Сожженые мосты ч.6 (СИ,с иллюстрациями) - Александр Маркьянов

Чуть в стороне костром полыхала разграбленная и подожженная заправка. Со стороны города отчетливо доносилась нестройная симфония перестрелки — вероятно, казаки зачищают сектор. Машин на трассе почти не было.

— Ник, как ты?

— О'кей, босс. Выживу.

— Хорошо. Гарри, ты заменишь Сэма. Будешь вторым номером.

— О'кей, босс.

— Все, проверка снаряжения — и пошли.

Мужчины в фургоне молча вскрыли фальшпол, один за другим достали большие длинные футляры с лямками для переноски. Они были сделаны специально под фальшпол этого полноприводного полицейского Жука, и в каждом из них было по одному пусковому устройству "Стингер Пост" и по две ракеты к нему — на всякий случай. Три команды, по два человека в каждой, по одному пусковому устройству и по две ракеты на команду — арифметика простая.

Следом, они достали шесть накидок — эти накидки были разработаны североамериканцами, одной из частных компаний, которой покровительствовала могущественная DARPA[31]. Пока эти накидки, выглядевшие как обычные накидки Гилли[32] были хороши тем, что не только затрудняли визуальное опознание человека, но и на девять десятых снижали его тепловую сигнатуру. САСовцы при планировании операции предположили что перед посадкой самолета, который был целью, весь посадочный сектор будет проверен вертолетами, оборудованными термооптическими приборами контроля. Русские в вопросах охраны не были дураками, и никакие меры предосторожности не были лишними.

Надели костюмы — прямо поверх полицейской формы. Разобрали футляры с оружием.

— По крайней мере, яйца не отморозишь… — пошутил один из САСовцев

— У тебя они еще остались? — моментально ответил второй

— Отставить болтовню. Значит, напоминаю — сигнал подаю я и только я. До этого — лежите мышами, ясно. По сигналу — огонь. Бейте по двигателям левого крыла.

Как и обычно бывает — в такого рода операциях командир знал то, что не знали рядовые исполнители. Инструктировал его человек из разведслужбы — невысокий, очень пожилой и седой, с добрыми глазами и мягким голосом, которого командир группы до этого никогда не видел. Он то и объяснил, что самолет, скорее всего, потерпит катастрофу даже без их помощи. Они — контрольная группа. Они должны открыть огонь, только если самолет, сохраняя стабильность, войдет в посадочный сектор. В другом случае — они должны просто зафиксировать падение самолета и сообщить о нем. Почему самолет должен был упасть сам, без их помощи — командир отряда Пагода, секретного отряда в САС занимающегося политическими убийствами — не знал, и знать не хотел. Меньше знаешь — дольше живешь.

Просто он принял это к сведению.

Командиры групп, поверив снаряжение, один за другим поднимали большой палец. Молча.

— Начинаем господа. Боже, храни королеву!

— Ты что творишь?! Паразит, ты что творишь?

— Андрей Борисович, я…

— Командир… — впервые встрял Бортников — на пару слов.

— Командир корабля управление сдал! — раздраженно сказал уставную фразу Волынцев

— Второй пилот управление принял — немного обиженным тоном подтвердил Тертышный

Сняв наушники, командир корабля и штурман выбрались в кухоньку. Удивительно — но этот самолет, сделанный из стратегического разведчика, несмотря на известную тесноту в салоне был довольно комфортен для экипажа, все здесь было рассчитано на длительные полеты, и была даже маленькая кухонька, чтобы разогреть пищу.

— Ну что?!

— Командир, что с тобой? — старый штурман в упор смотрел на командира — что с тобой такое происходит?

— Со мной все нормально.

— Нет, ненормально. Ты что к Димке прикопался? Ну, виноват человек, так что его теперь — расстрелять перед строем?

— Да мне просто надоело, что человек то ли дрова везет, то ли — самолет пилотирует! Как будто с учебки пацан!

— Нормально он пилотирует. Не хуже чем всегда. Остынь, командир. Может, посидишь, отдохнешь?

— А кто сядет? Этот пацан желторотый, что ли?

— Я сяду. Отдохни до посадки, Андрей.

— Да чтоб вы все…

Оборвав фразу, Волынцев повернулся и пошел обратно на свое место.

Вертолеты появились, когда они уже их не ждали. Они лежали, распластавшись навзничь и накрыв собой контейнеры с ракетными установками больше похожие на груды мусора, нередкие в лесах и перелесках вокруг Варшавы. Они могли ждать сутки, и двое и трое — но на этот раз этого не требовалось. Они не успели первый раз перекусить — как над перелеском послышалось "вамп-вамп-вамп" — нарастающий гул вертолетных лопастей.

