Война амазонок - Альбер Бланкэ

Ле-Мофф последовал совету, и три человека бросились, чтобы заменить его и разом кончить дело.

– Какой позор! Десять против одного! – раздался мужественный голос у дверей.

Люди, не занятые дракой, оглянулись и, подстрекаемые Гондреном, бросились на незваного гостя. Этот помощник, небом посланный, был не кто иной, как Жан д'Ер.

– Дружище, принц! – крикнул он, нанося яростные удары направо и налево.

Окруженные угрюмыми, свирепыми разбойниками, Бофор и Жан д'Ер казались величавыми львами. Обе группы сражающихся представляли дивное зрелище. Хозяин, взобравшись на высокую скамью, приходил в восторг от неожиданной картины, но вдруг его восторги сменились ужасом.

Жан д'Ер, сразу уложив одного из разбойников, принялся кричать и звать на помощь во всю глотку, так что немудрено было его услышать на другом конце Сент-Антуанской улицы.

Гондрен отказался от пистолетных выстрелов, схватив со стола кувшин с вином, пустил его в голову Жана д'Ера. Тот ловко увернулся и стал еще яростнее наносить удары и еще сильнее кричать во всю глотку.

Гондрен бросился было к двери, чтобы запереть ее: ему послышался шум с улицы. Но в эту самую минуту от сильного толчка дверь распахнулась, и в залу ворвались три человека, вооруженные крепкими дубинами. Они молодецки владели этим первобытным оружием, то были носильщики с рынка. Рука, наносившая самые беспощадные удары, принадлежала нашему старому знакомому Мансо.

Позади них появилась женщина с пистолетами в каждой руке. То была госпожа Мартино.

Жестокий бой завязался между врагами. Хозяин спрятался под стол, боясь, как бы щепки в него не полетели. Ярость разбойников усилилась с появлением новых врагов и при виде своих товарищей, сокрушенных ударами тяжеловесных дубинок.

Ле-Мофф, хоть и взял с госпожи Мартино добрый задаток, однако, думая о женщинах как о существах слабых, не брал ее в расчет в бою, а она, пользуясь свободой движения, прицелилась в толпу разбойников и выстрелила. В ту же минуту шпаги опустились.

Носильщики, Жан д'Ер и госпожа Мартино бросились сквозь толпу врагов к герцогу де-Бофору. Тот, побледнев, прислонился к стене, холодный пот выступил у него на лбу.

Но это произошло от утомления и чрезвычайных усилий защищаться против многих. Увидев около себя мужественных помощников, герцог скоро собрался с силами и громко скомандовал:

– Друзья! Ударим на врага!

Жан д'Ер и носильщики повиновались и устремились на разбойников, которые бросились врассыпную. Не бежал один человек – это был Ле-Мофф. Он сел на скамью и, сложив руки, спокойно смотрел на происходящее.

– Ну, а ты чего ждешь, разбойник? Чего не бежишь? – спросил у него Бофор.

– Не бегу оттого, что хочу сказать вашему высочеству, что я в жизни не встречал такого храбреца, как вы, и что с этого часа Ле-Мофф принадлежит вам душой и телом.

Бофор повернулся к своим защитникам, его удивленный взор вопрошал: «Что вы думаете об этом?»

– Ваше высочество, – сказала госпожа Мартино, – надо послушать этого человека. Я понимаю причину, которая заставляет его так действовать. После того, чему мы были свидетелями, я и сама точно то же сказала бы вам, если бы давно не доказывала своей преданности на деле.

Генриетта Мартино была таким созданием, что ее совет воспринимался ее друзьями как приказание.

– Хорошо, Ле-Мофф, – сказал принц, – завтра приходи ко мне во дворец, мне давно недоставало такого человека, как ты.

– Готов к услугам вашего высочества, – сказал Ле-Мофф и, низко поклонившись, направился было к двери.

– Не уходите, Ле-Мофф, в вас есть еще необходимость, – сказала госпожа Мартино.

– Надолго?

– На полчаса, не более.

– Располагайте мной.

– Герцог, само провидение привело нас сюда, но если вам будет угодно, то мы не остановимся на дороге и опять пойдем к цели. Вы должны понять, если сердце вас не обманет, что ваша победоносная шпага не лишней будет в новом деле.

– Вы – очаровательная амазонка, и я никогда не забуду выстрел, который вы так неустрашимо направили в моих врагов.

– Прежде всего, Жан д'Ер, ступайте в погреб за письмом, которое вы там обронили.

– Не ходите так далеко, – сказал Бофор, с улыбкой подавая письмо молодому воину, – вот ваша потеря. Я хотел было устроить вам сюрприз и сам переговорить о вас с его высочеством, потому что мне известно ваше благородное поведение в отношении молодой девушки, которую вы так храбро защищали, не зная ее.

– Принц, – сказал Жан д'Ер, – я могу поступить на службу к герцогу Орлеанскому не иначе, как с условием оставаться вашим слугой.

– Это можно согласовать: герцог Орлеанский удостаивает меня своей дружбой и вместе со мной разделяет ненависть к Мазарини.

– Вот в чем дело, – прервала говоривших госпожа Мартино, – в эту минуту мой дом окружен отрядом стражи, они надеются голодом выжить оттуда известную особу. Меня и Жана д'Ера сегодня утром отправили в Шатле, но вскоре, по просьбе моего мужа, выпустили с условием, что мы оставим Париж. Мы повиновались, но с наступлением ночи возвратились через заставу Сент-Онорэ. Захватив с собой по дороге Мансо с его друзьями, поспешили сюда, чтобы набрать храбрых и отважных помощников, в которых в гостинице «Красная Роза» недостатка не бывает.

– Вы хотите вести осаду своего дома, чтобы выжить оттуда стражу?

– Именно. Я не рассчитывала, что господин Ле-Мофф согласится помочь мне, но он один для нас важнее, чем несколько человек из его разбежавшейся дружины.

– Сударыня, – сказал Ле-Мофф почтительно, – я всегда бываю на той стороне, где дела обрабатываются храбро. У меня душа болит, когда я вижу, как храбрые люди напрасно режут друг друга. Многочисленна ли стража у вашего дома?

– Двенадцать человек.

– Разумеется, резня будет, крови много будет пролито.

– Признаюсь, мне жизнь дорога, да и вашей жизнью шутить не надо, потому позвольте мне созвать людей.

– Зовите, – сказал Бофор беззаботно.

– Погодите, пока мы выйдем отсюда, – сказала госпожа Мартино, – герцог де-Бофор не должен быть замешан в скандале. Это дело не стоит такой дорогой цены.

– Напротив, отколотить стражу или патруль Мазарини – это самая приятная для меня вещь. Это часто случается, когда мы кутим у Ренара.

Госпожа Мартино незаметно пожала плечами, Бофор улыбнулся, угадав ее мысль.

– Идите вперед, – сказал он, – я в таком неавантажном костюме, что не смею предложить вам руки.

Госпожа Мартино ушла, опираясь на руку Жана д'Ера. Бофор увидел под столом неподвижно лежащего человека. Он толкнул его ногой, а тот в ответ застонал самым жалобным образом. Герцог подумал, что это, вероятно, одна из жертв битвы, и пошел к двери, где ждал его Ле-Мофф.