Кто я? - Лора Кейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я посмотрел на Хлою, она держала ящик с рассадой и смотрела на мелькающие в окне столбы освещения. Может, у этого психа что-то и выгорит, подумал я.
– Те мониторы, – начал я, – что он показывал мне.
– Впечатлен? – Хлоя смотрела на меня торжествующим взглядом. – Круто наш декан жарил свою жену, правда?
– Хлоя!
– А что? Можем посмотреть, как кто-то жарит твою мать.
– Перестань!
– Тебе же все нравится, Адам!
– Мне не нравится, понятно тебе! – Я дал по тормозам. – Мне не нравится, и я ничего не могу с этим поделать! Есть один старик, ему под семьдесят, и он живет вон в том доме с серой крышей и голубыми ставнями. Он сажает цветы и говорит сам с собой. А еще он ищет любимую женщину, которую двадцать лет назад забрало у него министерство. Она была беременна и, может, родила. Он уверен, что это была дочь. Он хочет ее найти. Свою дочь, понимаешь? Но, если он хоть попытается, за ним придут.
– За ним? – удивилась Хлоя. – Кому нужны старики?
– Я знаю, что говорю.
Я припарковал машину под тем же рухнувшим деревом – сейчас, без большой ветки, оно казалось каким-то перекошенным на один бок – погасил фары и заглушил мотор.
– И что ты собираешься делать? – Она смотрела на меня в упор. – Отговорить его? Так не проблема. Скажи, что ему грозит опасность, ведь он не хочет провести остаток жизни в тюрьме.
– Его это не остановит, он сказал, ему нечего больше терять.
– И что ты предлагаешь?
– Притвориться его дочерью.
– Кому? Мне?
– Нет, блин, мне!
– Я не смогу. Нет, не так. Я не хочу!
– А почему нет? Скажешь, что твоя мать умерла и ты очень рада его видеть.
– Какой-то бред.
– Он перестанет искать свою дочь. За ним перестанет следить министерство.
– И все будут жить долго и счастливо…
– Не думаю, что ему много осталось. Будешь приходить к нему с тортиком раз в год.
– Ну на это я точно не подписывалась.
– Перестань. Он несчастный человек.
– Если приходить к каждому несчастному раз в год, никаких дней не хватит.
– Я не прошу ко всем, я говорю об одном.
– Очень странно, Адам, всем ты помочь не хочешь, а одному – пожалуйста.
– Это все, что я могу сделать. Значит, так, с твоей матерью они познакомились…
– О нет, ничего я запоминать не буду!
– Можешь представиться своим именем, он все равно не знает, как зовут его дочь. Мать зовут Тея, его зовут Грегори Дэвис. Запомнила?
– Нет, не собираюсь я ничего запоминать!
– Подожди меня в машине, я пока цветы отнесу.
– Я сбегу отсюда, понятно тебе.
– Не сбежишь.
Я взял ящики с рассадой и направился к мистеру Дэвису. В саду никого не было, я постучал в дверь, она открылась.
– Мистер Дэвис? Вы здесь?
– Да, сынок, заходи! – крикнул он из глубины комнат.
В доме было тихо, пахло яблочным пирогом и джемом. Я прошел в гостиную. Старик сидел за шахматной доской, обдумывая очередной ход. Переставил ладью, повернул доску, стал играть за черные.
– О! Ты принес цветы! – Подскочил он из-за стола. – Поставь, поставь на пол.
– Развлекаетесь? – посмотрел я на шахматы.
– Мозг нужно тренировать, иначе он перестанет работать, – улыбнулся старик.
Он наклонился над фиалками и понюхал их.
– Какая красота, Адам, какая красота. И земля еще сырая.
– Да, при мне поливали.
– Все как я просил, – он сложил ладони вместе, как ребенок, и чуть не захлопал от счастья.
– Сынок, – он отвел меня в сторону, – у меня к тебе серьезное дело. Присядь.
Я присел.
– Ты знаешь, я хочу найти свою дочь, я не знаю как, и я даже не знаю ее имени, но если со мной что-то случится…
– Не случится, мистер Дэвис.
– Я навел справки, Тея должна была жить в городе три года назад.
– И что вы еще узнали?
– Ничего. Только то, что она должна была там жить и работать в одном из баров.
– А ваша дочь?
– Ничего. Я ничего не нашел.
– Мистер Дэвис…
– Если со мной что-нибудь случится, приезжай поливать цветы, Адам.
– Нет, не случится.
– Не будь так уверен.
– Мистер Дэвис, вам не надо никого искать.
– Но я не могу…
– Теона мертва, а ее дочь…
У старика задрожал подбородок.
– Ее дочь у меня в машине.
– Что? Не может быть!
– Я нашел ее сам, узнал историю ее матери, мать ей также говорила о вас.
– Нужели это правда? – Его глаза были полны слез.
– Правда.
Боже, я нещадно врал.
– В общем, вы готовы? Я схожу за ней. И да, ее зовут Хлоя.
– Хлоя, – протянул он. – Господи, – старик стал оправлять рубашку, – как я выгляжу?
– Что?
– Как я выгляжу? – Он пригладил волосы. – Не слишком стар?
– Нет, вы отлично выглядите, больше пятидесяти я бы вам и не дал.
– Ах ты… – Потряс он пальцем. – Ну, иди же, иди!
Хлоя сидела злющая в запертой мною машине.
– Как ты мог запереть меня?! – кричала она через стекло.
Я открыл дверь.
– Ты же хотела убежать.
– Ты чертов псих, Адам, чертов псих!
– Он тебя ждет.
– С чего ты взял, что я буду в это играть?
– Они арестуют его. И ты будешь приезжать каждый день поливать его фиалки.
– Черт бы тебя побрал. Обещай мне, что еще раз сходишь к Артуру.
– Обещаю.
– Ну хорошо. Как я выгляжу? – Она оправила платье и пригладила волосы.
– А вы точно не родственники? – улыбнулся я.
– Не смешно!
– Итак, твою мать зовут Теона, она умерла год назад. Если он узнал, где она раньше жила, скажи, что вы переехали, а ты так вообще живешь в студенческом общежитии. Скажи, что мать говорила тебе о нем и ты тоже мечтала встретиться.
– И как зовут моего папашу?
– Грегори Дэвис.
Мистер Дэвис стоял у двери, поправляя ворот рубашки, складывая и вынимая носовой платок из кармана брюк в нагрудный и обратно в боковой.
Не успела Хлоя войти, как он обнял ее так сильно, что, казалось, я слышал, как у нее что-то хрустнуло.
– Прости, – отринул он на расстояние вытянутой руки, – прости, девочка. Какая ты большая!
Он улыбался и плакал одновременно. Иногда по его лицу было непонятно, плачет он или смеется.
– Принести вам воды? – спросил я.
– Нет-нет, все хорошо. Твой старик совсем расклеился, Хлоя. Какое у тебя красивое имя.
Хлоя не знала, что сказать, и только улыбалась.
– Как мама? – спросил он.
– Она… – Хлоя посмотрела на меня.
– Ах да, старый я дурак. Адам сказал, что она умерла… Мне так жаль.
– Мне тоже, – кивала Хлоя.
– Давно?
– Год назад.
– Не успел… Вы жили на…
– Мы переехали, точнее, я переехала в общежитие.
– Ты учишься?
– Да.
– И где же?
– В медколледже.
– Отлично-отлично. Какая ты взрослая, девочка. Странно, – улыбнулся он, – на кого же
