Пресвитерианцы. Первый поход - Василий Кленин

тех боевой задор тоже приуменьшился. Против них стояли не только щитоносцы: с утеса спускались остатки корпуса Пак Сила, около полутысячи лучников, а сзади постоянно подтягивались отстающие отряды корпуса Ли Сунмона.

Асигару остановились, сбивая плотные ряды, и нерешительно ждали приказа. Напротив них набухала густая масса чосонцев — те тоже уже получили сполна и не очень хотели идти в новую атаку. Наконец, вперед выдвинулись стрелки. Тугие луки из рогов водяного буйвола заскрипели — и во врагов полетела новая смертоносная туча.

Надо сказать, что асигару были одоспешены не особо лучше, чем пехота Трех армий. То есть, почти никак. У всех были конические шляпы, вроде саткатов, но неясно, из чего те были сделаны и насколько могли защитить от стрел. А вот щитов у ниппонцев не было вообще. И чосонские стрелы пожали богатый урожай.

Видимо, повинуясь командирам, асигару устремились в атаку, но стрелки били и били в упор, так что противник не смог выдержать столь большие потери и обратился в бегство. А в это время сбоку, от реки по ним ударили воины Ыльхвы. Не весь корпус — всего несколько сотен. Но свежих, здоровых и не особо запыхавшихся. Противник уже в панике кинулся в горы, те самые, из которых выполз.

— Гонца к Ким Ыльхве: продолжить преследование. Беречься засады. Сохранить свой корпус важнее, чем разбить врага. Гонца к Ли Сунмону: из боя выходить. Помочь раненым, подсчитать потери, собрать трофеи. Особенно нужны пленники!

Подумал и добавил:

— Гонца к Пак Силу: немедля явиться ко мне.

История невезучего командира корпуса Левой армии оказалась простой и понятной. Чосонцы обследовали долину, как вдруг завидели убегающий маленький отряд. Разумеется, устремились в погоню, разумеется, растянулись и утратили строй, связь и уже почти в горах — местности именуемой Накадакэ — попали в засаду. Первые ряды полегли сразу, а потом началось бегство, в ходе которого полегло еще больше. Пак Сил точного числа не знал, но примерно его потери составили не менее трехсот воинов. И раненых у него не было: тех либо добили, либо пленили враги.

Пак Сил полностью осознавал степень провала, но особой вины за собой не чувствовал.

— Кто бы не погнался за убегающим врагом? — развел он руками. — Но в горах я оказался против равного по числу отряда. И напали они внезапно…

— Когда мы уже отучимся от мысли, что побеждать можно только большой толпой против малых отрядов? — зло спросил всех вокруг Ли Чжонму. — Погнаться за убегающим врагом можно было осторожно. Засаду можно было предугадать и определить разведкой. Нет, Пак Сил, ты виновен. Да, тебе не хватало сил для победы в том бою. Но ты мог не проиграть. Триста смертей на твоих руках.

Пак Сил пожал плечами. Как будто, ему сообщили о неурожайном годе на его землях. И это равнодушие окончательно вывело генерала из себя.

— Отстранен! — сквозь зубы выдавил он. — Как только вернемся в Одзаки, сдашь полномочия, и Ю Сып назначит нового командира корпуса. А пока ступай с глаз моих прочь и спасай то, что у тебя еще осталось…

Потери в сражении у Нукадакэ были страшные. У Пак Сила — 340 человек из тысячи. У Ли Сунмона чуть меньше 300, но из них лишь 90 убитыми. Вернувшийся из не очень удачного преследования Ыльхва, отделался легче всех: всего 22 убитых и полсотни раненых. В горах он пару раз сцепился с убегающими и, хоть, перебить врага ему не удалось, но он отбил 30 пленных из корпуса Пак Сила.

Победителям досталась неплохая добыча: три десятка целых, здоровых лошадей, полсотни комплектов отличных доспехов (были там и ламелляры, и сплошные латы). У некоторых асигару имелась защита корпуса из связанных бамбуковых трубок — и Ли Чжонму повелел по возвращении в Одзаки проверить их надежность. Копий же, мечей и луков захватили так много, что старый генерал сказал: «цифры Нгуену сообщите».

Особой статьей добычи стали пленники — почти шесть десятков. Среди них — двенадцать тех самых всадников-самураев. Кажется, Ли Чжисил первым обратил внимание на то, что эмблемы у этих конных стрелков совсем не такие, как у клана Со. Конечно, гордые самураи отказались что-либо объяснять. Но пленные попроще оказались более разговорчивыми.

Оказывается, на Цусиму по просьбе юного Садамори (а вернее, его родича Со Уэмона) прибыла помощь с другого пиратского острова — Ики! Этот островок входит в зону влияния большого и сильного ниппонского клана Мацуура. Мацуура, как и Со, служили большому ниппонскому князю-сюго из рода Сёни. Они владели землями не только на маленьких островах, но и на огромном острове Тиндей. А это уже совсем территория Ниппона.

— Всё больше и больше влезаем мы в войну с Ниппоном, О, — поделился Ли Чжонму своими мыслями с доверенным слугой.

— А это хорошо или плохо? — робко поинтересовался Гванук.

— Не знаю… — протянул старый генерал. — В том и бедствие, что не знаю. Может, не надо… наращивать?

Паренек не знал, что посоветовать своему господину. Да и ждал ли тот помощи от слуги и мальчишки?

На вечернем совете командиры поздравляли Ли Чжонму с победой, но слуге даже не нужно было видеть лицо старого генерала, чтобы понимать: тот хмурится. Он уже знал, что любит и ценит старик. Не только в быту, но и на войне. Победа — это когда ты стал сильнее врага. Победа — это когда ты достиг поставленных целей. А здесь что? Садамори захватить не удалось, врага добить не получилось, потерь много, добычи толком нет. Более того, у местных князей союзники объявились. Да, войско ниппонцев сильно проредили, но и Три армии потеряли едва ли не столько же людей.

Гванук не удивился, когда примерно это Ли Чжонму своим подчиненным и сказал.

— Сиятельный, но у Садамори осталось совсем немного сил, — возразил Ыльхва, последним вложивший свой хвандо в ножны в минувшей битве. — Я видел: там всего три-четыре сотни пехоты. Они ничего не смогут нам сделать.

— Во-первых, мы не знаем наверняка, что это все их силы. Во-вторых, эти сотни мы замучаемся ловить в безлюдных горах Цусимы. А они смогут нападать внезапно там, где мы слабы. Недобитый враг хуже, чем небитый. Его мало, но зато он становится мудрым, хитрым и беспощадным.

Ким Ыльхва задумался и сразу полез за своими бумажками — записать. Его уже не смущали улыбки окружающих.

Утром войско нагрузилось добычей и двинулось в обратный путь. Но