Соперница с обложки - Галина Романова

– Ты опять меня не слушаешь! – ужаснулась Света, чей шепот снова проскочил мимо его ушей, когда он задумался. – Ты животное, Дмитриев! Видеть тебя не хочу! Отпусти меня немедленно!

Вот когда она начинала злиться и работать локтями, вырываясь, лучше было отпустить. Начнешь ломать, прижимать к себе, только хуже.

– Свет, ну прости меня! Ну, прости, пожалуйста! У меня просто сейчас такое дело запутанное… – попытался оправдаться Дмитриев, бегая за ней по пятам по комнатам, по которым она металась, как по клетке, хватая одежду. – Я больше так не буду!

– У тебя!..

Она так внезапно остановилась с блузкой в руках, что Дмитриев налетел на нее и едва не сшиб с ног. Спасибо, сзади нее диван был, а то бы на пол шарахнулась его рассвирепевшая женушка.

– У тебя каждое дело важное и запутанное! Каждое!!! – снова всхлипнула Света, поднимая к нему совершенно несчастное лицо. – У тебя все дела важнее меня! Все!

– Ну вот, приплыли, – расстроился Дмитриев, подсаживаясь на диван к жене, но на всякий случай подальше от нее. – Пашка – он правильно говорил.

– Что Пашка?! Ну вот что твой Пашка, а?!

Он хоть и сел подальше, но Светка все равно дотянулась до него и ударила кулаком по плечу. Могла иногда задираться, да.

– Пашка говорил, что тебе рано или поздно надоест ждать меня, ходить в дешевых шмотках, понимать меня надоест. Прав, наверное, он оказался, да, Свет?

– Только я должна тебя все время понимать, да? – огрызнулась жена, но уже как-то неуверенно, будто устыдившись. – Ты меня понимать не должен, да? Только я одна должна ждать, разогревать ужин по сорок раз, по утрам то и дело вскакивать, чтобы ты не проспал, спину тебе тереть, когда у тебя сил нет и руки не поднимаются. А ты что должен, Дмитриев? Что?!

– Я? – Он недоуменно надул губы, подумал немного, поморщил лоб. – Я за все это должен быть с тобой безумно счастлив, Свет. И домой лететь к твоим котлетам, и в ванну лезть и блаженничать там, чтобы ты, а не кто-нибудь мне спину потер. И понимаю я тебя, девочка моя, как никто. Но вот эта твоя, как ее там… Анжела…

– Ангелина, во-первых, – поправила жена со сдавленным смешком, ей нравилось, когда он коверкал имя первой красавицы из их отдела.

– Пускай Ангелина. Но она-то меня никак не интересует. И романы ее эти. Черт бы с ними, а, Свет? А ну ее, а? Тебе очень надо ругаться со мной из-за нее? – он скорчил расстроенное лицо, чтобы жена окончательно сдалась, и повесил голову. – Сейчас я уйду на весь день, стану скучать по тебе, и так тошно, а как вспомню, что котенок мой обиженный из дома ушел, так вообще…

– Ох, Дмитриев, и гад ты все-таки! – Светка пододвинулась к нему поближе и, вцепившись ему в волосы, не больно потрепала. – Ведь совершенно меня не слушал. А я ведь, может, в интересах твоего дела разорялась.

– Как это?

– А так! Ангелину знаешь кто бросил-то?

– Нет.

– Вот-вот! А я что говорила! Ты совсем меня не слушал! Забыл, с кем ее знакомил на День независимости, когда в лес вы всей командой выезжали, а я ее пригласила для твоих холостых друзей?

– Забыл!

– А ты ее познакомил с Мининым.

– Точно! А ведь и правда с Мининым мы их знакомили. И что? Они с той поры были вместе?

– Ну да, до вчерашнего утра. Вчерашним утром случился жуткий скандал, и Минин твой ее выставил. – Завладев наконец вниманием мужа, Света моментально позабыла все обиды и рассказывала, рассказывала. – Так отношения были достаточно ровными, спокойными. Ангелинка даже на брак с ним рассчитывала. И с родителями они перезнакомились. Он с ее, она с его. И к бабушке даже ездили куда-то за Пензу.

– Что же случилось?

Дмитриев, конечно, рад был заслужить прощение жены так быстро, но историю несостоявшейся женитьбы Минина слушать не хотел. Опоздать мог, во-первых, на работу, а во-вторых, терпеть он этого Минина не мог. Скользкий, гниловатый тип, странным, непонятным образом затесавшийся в их команду и творящий теперь за их спинами что-то скользкое и темное. Ох, поймать бы его…

– А случилось то, что она начала лазить по его шкафам.

Света продолжала гладить Дмитриева по волосам, и его это жутко отвлекало. А сосредоточиться стоило, кажется, она переходила к самому важному в своем рассказе с затянувшейся предысторией.

– И нашла что-нибудь?

– Нашла! В том-то и дело, что нашла! И вместо того чтобы промолчать, начала задавать вопросы. А он, говорит, так рассвирепел! Так разорался! Даже будто бы ударил ее, но я не очень-то верю. Ангелинке свойственно преувеличивать…

– Светланка, погоди. Погоди! А что именно она нашла, твоя приятельница? Что?