Богемская штурмовая винтовка вариант 5

03 августа 2002 года

Военный аэродром

Десять километров восточнее Варшавы

Аэродром находился под контролем частей безопасности вот уже третьи сутки…

Собственно говоря, в России (а Польша как бы то ни было была ее частью) офицеры придерживались правила "гусары газет не читают", что приводило в бешенство представителей самых разных общественных групп (в основном связанных с заграницей) пытающихся на что-то распропагандировать нижних чинов и офицерский корпус. Не раз и не два таким горе-пропагандистам, околачивающимся у КП или в тех местах, где собираются после службы офицеры элементарно били морду.

Каждый офицер, выражающий согласие служить в Виленском крае (полтора денежных довольствия и полторы выслуги лет, потому как военное положение) отчетливо понимал, на что он соглашается. Поляки были странным, часто совершенно непонятным для русских народом — они взрывались от таких вещей, на что русский просто не обратил бы внимание. То, за что в России просто набили бы морду, попинали ногами и забыли — здесь представлялось ни много, ни мало — оскорблением нации. Вот ведь размах — нации!!! Если русский полициянт остановил на дороге вдрызг пьяного пана, стреляя по колесам — это повод для митинга. Если как сейчас — произошло подозрительное, непонятное убийство — это вообще спичка, поднесенная к бочке с порохом. Усугубляло ситуацию то, что польские семьи, которым надоедало жить на бочке с порохом, просто снимались со своих мест и уезжали вглубь России. А те в России, кто алкал демократии и четыреххвостки[33] — наоборот, по тем или иным причинам оказывались в Виленском крае, в Польше. Кому-то надоело отмечаться у исправника, кто-то всерьез рассчитывал на то, что рано или поздно Польша освободится от русского ига, изгонит со своей земли оккупантов и превратится в цивилизованную страну, с демократией. Тем более — что история Польши давала надежду на такую демократию, какой в современном мире не было нигде, даже в САСШ[34]. Вот так и получалось — что в Польше скапливались самые анархичные и ненавидящие власть люди, какие только находились по всей Великой Руси.

Капитан армии Его Величества Константин Терентьевич Дмитрюк, в отличие от многих других офицеров и нижних чинов даже во время рокоша, когда аэродром был в бестолковой, надо сказать, "дырявой" осадке, ночевал в городе, показывая тем самым свой гонор и молодецкую удаль. В городе как начался рокош, было неспокойно, ночью стреляли — но это его мало волновало, ибо командир части с началом беспорядков разрешил всем военнослужащим, в том нижним чинам постоянное ношение оружия в том числе — за пределами части. Собственно говоря — постоянное ношение в условиях военного положения не нуждалось в дополнительных разрешениях, оно и так было прямо предписано — но на практике многие командиры частей в мирное время приказом по части обязывали нижних чинов сдавать оружие по выходу из воинской части. Срабатывал неискоренимый принцип "как бы чего не вышло" — не прокатывал он только с офицерами, для которых требование сдать оружие, было равносильно требованию снять с формы погоны.

К КП части Дмитрюк подъехал на велосипеде — городок был недалеко, всего-то три километра — и это расстояние он каждое утро преодолевал на своем железном коне, не только добираясь до части, но и делая зарядку. В этот раз пришлось ехать, оглядываясь — полицейских постов на трассе не было, то и дело по ней на огромной скорости проносились машины с зажженными фарами — опасаясь обстрела, все ездили как… ужаленные. На дорогах теперь был полный бардак, спокойно только там, где успели выставить посты, а таких мест было немного, армия шла вперед, а жандармерия запаздывала, и между ними был немалый разрыв.

КП полка встретил выдвинутыми вперед дозорами на боевых машинах пехоты, хмурыми, прячущимися под дождевиками от то и дело накатывающей мелкой мороси нижними чинами, настороженными, ведущими наблюдение и не выпускающими из рук оружие. Тут же, военные инженеры в спешном порядке укрепляли периметр части — одну линию окопов открыли еще вчера, сейчас землеройные машины спешно трудились над второй — а первую укрепляли сложенными из бетонных блоков временными фортификационными сооружениями. Если не взбунтуются "тяжелые" части, в руки восставших не попадет тяжелая бронетехника — такой линии обороны периметра должно хватить…