Крымский тустеп - Комбат Найтов

— А мы тебя, считай, похоронили. Супруга моя очень убивалась по этому поводу. Как так получилось?

— Ошибка в эвакогоспитале 18-й армии. Ранение тяжёлое, но умер от ран не я, а какой-то другой Матвеев, года рождения разные.

— Твой сын у нас, мы его усыновили. Потом поговорим, тебя вызывают на самый верх. Пойдём! — и внимательно осмотрел его форму. Они находились в здании санатория Наркомзема, вышли оттуда, и перешли в Большой дворец. Матвеева и Октябрьского обыскали, затем разрешили войти во внутрь. Там довольно долго пришлось сидеть в ожидании. В помещении никто не разговаривал. Где-то через полтора часа, подошёл офицер НКВД и пригласил с собой Матвеева. Его провели в Итальянский дворик дворца, где в тот момент находились три лидера и их переводчики. Кроме них, присутствовали один английский, один американский генералы и маршал Шапошников. Все сидели и о чем-то разговаривали.

— Подойдите и представьтесь! — тихо сказал офицер охраны.

Дмитрий доложился, что прибыл по приказанию. Разговор прервался. Рузвельт заговорил, обращаясь к Дмитрию, но постоянно, в конце каждого предложения поворачивал голову к Сталину. Переводчик начал переводить:

— Нам сказали, что вы участвовали в большинстве крупных десантов, проведённых Красной Армией в 41–42 годах. Это так?

— Так точно!

— Все десанты были удачны?

— Так точно.

— В качестве кого вы десантировались?

— От члена разведгруппы до начальника разведки Азовской и Дунайской флотилий.

— Вы принимали участие в подготовке таких десантов?

— Так точно, я принимал участие в разработке таких планов во всех десантах, начиная с форсирования Сиваша. К разработке десанта в Крым я отношения не имел, но наша группа уточнила место первой высадки, и, обеспечила захват и удержание основного плацдарма.

— Ваша личная роль в этих десантах?

— Захват и удержание основного плацдарма.

— Вы не могли бы назвать основные сложности, с которыми вы сталкиваетесь в этот момент?

— Отсутствие десантных средств, могущих доставлять на плацдарм танки, одновременно с высадкой первой волны десанта.

— И всё? И как вы решаете эту проблему?

— Нас поддерживают бронекатера, имеющие две танковые пушки, проектов 1124 и 1125.

— Потери большие?

— Обычно, нет, но в последнем десанте были большие, так как из-за тумана задержалась высадка основного десанта.

— Чем закончился десант?

— Успешно захватили город Николаев, предотвратили взрыв и разрушение двух важных объектов: судостроительного завода и крупного элеватора.

— Поэтому Вы в санатории?

— Так точно, три ранения, долечиваю ногу.

— Разрешите? — спросил американский генерал у Президента.

— Да-да, господин генерал!

— Генерал Эйзенхауэр, командующий американской армией в Европе. Скажите, майор, у вас всегда десант проходит в несколько волн?

— Так точно! Во-первых, так меньше потерь, во-вторых, есть возможность перебросить войска в направлении успеха.

— Используете специальные части?

— Так точно! Войска первой волны подготовлены специально и имеют специальное вооружение.

— Какое?

— Большое количество ручных пулемётов и снайперских винтовок, обучены рукопашному бою, штурму зданий, сапёрному делу, большое количество радиостанций, в первую волну обязательно входят миномётчики и противотанкисты.

— Мы могли бы поприсутствовать на тренировках таких подразделений?

— Я не могу ответить на этот вопрос, товарищ… господин генерал. Это находится выше моей компетенции.

— Я понимаю, поэтому адресую его Вашему командованию.

— Мы думаем, генерал, что мы сможем предоставить Вам такую возможность! — ответил Сталин. Указав концом трубки на Дмитрия, сказал: — Вы свободны, товарищ майор, подождите в приёмной.

Дмитрий отдал честь, и развернулся на выход.

— Что там? — тихо спросил адмирал.

— Спрашивали о десантах, Верховный попросил подождать его.

— Больше ничего?

— Американцы хотят посмотреть на подготовку батальона.

Они опять замолчали. Прошло ещё два часа, прежде, чем в приёмной появился Сталин. Адмирал и майор вытянулись.

— Товарищ Октябрьский, Вы — свободны, товарищ Матвеев, прошу пройти со мной.

Он вошёл вслед за Сталиным, который прошёл к столу и начал листать какие-то документы, находившиеся в какой-то папке.

— Интересно! Присаживайтесь, товарищ Матвеев. — он указал на стул в конце стола.

— Когда Вы сможете показать нашим союзникам своих людей?

