Командир Красной Армии - Владимир Поселягин

— Да как ты смеешь?! — начал он орать, брызгая слюной. — У нас штаб корпуса.

— Ну и что? — спросил я, и повторил. — Документы. В случае неподчинения батарея откроет огонь по вашей колонне на поражение, — показал я себе за спину, где на другом берегу в линеечку выстроилось шесть боевых машин с направленными в нашу сторону стволами. Выглядывающий их башенки броневика танкист, покрутил головой и скрылся внутри.

— Ты за это поплатишься еще, — прохрипел полковник, пытаясь расстегнуть ворот френча. В отличие от него я был совершенно спокоен.

— Я в своем праве.

— А вы знаете лейтенант, то что вы сейчас сделали это воинское преступление? — вдруг подал голос, стоявший до этого военюрист.

— Адель, это точно немцы, — насмешливо обратился я к погранцу. — Они выдали себя тем, что для них неприятно уничтожение своих собратьев.

— Вы не так меня поняли, — перейдя на вы, поморщился военюрист. — Я про то, что вы добивали раненых врагов.

— Адель проводи его в кустики… В те самые.

— Хорошо. Товарищ военюрист первого ранга, попрошу проследовать за мной.

— Документы, — жестко произнёс я.

— Да я тебя сгною, — продолжал хрипеть полковник, но удостоверение из кармана достал.

— Ну что, товарищ лейтенант, нам по ним уже можно открыть огонь?! — крикнул в рупор, видимо найденный в доте Сазанов с того берега. Он мою игру понял и поддержал ее.

— Подожди пока, еще не все ясно! Подозрительные они сильно! — крикнул я в ответ. Речка тут была не сильно широкая, и перекрикиваться было возможно.

— Товарищ лейтенант, вы в сторону отойдите, а то мы вас зацепим!

Предложение взводного показалось мне логичным, поэтому я отошел с линии прицельно стрельбы на десять метров в сторону, продолжая изучать документы.

В это время меня окликнули из стоявшей второй «эмки»:

— Лейтенант, подойдите.

Обернувшись, я увидел капитана, который стоял у открытой двери.

Подойдя, я увидел сидевшего внутри генерала. Теперь стала понятна, почему он не выходит, нога была перебинтована окровавленными бинтами и наложены лобки.

— Товарищ генерал-майор, командир третьей батареи отдельного зенитного дивизиона лейтенант Фролов. При отходе по приказу, после уничтожения батареей мотопехотного батальона полного штата, узнал от пленных, что мост захвачен немецкими диверсантами. После чего решил отбить его обратно. Бой только что закончился, диверсанты уничтожены.

— Молодцы, пока нет охраны, примите на себя эту функцию, — слабым голосом приказал генерал.

— Есть, — козырнул я.

— Свободны.

Я вернулся к продолжавшему стоять у первой машины полковнику.

— Документы в порядке, можете следовать дальше.

Молча забрав документы, полковник сел в третью машины и колонна тут же тронулась, по пути подхватив военюриста.

— Ну и как ему? — спросил подходившего улыбающегося Аделя.

— Проболевался знатно. Там почти сотня наших в кустах лежит. Равномерно так. Рядами. Аккуратисты, мля.

— Да, дела. Ладно, раз охраны у моста нет, возьмем на себя это дело, пока не прибудем нормальная охрана. Я займусь прикрытием с воздуха, а ты подтяни стрелков, чтобы занимали окопы и доты.

— Хоронить будем? — кивком указав на кусты, спросил он.

— Конечно. Я отряжу Непейбороду… О, кстати, наши едут.

— Закончили? — спросил я пробегавшего мимо Иванова. Он в бою за мост был ранен ножом в руку, поэтому носил ее на привязи. Командовать она не мешала, поэтому я оставил его в строю.

— Не все, пока только три зенитки закопали, считая «эрликон». Сейчас люди с похорон вернуться, быстрее дело пойдет.

В двух километрах от моста, уже на нашем берегу, был небольшой лес, размером километр на километр, там я и расположил тылы. Оставив в охранении взвод Андреева и отделение бойцов. Остальные закапывались у моста, опять-таки только с этой стороны. Вдруг мост повредят, как они переправятся? Теперь выяснилось, что за четыре часа не подготовлен капонир только для одного орудия. Ничего, до темноты успеют.

По крайней мере, в этой ситуации радовало одно, то, что немецкие самолеты пролетали мимо, они явно получили приказ не атаковать мост.

Вернувшись в дот, уже вычищенный и помытый бойцами я сел за выщербленный осколками стол, и продолжил писать, не отвлекаясь на двух красноармейцев, что возились у пулемёта на станке возле амбразуры. Его повредило осколками, и вот бойцы теперь думали, как его снимать и что ставить на замену.

