На перекрестке двух миров - Юлия Цыпленкова

class="p1">А ближе к окончанию первого года монарх призвал к себе Атленга и велел подыскать новую невесту. Это было объяснимо. Король Камерата ступил в пятый десяток, и тянуть дольше с рождением законного наследника было уже невозможно. Да и веры в то, что исчезнувшая невеста найдется, становилось меньше с каждым днем. Атленг выслушал пожелания монарха и приступил к поискам.

Спустя полтора месяца он предъявил королю портрет принцессы Атавера — юной Бранды, которой едва исполнилось семнадцать. Элькос как раз заглянул к королю, когда явился Атленг, и монарх поманил его.

— Кто это? — спросил маг.

— Ваша будущая королева и моя супруга, — ответил монарх, а затем развернулся к министру: — Отправляйте посольство. Подходит.

Атленг ушел, но магистр не обернулся, чтобы раскланяться с ним, Элькос продолжал рассматривать портрет юной принцессы, чья судьба отныне была связана с мужчиной сильно превышавшего ее в возрасте, но разве такие мелочи могли волновать? Мага волновало иное:

— Стало быть, вы отказываетесь от Шанриз? — спросил он.

— А вы можете указать, где она? — почти с издевкой спросил монарх.

— Нет, не могу, — вынужденно признал магистр.

— И потому я отправлю посольство с предложением к ней, — король кивнул на портрет и отошел к рабочему столу. Они находились в кабинете государя.

Элькос промолчал. Он продолжал рассматривать ту, кто должна была занять чужое место… или же, напротив, свое. Да, свое. Это было место принцессы Атаверской, но не баронессы Тенерис-Доло, оказавшейся на вершине власти стараниями ее несостоявшегося жениха.

— Что скажешь о моей новой невесте? — как-то устало спросил монарх, перейдя на вольную форму обращения.

— Я скажу, что она чем-то похожа на Шанни, — сказал магистр.

И это было так. Тоненькая, изящная принцесса имела рыжеватые, судя по портрету, волосы. Не столь яркие, как у предыдущей невесты, но глаза ее тоже оказались зелеными. И вроде бы обе женщины были разными, но в них и вправду улавливалась некая схожесть. Однако лишь внешне. Было ли что-то похожего внутренне, на тот момент оставалось неизвестным.

— Элькос, — магистр обернулся на призыв, и государь продолжил: — Ищи ее, слышишь? Если найдешь до свадьбы, то женюсь я на той, кого столько лет видел матерью моих детей. Даже если ты принесешь мне радостное известие в утро перед свадьбой, я выберу Шанриз.

— А если я найду ее после вашей свадьбы? — осторожно спросил маг.

Король в насмешливом изумлении приподнял брови, и магистр пояснил:

— Избавиться от жены, чтобы после жениться на бывшей невесте не выйдет… Нет, избавиться, конечно, выйдет, но благовидного предлога уже не найти, даже если королева окажется неверна. Шанриз станет слишком явной причиной, что развода, что смерти Ее Величества. Вы и Камерат наживете неприятностей…

— Я не идиот, — оборвал его государь. — Если я женюсь, значит, женюсь. В конце концов, королева не сможет стать мне помехой. Если найдешь Шанриз, я верну ее себе. Это моя женщина от первого взгляда и до последнего вздоха.

Элькос вдруг ощутил дурноту. Он подошел к стулу, сел и воззрился на короля, не решаясь спросить о том, что вдруг встревожило его. Монарх тем временем вернулся к портрету, сжал пальцами подбородок и застыл, разглядывая изображение принцессы более внимательно.

— Да, есть что-то от Шанни, Атленга стоит похвалить за старания, — наконец, произнес государь.

Магистр открыл рот, но всё еще не решался облечь в слова мысли, от которых холодело в груди.

— Как считаешь, мой друг? — обратился к нему монарх.

Элькос поднялся со стула, неспешно приблизился и встал за спиной господина. Однако на портрет он не смотрел, вместо этого Верховный маг Камерата сверлил взглядом затылок властителя. И тот обернулся. Брови короля вновь вопросительно взлетели вверх:

— Что?

И Элькос, наконец, спросил:

— Но, если вы будете женаты, то, возможно, стоит девочку… отпустить?

— Отпустить? — переспросил Его Величество.

— Да, отпустить, — повторил магистр и вдруг разгорячился: — Шанриз всегда была полезна вам, государь, и она еще может приносить пользу. К тому же когда-то она мечтала о вашей дружбе, так, быть может, если она вернется, пришло время для этой мечты? Пусть живет своей жизнью, это ведь не отменяет вашего с ней общения. И государыне не придется ревновать, а ее родне…

— Отпустить? — будто и не слыша его, повторно переспросил монарх.

Он отошел к окну, заложил руки за спину и некоторое время молчал, глядя на улицу. И когда маг решил, что король не желает продолжать этого разговора, тот произнес, не спеша обернуться:

— Я никогда ее не отпущу. Шанриз Тенерис моя, даже если однажды я возненавижу ее. — После полуобернулся и продолжил: — Мне проще убить ее, чем отпустить.

— Что вы сказали? — вдруг охрипшим голосом спросил магистр, только что получивший подтверждение своим подозрениям.

Монарх усмехнулся и вновь посмотрел в окно.

— Не только я был для нее первым, но и она для меня. Во многом. Ты знаешь, мой старый друг, отказа я не знал ни в чем, ни в ком и никогда. Но если женщина сопротивлялась, я оставлял ее и брал ту, которая сама шла мне в руки. А Шанни мне хотелось завоевать.

— Просто она всегда отличалась… — вернувшись на стул, глухо произнес маг.

— Верно. Смелая до дерзости, отчаянная, легкая, озорная и себе на уме. В ней не было пустоты, в глазах светился ум. И даже в своей наивности она была очаровательна. Она привлекла меня, и я хотел заполучить этот бриллиант.

— Она оказалась к этому неготовой.

— Да, — снова кивнул монарх. — Не готова. Но я хотел ее и потому пошел тем путем, который должен был привести ее в мои объятья. И когда моя тетка выпроводила несговорчивую девчонку, я даже одобрил. Не стал ни выговаривать, ни требовать вернуть ее. Думал, она придет жаловаться, и тогда я утешу ее. Не пришла. Отправил Дренга, предложив ей себя. Отказала. Я спровадил главу ее рода и точно знал, что они поговорят. Его сиятельство до дрожи боялся потерять место при Дворе…

— Его боится потерять каждый.

— И вновь ты прав, маг, — усмехнулся король. — Только я опять был посрамлен. Шанриз пришла, но отчитала меня, как мальчишку и попросила, но не за себя, а за родственника. Она ни за что не желала брать то, что я готов был ей дать. — Он вдруг поднял руку: — Молчи, я знаю, что ты скажешь. Ей нужно было мое покровительство и дружба, но не любовь. У Шанриз Тенерис всегда был свой путь. Я тогда не воспринимал ее затеи всерьез, а сейчас камератцы боготворят ее за то, что казалось пустым фантазерством. — Государь вздохнул и