Первая любовь — навеки - Гарриет Хок

Гарриет Хок

Первая любовь — навеки

1

— О’кей, Пэтти. Повторим все сначала. Но на этот раз добавь перцу. Покажи мне! Я уверен, что ты это можешь. Расслабься, ты очень зажата. — Фред Уилсон подошел поближе и дотронулся до ее груди.

— Прекрати, Фред, — строго сказала Пэтти и отвернулась. — Ты прекрасно знаешь, что я этого не терплю.

— Не прикидывайся, крошка! Опусти бюстгальтер чуть пониже. За свои деньги я хочу кое-что видеть. — Мужчина подбоченился и выжидательно смотрел на девушку. В углу его рта торчала сигарета, и он щурился, чтобы дым не попадал в глаза.

Пэтти Доусон не помнила, видела ли она когда-нибудь Фреда Уилсона без сигареты. Он прикуривал одну от другой, его указательные и средние пальцы пожелтели, зубы от постоянного воздействия никотина выглядели безобразно.

— Так лучше? — спросила она, немного оттянув вниз чашечки бюстгальтера.

— Отвратительный фасон, — проворчал Фред, качая головой. — Не поверишь, что человек может добровольно втиснуть себя в это орудие пытки. К счастью, это не моя проблема. Продолжим. Ты готова, детка?

— По мне, чем скорее, тем лучше. Не дождусь, когда мы закончим. — Пэтти стояла на маленьком подиуме в ателье Фреда. На девушке были розовые пояс-трусы и бюстгальтер. Чтобы цвет нижнего белья лучше смотрелся, ей пришлось от шеи до бедер натереться оттеночным кремом, имитирующим загар.

— Верхнюю часть туловища вперед, — скомандовал Фред и включил камеру. Приплясывая, как дикарь, он требовал резким голосом, чтобы она принимала все новые и новые позы.

— Ты великолепна, крошка, — кричал Фред в восторге. — Подтяни колено и повернись.

Пэтти прикрыла глаза и следовала каждому его указанию.

— Отлично. Не двигаться. Вот так. Я знал, что у тебя получится. О, детка, в тебе это есть. С тобой работать одно удовольствие. — Уилсон привычным движением заправил новую пленку в камеру и прикурил очередную сигарету.

— Еще раз? — вздохнув, спросила Пэтти и украдкой взглянула на большие настенные часы. — Уже целый час прошел. Я устала. Бюстгальтер ужасно жмет, мне кажется, я задыхаюсь.

Фред потер сильно покрасневшие от табачного дыма глаза.

— О’кей, детка, — кивнул он. — Думаю, все, что надо, уже в ящике. Отснято!

Он положил камеру на стол и налил себе виски.

— Тебе тоже? — спросил мужчина, обернувшись вполоборота.

Пэтти накинула халат, который валялся на кресле.

— Давай. Не откажусь от глотка. — Она с благодарностью взяла протянутый стакан.

Сейчас Фред казался совсем другим. От лихорадочной деятельности, которую он демонстрировал всего несколько минут назад, не осталось и следа. Он положил руку на плечо Пэтти и почти ласково привлек ее к себе.

— Ты действительно показываешь класс, девочка, — повторил Уилсон. — В этом деле ты лучшая.

Пэтти невесело усмехнулась и отпила глоток. Алкоголь обжег горло, но она почувствовала, как он сразу пошел в кровь и вернул ее к жизни.

— Очень мило с твоей стороны, Фред, — сказала девушка и села на один из двух парусиновых стульев, стоявших около круглого стола. — Но мне от этого ни холодно, ни жарко. Как бы я ни была хороша, Бальден не дает мне других заданий. Только купальники да нижнее белье. Я уже сыта ими по горло.

Патриция Доусон жила в Лос-Анджелесе почти полтора года. Она выросла в Элк-Сити, сонном провинциальном городишке в Оклахоме. С раннего детства мечтала стать манекенщицей. После окончания колледжа девушка посещала соответствующую школу в Далласе и потом перебралась в Калифорнию.

Сначала у Патриции, которую друзья звали Пэтти, были грандиозные планы. Она надеялась стать знаменитой топ-моделью. Но реальность оказалась другой. Девушка ходила из одного агентства в другое, обивала пороги в поисках хоть какой-то работы. Повсюду ей любезно улыбались и обещали позвонить, как только у них будет что-нибудь подходящее для нее. Поначалу Пэтти была так наивна, что верила этим обещаниям. Но ей так никто ни разу не позвонил.

Патриция уже готова была сдаться и вернуться к родителям в Элк-Сити, как неожиданно подвернулся счастливый случай и она получила свою первую работу.

В тот день девушка ожидала в приемной Кеннета Бальдена. Вдруг распахнулась дверь, и расфуфыренная рыжеволосая женщина, кипя от ярости, промчалась мимо нее к выходу. Пэтти узнала в ней Элеонор Бергер, одну из самых высокооплачиваемых моделей.

Элеонор была упряжной лошадкой агентства Бальдена. Говорили, что она капризна и со «звездными» замашками. Когда женщина хлопнула входной дверью, из своего кабинета вышел шеф агентства.

Кеннет Бальден, выглядевший лет на сорок пять, был среднего роста, начинающий лысеть мужчина. Его глаза злобно сверкали. Он бил кулаком по своей ладони. Пэтти не удостоилась ни малейшего его внимания.

— Вот стерва, — выплеснул он свою досаду секретарше. — Оставила меня с носом. Но это ей с рук не сойдет. Долго я терпел капризы Элеонор, но всему приходит конец. Я ее уничтожу и позабочусь о том, чтобы она нигде не получила работы. Она еще приползет ко мне на коленях и будет умолять взять ее обратно. Ручаюсь за это. Не будь я Кеннет Бальден!

И он снова ударил кулаком в ладонь. Потом понемногу стал приходить в себя. Хотя голос оставался громким и резким, Бальден говорил вполне спокойно и сдержанно.

— Наша самая неотложная проблема — съемки для рекламы кофе, назначенные на сегодняшнее утро. Через десять минут у меня должна быть модель, которая заменит Элеонор.

Секретарша, приветливая пожилая дама, начала лихорадочно рыться в бумагах. Тут Пэтти собрала все свое мужество, глубоко вздохнула и встала перед Кеннетом Бальденом.

— Возьмите меня, сэр, — сказала она ему с улыбкой.

Он оценивающе оглядел ее с ног до головы.

— Приходилось стоять перед камерой? — спросил он и жестом пригласил в свой кабинет. — Подними юбку, девочка, я хочу посмотреть на твои ноги. — Бальден уселся за письменный стол и подпер ладонью подбородок. — Прекрати жеманиться, — проворчал он, когда Пэтти лишь чуточку приподняла подол платья над коленями. — Ты находишься в модельном агентстве, а не в женском монастыре, черт бы тебя побрал!

Когда она на мгновение вздернула юбку, он прицокнул языком. Никогда ей не забыть, как он оттопырил толстые губы и выжидательно уставился на нее. Это было ужасно унизительно. До сих пор девушка ощущала на своем теле похотливый взгляд Бальдена.

Для Пэтти не было неожиданностью, что он хотел посмотреть ее ноги: в этом бизнесе так положено. Но ее оскорбляло само обращение Бальдена: она была для него не человеческим существом с душой и сердцем, а всего лишь куском мяса.