Охота за наследством Роузвудов - Маккензи Рид

– Вы знакомы? – спрашивает Куинн, сняв этот вопрос с моего языка.

– Какое-то время он давал мне частные уроки, – говорит Лео, повернувшись к Калебу и положив руку ему на плечо. – Кстати говоря, прости, что я пропустил нашу последнюю встречу, чувак. Виноват.

Калеб сбрасывает его руку с плеча.

– Он показался мне знакомым еще на парковке, когда разговаривал с Лили. А когда я узнал его имя, то в голове будто что-то щелкнуло. Дома я нашел его Snapchat. Отыскать прочую информацию было уже нетрудно.

– И ты потом изводил меня всю ночь, – сердито вставляет Калеб. – Ты звонил, строчил эсэмэски на мобильный, атаковал во всех социальных сетях и даже позвонил в три часа ночи на домашний телефон!

– Ты сам виноват, что в твоем доме есть стационарный телефон.

Куинн фыркает. Калеб не удостаивает вниманием шутку Лео.

– Я не хотел, чтобы об этом узнал отец, поэтому в итоге согласился приехать сюда на автобусе и встретиться с вами. Но меня не должны видеть. Отец ненавидит Роузтаун. Если, когда он вернется с работы домой, меня там не будет, я покойник.

– А почему он ненавидит Роузтаун? – спрашиваю я.

Губы Калеба сжимаются в тонкую линию.

– Не важно. Не бери в голову.

Я закатываю глаза, но больше не расспрашиваю его. Мы останавливаемся на небольшой прогалине, где стоит обшарпанный гараж и откуда начинается грунтовая дорога, которая, должно быть, ведет к шоссе. Лео достает из кармана тяжелую связку ключей и отпирает дверь. Никто из нас не помогает ему, когда он с трудом отодвигает ее в сторону.

– Я ни за что в него не сяду, – говорю я, уставившись на проржавевший белый автофургон. Он выглядит так, будто был взят прямиком с плаката, предостерегающего детей от педофилов.

– Куда ты денешься. – Лео садится на водительское сиденье. Двигатель фургона заводится с каким-то выстрелом и пыхтением, будто в него вдыхает жизнь сам Аид. – Давайте, залезайте. Отсюда до музея примерно пять миль.

Я отодвигаю заднюю дверь и кашляю.

– Что это?

– О чем ты?

– Здесь воняет дохлятиной, – давится Куинн.

Калеб зажимает нос.

– Я не сяду в него без противогаза.

– Это просто хоккейное снаряжение, – оправдываясь, отвечает Лео. – Мы использовали эти фургоны, чтобы возить команды в «Ледовый зал». Остальные отец продал, но этот оставил, поэтому я подумал, что он не будет возражать, если я позаимствую его. – Его лукавая улыбка ясно говорит, что его отец был бы очень даже против, но он просто не в курсе.

Когда никто из нас не двигается с места, он вздыхает.

– Мне что, действительно надо напомнить, что на кону, возможно, стоят миллионы?

Медленно, как будто это может нас убить, мы залезаем в фургон. Куинн садится на пассажирское сиденье, а мы с Калебом забираемся на заднее. Из лопнувшей обивки лезет желтый поролон.

– У тебя есть водительские права? – спрашиваю я, когда Лео выезжает из гаража, чуть не сбив боковое зеркало.

– Само собой.

Я пристально смотрю на него в зеркало заднего вида.

Он прочищает горло.

– Ну, в общем, у меня есть ученическое водительское удостоверение. Но это ведь то же самое, разве не так?

Мы все одновременно пристегиваем ремни безопасности.

– Так каков план? – спрашивает Калеб, когда Лео выезжает на шоссе.

Мы молчим. Куинн оглядывается на меня, а Лео встречается со мной глазами в зеркале заднего вида.

– Э-э-э… – Я пытаюсь подобрать слова, чтобы показать, что ситуация под контролем, хотя это не так. – Ну, видишь ли…

– Мы собирались действовать по обстоятельствам, – признается Лео.

– Действовать по обстоятельствам? – повторяет Калеб. Он расстегивает рюкзак и достает номер газеты «Криксон гардиан». – Тогда никто из вас, как я полагаю, не видел вот этого.

У меня перехватывает дыхание, когда я читаю заголовок. «Люди стекаются в Роузтаун из-за вирусной новости о пропавшем состоянии». Вирусной?

– Ты что, не открывала «ТикТок»? – спрашивает Куинн.

Я беру телефон и открываю приложение. В первом же видео я вижу лицо Дэйзи. Подпись под ним гласит: «БОМБИЧЕСКАЯ НОВОСТЬ: деньги моей бабушки пропали». Это видео набрало шесть миллионов просмотров. Звука нет, но на ее лицо падают блики всех цветов радуги, так что ясен пень – именно его она снимала вчера в коридоре церкви.

Должно быть, именно из-за этого дядя Арбор и был рассержен сегодня утром. Она выставляет наши жизни на всеобщее обозрение ради славы.

– Прочти остальное, – говорит Калеб.

Я беру газету и читаю статью вслух:

– «Новость о пропавшем состоянии Роузвудов вызвала немалый интерес как у местных жителей, так и у туристов. В интернете уже выдвигают множество теорий, а внучка Айрис Роузвуд предположила в “ТикТоке”, что деньги все еще “где-то недалеко”. После смерти третьего матриарха семьи Роузвудов люди съезжаются в город, чтобы попытаться разбогатеть. Между тем другие, напротив, стараются держаться подальше, не желая участвовать в так называемой Охоте за сокровищами Роузвудов».

– «Охота за сокровищами Роузвудов»? – переспрашивает Куинн. – Это самое дурацкое название, которое я когда-либо слышала.

– А по-моему, звучит клево, – не соглашается Лео. – Как будто это опасно.

Я чувствую, как вспотели ладони. Выходит, теперь проблема не только в трюках бабушки – сколько их еще? – но и в том, что у нас появились соперники? Если мы не сможем быстро разобраться в ее подсказках, то до «сокровища» может добраться кто-то еще.

Это подводит нас к самому важному вопросу: что на самом деле стоит на кону? Логично, что это деньги на наше высшее образование. Было бы также здорово, если бы бабушка оставила какую-нибудь записку относительно моего места в «Роузвуд инкорпорейтед». Но что, если речь идет о чем-то большем? Что, если речь идет обо всем? Обо всем многомиллионном состоянии.

И теперь в город съезжаются люди, которых гложет такая же мысль.

Нам нельзя терять времени. Я поворачиваюсь к Калебу:

– Это и побудило тебя помочь нам?

Он нервно ковыряет кожу вокруг ногтей.

– На свете слишком много поганых людишек, которые могут натворить много зла, если им в руки попадет четверть миллиона долларов.

– А еще дело в том, что мы неотразимы, не так ли? – спрашивает Лео с ехидной улыбкой.

– Даже не близко. Я сделал это еще и потому, что… – Он замолкает, как будто собираясь с силами, чтобы признаться. – Мне нужны деньги. Они нужны мне не для себя – я получу стипендию, которая покроет обучение в университете, плюс к этому я кое-что скопил, давая частные уроки. Но мать погибла пять лет назад, и отцу приходится горбатиться на двух работах. У меня есть две младшие сестры, так что, возможно, эти деньги позволили бы отцу уволиться хотя бы с одной работы и проводить больше времени