Паутина из шрамов - Энтони Кидис

Однажды весной моему бездомному периоду пришёл конец. Я переехал к Биллу Стобогу, моему другу со старой работы в графической компании. Он был белым парнем, но у него была копна огромных кучерявых волос на голове. Психоделическое творчество Билла дало ему прозвище «Галлюциногений». Он был особым человеком ренессанса, создателем фильмов, гитаристом, коллекционером прекрасных старых двенадцатиструнных гитар. Он также занимался графическими проектами нескольких других домов и помогал мне в поисках работы на полставки, чтобы заработать хотя бы какие-то гроши.

Одним из таких мест был Средний Океан. Им владел огромный шестифутовый, достигающий всего сверх уровня, ирландец по имени Рэй. Он был способен делать двадцать дел одновременно и заканчивать их все. Его миниатюрная жена блондинка управляла финансовой стороной бизнеса. Они занимались финальным монтажом мультфильмов, включая всю анимацию к Blade Runner.

Рэй и его жена практически усыновили меня, и снова я получил роль разнорабочего. Но опять я начал принимать героин. Я не спал всю ночь, принимая наркотики, а потом я шёл на работу, и мне нужно было относить плёнки на обработку в Оранж Каунти. Я водил их маленький красный грузовик пикап, петляя по трассе. Это удивительно, что я не погиб в автомобильной аварии.

Когда я был в Среднем Океане, Билл понял, что у меня не было дома, поэтому он спросил, не хотел ли я переехать к нему. У него был великолепный огромный тёмный первый этаж с множеством окон, выходящими на тротуар. Он был в классическом старом голливудском квартирном доме практически только с мексиканскими арендаторами. Место было необжитым, без стен, но он предложил мне угол, если я помогу ему поставить защитные решётки на окна, чтобы отпугнуть всякую шушеру.

Однажды вечером прямо после моего заезда, я решил уйти в ещё один мой бесславный кокаиновый загул. У меня была одна из тех странных прогулочных ночей, когда я гулял вверх и вниз по голливудскому бульвару, заглядывая в порно-магазины, занимаясь странным дерьмом. Я, наверное, только один раз приходил домой спокойно в такие ночи, чтобы взять деньги или тёплые вещи, но чаще я был на ногах всю ночь.

На следующий день я пришёл в Средний Океан, и Билл окинул меня таким взглядом, какой я раньше не видел:

— Я убью тебя, сволочь!

Он всегда был простым и открытым парнем, поэтому я спросил его, в чём было дело. Он замер, может, потому что видел в моих глазах что-то, чего не ожидал. Но он сказал мне, что его ограбили прошлой ночью, что его драгоценные гитары все до единой пропали, и что я был единственным, кто мог сделать это.

— Билл, я знаю, что я сумасшедший. Я знаю, что принимаю наркотики, занимаюсь странным дерьмом и исчезаю. И я знаю, когда ты меня можешь винить в чём-то таком, но лучше думай в другом направлении, потому что я этого не делал. Если ты не сфокусируешься на том, кто это сделал, они уйдут безнаказанными, — сказал я.

Я не мог донести до него то, что это мог сделать кто угодно другой. Ключи были только у меня. Но я был уверен в том, что это была работа изнутри, и что обслуживающий персонал здания ограбил его.

Это был конец моего проживания с Биллом. Я никак не мог жить с парнем, который думал, что я ограбил его. Теперь мне нужно было найти новое место, чтобы остановиться. В Среднем Океане они выделили маленькое пространство на чердаке над выставочным залом, на него вела лестница, и там была пара матрасов. Я стал ночевать там и просыпаться довольно рано, и никто не знал, что я не был первым в очереди за утренней работой.

К тому времени Майк (которого назвали «Фли» в поездке в Мэммот, куда он отправился с Кейтом Барри и ДжейКей) переехал в квартиру в место, которое мы называли Уилтон Хилтон. Это было отличное классическое здание на улицах Уилтона и Франклина. Оно было наполнено художниками и музыкантами, и им управляла супер-сумасшедшая, похожая на пожарный насос, семидесятилетняя домовладелица. Фли жил с Джоелом и Фаб-рисом, его приятелями из клуба Кэш. В одно время Хиллел тоже наполовину жил там. Поэтому, когда время моего пребывания с Биллом закончилось, я часто останавливался там. В течение всего этого времени What Is This? (это новое, более зрелое название группы Anthym) продолжали играть на концертах и расширять культ своих последователей. Я всё ещё объявлял их на концертах, но к тому времени я писал мои собственные стихи для этих представлений. Однажды я даже зарифмовал «столицу» с «кислотой и шприцем». Чем больше они играли, тем больше Фли становился признанной звездой группы. Всякий раз, когда они давали ему место для басового соло, это становилось кульминационным моментом всего вечера.

В то время Fear была самой известной панк-рок группой в Лос-Анджелес Они получили национальное внимание, когда Джон Белуши взял их под свою опеку, и они появились в телешоу «Субботним вечером в прямом эфире»[16]. И когда их басист покинул группу, было естественно, что они попытались заполучить Фли ему на замену. Однажды Фли пришёл ко мне и поставил меня в тупик тем, что его пригласили на прослушивание для Fear. Это была рискованная ситуация, потому что Фли и Хиллел были моими самыми лучшими в мире друзьями. Но мы поговорили, и оказалось, что если бы Фли выбирал из двух музыкальных стилей, то он выбрал бы Fear. Поэтому я посоветовал ему пойти на прослушивание.

Он вернулся с прослушивания, его приняли, но ему нужно было встретиться с Хиллелом, парнем, который научил его играть на басу. Фли так нервничал перед их встречей, что весь дёргался. А Хиллел воспринял эти новости не слишком радостно.

— Мне нечего тебе сказать, — сказал он и вышел из комнаты.

What Is This? меняли Фли на ряд посредственных басистов; а тем временем Фли втягивался в миниславу панк-рока. После нескольких месяцев без общения, Хиллел должен был простить Фли. Что-то в нём знало, что даже если он был обижен, это была судьба Фли, и Хиллел должен был немного подавить своё эго и позволить Фли расцвести. Это было сложно, потому что ни у кого из нас не было отца, с кем бы мы могли посоветоваться по этим тяжёлым проблемам. В конечном счете, они снова стали друзьями и снова стали джемовать вместе.

Я всё ещё работал в Среднем Океане и водил тот грузовик пикап всё лето 1982 года. Чудесная песня звучала по радио, которое было у меня на панели приборов. Она называлась The Message, и её исполняла рэп-группа из Нью-Йорка Grandmaster Flash and the Furious Five. Я пошёл, купил кассету и слушал её снова, снова и снова. Несколькими неделями позже они приехали в Лос-Анджелес и играли в месте под названием Кантри клуб, и они были невероятны. Их сценическое искусство было вдохновенным, у каждого была своя индивидуальная личность, и их рэп был фантастичным. Грандмастер Флэш был запредельным человеком; звуки, ритмы, фанк и крутость, которые этот парень выпускал со сцены, были действительно внушительными.