Ох как он разволновался, почуяв, что взял, кажется, след. Что, кажется, напоролся на ту самую жилу, которую можно спокойно будет пустить в разработку. Неужели бестолковой, взбалмошной Ангелинке удалось извлечь хоть какую-то пользу из своего очередного беспутного романа? Пускай для него, не для себя, но пользу!

– Так что она нашла, Свет?

– А я не знаю, – растерялась жена.

– Так ты не спросила? – разочарованно протянул Дмитриев.

– Спросила, но она не сказала. Какая, говорит, разница, что нашла? Но это, мол, бомба. За это дело этого поганца могут запросто, мол, с работы попереть. А кое-кому погоны нацепить.

– Это кому же?

– Тебе, Дмитриев!

– А я при чем?

– Не знаю. Она сказала, что если бы ты это увидел, то сразу бы все понял.

Ни черта он, конечно, из рассказа своей жены не понял. Она-то что? Она в точности, слово в слово передала то, что слышала. А вот Ангелина…

Ох, кажется, придется попотеть Александру Ивановичу Давыдову ради благого дела. Придется заняться дамочкой, озабоченной вечным устройством своей личной жизни.

Это будет ему в наказание за то, что он своими неумелыми, непрофессиональными действиями Лозовскому рот заткнуть сумел. Вот пускай теперь и отдувается.

– А я тут при чем??? – тут же взвыл Санчес, стоило Дмитриеву посвятить его в свои планы. – Не стану я эту кобылу обхаживать!

– Почему кобылу сразу, Саш? – поморщился Дмитриев. – Как ты о женщинах, а!.. Нельзя так, Саша. Нехорошо.

– А хорошо хорошего приятеля подставлять под такую раздачу, а?! И вообще как ты это себе представляешь, как я с ней роман закручу? Припрусь к ней домой, здрассте, в вашей команде замена слабого звена. Слабое звено – стало быть, Минин, а я… Бред же, Андрюша! Полный бред!

– Бред, конечно, но я хотел, чтобы все было не так.

– А как?

– Мы к ней отправимся с тобой вместе, – подумав, решил Дмитриев. – Попробуем договориться по-хорошему. А если не получится, то тогда уж пустим в ход тяжелую артиллерию, то есть…

– То есть меня! – фыркнул со злостью Давыдов. – Нашел аргумент!

– Тебя же бабы любят. Чего капризничаешь?

– Бабы меня любят! – продолжил кипятиться Саша, волтузя стул по кабинету от окна к двери и обратно. – Но я не всех люблю!

– Анжела – она симпатичная барышня. Даже очень!

– Во-первых, не Анжела, – передразнил его Саша. – А Ангелина. А во-вторых… Я к ней еще летом подкатывал, там, на пленэре. Она меня отфутболила, предпочтя мне Минина. С чего это она должна теперь передумать, а, Андрюша?

– Все понятно, – улыбнулся Дмитриев. – Боишься ее. Ладно тебе, Санчес, может, и не понадобятся твои чары. Может, Ангелина очень сговорчивой окажется и запросто так все нам с тобой расскажет…

Ангелина сговорчивой быть совсем не пожелала, о чем и заявила по телефону, когда Светка ей трубку передала.

– Сами разбирайтесь со своими сотрудниками, – томно закончила она гневную тираду о мужиках вообще и о некоторых козлах из их числа в частности. – Мне недосуг в разборки правоохранительных органов влезать. Как бы чего не вышло.

– А что может выйти, Ангелина? – скрипнув зубами, ласково отозвался Дмитриев, который пару раз чуть не назвал ее Анжелой.

– Как что? Как что? – сразу закудахтала она. – Вы там сорок раз между собой поцапаетесь, помиритесь, а я в подставе буду. И ничто и никто не помешает вашему коллеге взять и подкинуть мне порошочек какой-нибудь. Разве так не бывает?

– Бывает, Ангелиночка, еще как бывает, потому и охранником к тебе Давыдова Сашу отряжаю. Будешь, так сказать, под надежной защитой, – вклинил Дмитриев.

И тут же от взбешенного Саши, который подслушивал весь их разговор, прильнув ухом к телефону Андрея, только с другой стороны, получил кулаком между лопаток.

– Это кто же такой Давыдов ваш Саша? – через паузу с интересом откликнулась Ангелина, а у Санчеса тут же подогнулись коленки. – Не тот лохматый, как пудель, со скучающим взглядом?

– Он, он, – закивал Дмитриев, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Только не скучающим был у него взгляд тем днем, Ангелина, а разочарованным, потому что ты предпочла ему Минина.

– В самом деле? – со смешком удивилась она. – Хм-м, а ты знаешь, Андрей, стоит, наверное, подумать насчет твоего охранника. Да мне и самой хочется, чтобы справедливость восторжествовала, а то живут себе некоторые, творят, что хотят, а о чести мундира не задумываются. Пускай сегодня меня с работы встречает кучерявенький твой.