос, но я не думаю, что время подходящее. Однако Лёша не спешит включать программу.

- Не забивай голову моими проблемами, - его голос становится мягче и теплее. - С работой я разберусь, и ругаться буду меньше. Обещаю. Иди ко мне, пожалуйста. Устала ведь...

Но я не двигаюсь с места.

- Лёша, сегодня я разговаривала с твоей бывшей женой.

Улыбка, только появившаяся на его лице, гаснет.

- Не понял, - он снова хмурится. - Когда?

- Утром. После того, как отдала тебе папку.

- Она тебя на выходе поймала? И что хотела?

- Ничего, - я стараюсь вести себя непринужденно. - Просто познакомиться.

- У неё ничего не бывает просто.

- Возможно... - я закусываю губу.

- Алина? Что ей было надо?

И я решаюсь.

- Лёша, ты мне сказал, что месяц назад, когда мы расстались, я тебя не поняла. И ты хотел быть со мной. Но потом... Почему тогда ты вернулся к бывшей жене?

- Я к ней не возвращался. Я с ней переспал. Думал, что, возможно, что-то почувствую. Не почувствовал.

- Ты... Ты всё ещё любишь её?

Он вздыхает, протирает ладонями лицо. На мгновение отводит взгляд и снова смотрит на меня.

- Я любил её, Алина. У нас был, как я думал, крепкий брак. Я гордился своей семьей - женой, детьми, поставленным бытом. Но потом жене стало со мной скучно. Я не понимал, чего она хочет. Я был везде неправ. Мы развелись, а я её любил. У неё были другие мужчины, а я чего-то ждал.

- И так и не дождался?

Он как-то грустно улыбается, и переводит взгляд на окно.