Дурман желаний - Дороти Хайтон

Лаура была в кухне, готовя себе поздний ужин — омлет и поджаренный хлеб, когда настойчиво зазвонили у входной двери. Она чуть было не открыла, но интуиция подсказала, кто там, может быть. Лаура так и замерла с вытянутой рукой.

Как бы почувствовав ее присутствие, Джош заговорил спокойно, вплотную подойдя к двери.

— Ты не можешь делать вид, будто этого не было, Лаура. Мы оба знаем, что было, и мы должны об этом поговорить.

Белая, как полотно, Лаура медленно проскользнула в кухню и, стараясь не шуметь, притворила дверь.

Джош звонил громче, настойчивее, подолгу нажимая на кнопку. Он колотил в дверь, звал Лауру по имени, но в конце концов ушел.

Есть ей уже не хотелось. Она выбросила все в мусоропровод и только с чашкой кофе отправилась в постель.

По пути в спальню она заметила на коврике у входной двери записку. После некоторого колебания подняла ее и прочитала:

«Я должен увидеться с тобой. Я не отступлюсь, поэтому прекрати сопротивляться Я вернусь.

Лаура скомкала бумажку и отправила ее вслед за ужином. Она долго не могла заснуть, а когда спустя несколько часов все-таки уснула, ей приснился Джош.

Утром рабочий кабинет казался ей спасением. Однако мысли то и дело возвращались к Джошу, вертелись вокруг него. Анна недоумевала.

— Вам, наверное, нездоровится. Лаура? Что с вами, Лаура?

На это приходилось отвечать деланной радостной улыбкой и бодростью.

— Что со мной? Ничего, конечно. Я просто задумалась. Да, о чем же мы говорили?

Но стоило Анне уйти к себе, как Лаура бездумно уставилась в окно, глядя в чистое голубое небо. Но видела она только смуглое, с твердыми чертами лицо Джоша.

Незаметно за весной пришло лето. Девушки уменьшили на себе количество одежды, на улице появились люди с летним загаром, побывавшие в отпуске.

Йорк заполнили туристы. Порой нельзя было пройти по тротуару сквозь потоки люби гелей старины, устремляющихся в собор или замок во главе с разговорчивыми гидами. Автостоянки и рестораны были забиты. Жить стало невозможно, и настроение Лауры падало с каждым днем.

Патрик должен был вскоре вернуться. Сама мысль об этом представлялась ей спасательным кругом. Лаура вздыхала, получая открытки от него или слыша его голос во время слишком уж коротких разговоров по телефону. Ей казалось, что он задерживается в Италии, если ему предстоит посетить еще несколько стран.

— Надеюсь, издатель оплатит все твои счета, — сказала Лаура как-то.

— О, да, — заверил ее Патрик. — Однако это напомнило мне, что пора закругляться, поскольку звонок этот служебный. До скорой встречи, Лаура.

— Патрик, не могла бы я прилететь в Рим? Я должна тебя видеть. Мне тебя не хватает, — потребовала она.

— О, — прозвучал растроганный ответ. — Лаура, ты… скучаешь? Тебе не хватает меня? Ну, это… Я бы тоже хотел, чтобы ты прилетела, но у меня не будет времени, чтобы вволю побыть с тобой. Рей гоняет меня по городу с утра до вечера. Дыхание некогда перевести.

— Почему ты позволяешь ей так командовать тобою? Я прилечу в Рим. Скажи ей, что тебе надо взять отгул на пару дней.

Патрик засмеялся.

— Как у тебя все просто! Вы с Рей похожи друг на друга: обе так уверены в себе, спорить с вами трудно. В этом даже есть что-то странное. — Патрик немного помолчал, затем торопливо закончил: — Мне уже действительно пора. Потерпи еще немного. Лаура. Я скоро позвоню. Пока.

В трубке щелкнуло. Патрик отключился. Она поставила телефон на место и задумалась. Патрик совершенно не похож па самого себя. Что-то в нем изменила эта поездка за границу. Лаура не могла бы сказать, что именно стало другим. Однако ее не оставляло чувство, что она слышит не Патрика, а какого-то постороннего человека.

Нет, подумала она, эго я изменилась. Лаура прикусила губу. То есть изменились мои чувства к Патрику и он кажется мне теперь другим? Но такое объяснение не дает, к примеру, ответа на вопрос, почему Патрик не может и двух слов сказать. Или… почему возникает впечатление, что он стал чужим?

В первое время он всегда говорил о своей любви, рассказывал, как скучает, как жаждет снова видеть ее. Но последние пару педель он упоминал лишь о своей работе — о местах, что посетил в Риме, о картинах, что посмотрел в Риме, о влиянии, которое оказывают на него великие мастера прошлого — опять же в Риме.

Внезапно Лаура поняла: он не говорил ни слова о личном. Да, дело в этом. Судя по всему, Лаура его больше не интересовала. Для него теперь важно лишь то, что происходит с ним. Но он уже не первый раз в Италии. Что-то она не помнит, чтобы предыдущие поездки действовали па Патрика подобным образом. Теперь он говорит лишь о великих мастерах пришлого.

Неожиданно ее кольнуло подозрение: действительно ли Патрик одержим Римом? А не стоит ли за этим Рей Данхилл?

Мысль о другой женщине сразила Лауру как взорвавшаяся бомба. Она инстинктивно покачала головой. Нет! Не может быть! Патрик не способен на это. С тех пор, как они познакомились и стали встречаться, он ведь не смотрел ни на кого, кроме нее. И она всецело доверяла Патрику.

Но внутренний робкий голосок уже напевал: судя по словам Патрика, он все время с Рей, ее имя в каждом предложении — Рей сказала то, Рей сделала это… К тому же они там вдвоем, предоставленные сами себе, в прекрасном романтическом городе, вдали от дома.

Лаура безуспешно попыталась вспомнить, что она слышала от Патрика о писательнице, даже не знала, сколько лет Рей, красива ли она, интересно ли с ней. Фактически Лаура не знала о ней ничего, кроме того, что она преуспевает. Да еще, по словам Патрика, уверена в себе и спорить с ней бесполезно.

Брови Лауры насупились. Ведь он еще сказал, будто они, Лаура и Рей, похожи друг на друга. Лаура почувствовала себя оскорбленной. Похоже. Рей Данхилл — весьма прижимистая деловая женщина, а не художественная натура. Рей явно своенравна и подчинила своей воле Патрика.

Но я ведь совсем не такая! — сердито подумала Лаура и вновь нахмурилась. Трудно отрицать, некоторые из перечисленных качеств свойственны и ей, Лауре. Или, вернее, были свойственны, пока… пока она не познакомилась с Джошем Керном. Лаура горестно вздохнула.

Да, Джош перевернул всю ее жизнь, изменив ее до самого основания. Этого нельзя не заметить. Иногда Лаура ловила на себе взгляд своего секретаря — было такое впечатление, что Анна видит ее впервые. Лаура понимала ее, потому что, глядя на себя в зеркало, видела там совсем незнакомую женщину.

Голая правда состояла в том, что Лаура потеряла уверенность в себе, особенно в том, что касалось Джоша. Он вывел ее из равновесия и оставил блуждать в потемках, в непрестанных попытках понять, что же с ней произошло, почему она такая беспомощная, сбитая с толку, уязвимая… Такой Лаура никогда не была прежде.