Здравствуй, 1985-й - Дмитрий Валерьевич Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Парни уж больно там здоровые, — сказала она, когда я её спросил об этом.
Раз пошла такая пьянка — режь последний огурец. Я притащил колбаску и орех с изюмом. Ну и тихонько перелил во фляжку коньяк. Танцевали дотемна, потом я дал команду отбой, но куда там! Парочки отправились дружить по окрестностям! Воспитателей не видно, Аня с Виталиком наверняка дружат организмами, а третий наш воспитатель бухает. Кот из дома — мыши в пляс! Никакой ответственности! Танцевали, целовались, весело было. Отвел Ленку, положил на кровать, раздевать, конечно, не стал, но в коробку заглянул. Там лежал лифчик, по виду, импортный. Вот такая я свинота любопытная. И ведь не стыдно.
Утром продрал глаза и вижу…
Глава 19
Во-первых, передо мной попа Оксанки, слава тебе господи, одетая. Не то, чтобы я её попу узнал из тысячи, но джинсы точно её. Во-вторых, голос, тоже её.
Оксанка склонилась над Аркашей, его кровать через проход от моей, и чего она делает, не видно. Вижу стул, Оксанка что-то расставляет и бормочет, то ли сама с собой, то ли с Аркадием. Всё-таки с Аркашей.
— Ну, вот глоточек сделай, легче будет, — уговаривает она его, немного подпрыгивая, от чего её округлости в джинсах шевелятся.
«Жениться вам, барин, надо!» — глумится надо мной мозг.
И вправду, бабы давно не было, а кругом куча молодых и длинноногих, хорошо ещё грудь не у всех выросла. Тьфу. Гормоны сраные — все мысли о бабах.
«Взял бы вчера Ленку, да в кусты, она бухая точно бы дала, вот даже Аркаше обломилось, судя по всему» — зудела басовитым шмелём мысль.
— Да всё, выпил, выпил, умереть хочу, — взмолился пациент Оксанки.
— Ты на меня сейчас задницей сядешь! — громко говорю я. Заботливая подруга подпрыгнула, обернулась, сказала: «Ой» — и убежала.
Около измученного Аркаши стоял стул…с куриным бульоном и поллитровой банкой солёных огурцов! Мне бы такую заботу.
— Ну что, тебя можно поздравить? — ехидно спросил Аркадия, не спящий, оказывается, Бейбут.
— Не помню ничего, — пожалился тот, — может и было, как же голова болит.
Малышев Петька ещё спал, а Колесников уже ушёл, туалет, видно, утренний совершать.
Молча достаю цитрамон, заставляю выпить пьяницу таблетку и иду умываться. На улице после вчерашнего — бардак, поэтому поступаю просто, всех кто уже умылся или просто неосторожно вылез на улицу, отправляю на уборку. Парней, конечно, девочек я жалею. Быстро набралось человек десять, и поток новой рабочей силы прекратился, никто не выходит. Смотрю, остальные пацаны просекли опасность и стоят, расплющив носы, не выходят во двор, смотрят в окно, как другие работают. Дети. Вздыхаю и беру метлу — подмету двор вместо физзарядки.
Тут появляется довольный Колесников.
— Перевели его! Папка сказал, будет служить на узле связи, там коллектив небольшой, бардак сразу видно.
— Ты про что? — удивляюсь я.
— Да про солдата! Я же, как приехали, сразу папе позвонил, — он показывает мне бумажку солдатика, которую я Петру и отдал.
Мне стало стыдно, я забыл про пацана, а хорохорился ведь. А вот Петька ничё так, ответственный.
— Петручо! Красавец! На тебе метлу, прояви себя в труде, — протягиваю ему инструмент.
— Да я ещё не умылся, ну давай, — без особой охоты берёт и начинает убирать двор.
Завтрак. Половина курса не ест, или тошнит или вчера отожрались, да плевать. Пришли на ферму, там уже бодрый Олег Андреевич сгружает напиленные доски.
— Хорошо вчера поработали, — радуется он, но я с ним не согласен.
Решаю отложить кирпичную кладку и заняться вплотную полом. За сегодня не отвлекаясь надолго на обед, нам его опять привезли на телеге, сделали ровно в два раза больше чем вчера — двенадцать погонных метров! Могли быстрее, но мешал тракторишко, как я разглядел сегодня марки «ДТ-20», без кабины. Но всё равно, сковырнуть старые доски, прибить новые, я посчитал около сотни штук за рабочий день, пяти, не сильно могучим и умелым, пацанам — это предел. Дней восемь, минимум, тут провозимся ещё, прикинул я, и решил послезавтра начать кладку стен, пусть доски будем дольше класть, зато работу по постройке сразу видно, да и понять надо, сколько мы со стенами будем возиться. Послезавтра суббота, но за всех решаю — поработаем. Крышу Андреич сам сказал, делать станет, это его, мол, вклад в работу. Сачок он, и ходок. И ещё алкаш, к вечеру уже в хорошем настроении, ждёт доярок, вроде как баба у него там. Это мне по секрету сказал недобитый говночист. Я бригадира не осуждаю, он холостой, а что баба замужем, так это её дела.
Вечерком пытался опять задружить с Ленкой, но обломался, дни у неё не те, что ли? А у Аркашки было всё на мази, вечером ушли гулять с Оксанкой и вернулись за полночь, губы распухшие у обоих. Выдал ему было пяток индийских презиков, так он в ответ развернул несколько полос советских по десять штук в ленте. По молодости не понимает, что есть разница в ощущениях и в качестве. От нечего делать вечером стал учить Бейбута английскиму языку, и неожиданно обнаружил, что у меня ещё несколько учеников, в том числе Ленка и оба Петра. Вместо лингафонного кабинета использую магнитолу, и песни на английском языке.
На следующий день, в пятницу, закончили пораньше, но сделали такую же норму. Дискотека! У меня, кстати, полфляжки коньяка осталось, мне хватит, остальные вышли из доверия. Налил одному, так он гляди того женится теперь! Оксанка его даже от дискотеки отговорила, дал им ключ от комнаты, нечего клещей по лесу собирать.
Я всё думал, а