Дот этот стоял с той стороны, с которой ожидался под ход немцев, именно здесь заседал командир диверсантов, поэтому пулемет тут был очень нужен.

— МГ подойдет, — предположил один из бойцов.

— Да, тогда снимаем.

Сопя, бойцы вытащили покореженный «максим» из помещения, а я продолжил заполнять боевой журнал.

Раздавшийся зуммер брошенного в угол аппарата скорее удивил меня, чем испугал. Несколько секунду я с недоумением смотрел на черный аппарат. Пока до меня не дошло. Подскочив, я снял трубку и осторожно произнес.

— У аппарата.

— Кто говорит? — требовательно спросили на том конце провода.

— Командир зенитной батареи, лейтенант Фролов.

— Почему не отвечает охрана моста, где они? Вам что-нибудь известно?

— Представьтесь, я не буду разговаривать с неизвестным.

— Майор Милидзе, командир батальона железнодорожных войск.

— Товарищ майор, вся охрана моста уничтожена немецкими диверсантами. Все шестьдесят семь человек. Противник подъехал на двух ЗИСах и неожиданно атаковал. К победе привело большое количество автоматов советского производства и гранат. Однако охрана успела уничтожить две трети диверсантов. Я со своей батареей отбил мост. Пока он без охраны, по приказу генерал-майора Тамручи, принял на себя эту функцию. Пропускаю через мост автоколонны и пешие подразделения. За последние четыре часа прошло одиннадцать автоколонн, и восемнадцать пеших подразделений. Общей численностью до пяти тысяч человек.

— Ясно. Молодец лейтенант. Мост подготовлен к взрыву?

— Мои сапёры доложили, что немцы просто порезали провода, так что мы можем подорвать его в любой момент.

— Я пришлю к вам лейтенанта Грозных. Он будет ответственным за подрыв моста. Вам все ясно? Извини, больше людей дать не могу, большие потери.

— Ждем, товарищ майор.

Осторожно положив трубку на место, я выдохнул, и покрутил головой. А жизнь то налаживается.

Через час, когда я проверил маскировку у орудий, дотов, окопов и, вернувшись в дот, кушал привезенный ужин, в каземат спустился запыленный Адель и плюхнулся рядом.

— Ты чего? — удивленно спросил я его.

— Мы вернулись.

— Вижу, не слепой, — вытерев платком губы, я откинулся на спинку стула.

— Немцы дорогу перерезали. Я сам танки видел и пехоту.

— Твою мать! — покачал я головой, после чего крикнул. — Дежурный!

— Я, товарищ командир, — просунулась в дверь голова сержанта.

— Организуй для лейтенанта ужин.

— Я не один.

— Да понял я, — поморщившись, добавил бойцу. — Сообщи старшине, чтобы организовал ужин вернувшимся.

— Есть!

После захвата моста, буквально через пару часов, мы организовали колонну, куда включили машины с ранеными и автобус с артистами, дав в сопровождение машину Индуашвили и пару бойцов для прикрытия. Старшим уехал Адель, для организации связи с командованием. И вот, теперь узнали, что оказались в кольце.

Вспомнив о телефоне, я бросился к аппарату на столике и закрутил ручку, дуя в мембрану.

— Глухо, — буркнул я, положив трубку на место.

— А он что, работал? — удивился Адель.

— Да, саперы провода восстановили. Ну и эти тоже, вот со мной и связался майор Милидзе, это его части отвечают за этот мост. Сейчас видимо перерезали.

— Понятно. Что думаешь делать?

— Взорву мост и прикажу отходить через второстепенные дороги, пока их не перерезали. Блин, Украина, тут лесов нет издалека все видно. И чего я в Белоруссию не поехал?.. Дежурный!

— Я, товарищ лейтенант.

— Командиров взводов и старшину ко мне через тридцать минут.

— Есть.

— Ну а ты друг мой ситный, пока тебе ужин несут, давай показывай, где немцев видел, — расстилая на столе карту, велел я.

Подойдя Адель стал водить пальцем, рассматривая карту.

— У тебя нет этого квадрата.

— Да? Подожди, сейчас трофейную достану.

Поискав нужную среди трофейных карту, я расстелил уже ее.

— Вот тут вот. У этого села на разъезде.

— В тридцати километрах? Хм, — я задумчиво стал покусывать нижнюю губу.

— Что думаешь делать?

— Думаю… ужин принесли, поешь сперва. Да что тут думать? Рвем мост, и как стемнеет, то есть через два часа выходим и идем по второстепенным дорогам. Эту речку вот только как преодолеть? — постучал я пальцем по квадрату на карте. — У немцев отмечены и ближайший мост и брод. Наверняка там уже кто-то есть… Колонна что ли идет?