— Через месяц, примерно, товарищ Сталин. Батальон понёс серьёзные потери, и сейчас пополнен. Но, 35 % осталось старого состава, поэтому, за месяц успеют подготовить. Но можно показать только эти 35 %. Провести ротные, а не батальонные учения.

— Вы понимаете, о чем идёт речь?

— Видимо, о Втором фронте, товарищ Сталин. Не о консервах, а о высадке в Европе.

— Именно так, товарищ Матвеев. Британцы упорно оттягивают сроки высадки, ссылаясь на сложность операции. Американцы согласны ускорить этот процесс. Вам необходимо показать им, как Вы готовите десанты, например, на примере Одессы. Вот такую задачу мы ставим перед вашим фронтом и флотом. Вы понимаете меня?

— Так точно!

— Совершенно не достаточно просто показать подготовку войск. Нам нужен успех, успешный десант в Одессу и разгром румынской армии под Одессой.

— Товарищ Сталин! Фронт, пока, только под Березанью. И там немцы, а не румыны. Румынские части тоже есть, но их немного.

— Вы считаете, что высадка в Одессе, и удар в тыл немцев не решит эту задачу?

— Так точно! Мы не сможем обеспечить десант ни плавсредствами, ни снабдить его в должном количестве боеприпасами.

— Спасибо за откровенность, товарищ Матвеев. Как вы считаете, сколько тоннажа нам недостает, и какого?

— Я уже говорил, товарищ Сталин, что требуются десантные корабли, могущие перевозить танки, кроме того, требуются тяжёлые истребители, способные предотвратить разгром десанта в море авиацией. Требуемый тоннаж: тридцать-сорок кораблей типа Марк-1, если не сделали более вместительных, это по тому, что давали нам в училище.

— Спасибо, товарищ Матвеев. Вы — свободны!

Было видно, что Сталин раздражён ответами, и потянулся к трубке телефона. На выходе, офицер НКВД остановил майора, и напомнил ему о секретности разговоров с Верховным.

— Вас понял! Не было никаких разговоров.

На выходе его ждал Касатонов:

— Товарищ майор, Вас ждет адмирал.

Матвеев вздохнул, и пошёл за ним. С кристально чистыми глазами соврал начальнику, что Верховный интересовался службой и просил подготовить учения, сроки будут названы позднее. Кроме того, интересовался семьёй, партийностью, и другими личными вопросами. Октябрьский посерел при упоминании о семье.

— Ладно, майор, продолжайте свой отпуск и лечение. Далеко от санатория не уходите, вдруг понадобитесь!

Уходя, Матвеев услышал бурчание адмирала: «Врёт, стервец!». Следующий день прошёл спокойно, в санатории он, вообще, не поделился, где был. Сходил на процедуры, повалялся в грязи: ту самую грязь из Евпаторийских болот, оказывается, используют для лечения! Правда, предварительно нагревают, а Матвеев вечно лез в холодную! Видимо, поэтому, то шерсть вылезает, то хвост отваливается! Вечером вышел за территорию, купил сухого крымского, здесь оно на каждом шагу продаётся, фарфоровую кружку с носиком, и пошёл по дороге мимо санатория наркомата горной промышленности в гору. Врачи рекомендовали так разрабатывать ногу. Мимо проскочил «виллис», затем резко затормозил, и поехал рядом. За рулём сидела Соня!

— Садись! — она уже не в форме, так что не прищучишь!

— Куда летишь?

— Держись, у меня мало времени! — крутнувшись по серпантину, она отскочила в соседний посёлок Гаспра, покрутилась по каким-то переулкам и остановилась возле какого-то небольшого домика.

— Открой ворота!

Дмитрий вылез и вытащил щеколду из ворот, «виллис» заехал во двор.

— Закрывай!

Она загремела ключами и открыла дверь.

— Заходи!

Дима зашел. Соня спичками зажгла лампу, затем взяла его за руку и куда-то повела. Оказалось, спальня! Она поставила лампу и стала снимать полушубок.

— Где мой сын?

— В Севастополе. Я чуть не умерла, когда узнала, что тебя нет.

— Откуда ты знала, что он в Краснодаре?

— Я была в Феодосии в ноябре. Хотела увидеть Десфину. Там и узнала. Я усыновила его, как только узнала, что ты погиб. Теперь я — его мать, мать твоего сына. Но вот беда! Я никогда не спала с его отцом! — и она расстегнула юбку, которая упала на пол, и переступила через неё. Она подошла к Дмитрию и требовательно стукнула его лобком.

— Верни мне сына! Ты замужем, и будь со своим мужем. — включив фонарик, он вышел из комнаты и дома. Сзади раздались всхлипывания, но он не обращал на них внимания, забрав из машины вино, вышел из дома через калитку, и пошёл вниз по улице.