Браки заключаются на небесах - Джэсмин Крейг

Ее лицо все еще пылало от их поцелуя. Он завороженно смотрел, как ее кожа потемнела и сделалась темно-розовой.

— Не надо извиняться, — осипшим голосом сказала она. — Мне нравилось то, что мы делали. Это было… чудесно. — Лаура отвернулась и прижала руки к пылающим щекам. — Господи, пожалуйста, забудьте, что я сказала. Видно, я слишком много выпила и не соображаю, что говорю.

С нею, возможно, так оно и было, но только не с ним. Во-первых, два пива и несколько глотков «куантро» — недостаточно, чтобы объяснить поступки, которые он совершил за последние несколько минут. И, во-вторых, такое количество алкоголя не могло бы объяснить, почему он снова протянул к ней руки, обнял, хотя вместо этого ему нужно было бежать во всю прыть в противоположную сторону.

Их губы вновь жадно встретились, языки ласкали друг друга, повинуясь страстному желанию, охватившему обоих. Его ладони потянулись к ее груди, но обычный автоматизм движений куда-то исчез. Бен потянул за завязки ее блузы, стал возиться с узлом. Мягкий атлас соскользнул, наконец, с ее плеч. Пальцы Бена дрожали, когда он потянулся и стал расстегивать ее лифчик.

Как он и ожидал, ее тело оказалось безупречным, хотя до того мгновения, когда он увидел обнаженные, вздернутые кверху груди, Бен и не осознавал, как живо она уже существовала в его воображении. По привычному сценарию соблазнения теперь должен был наступить момент, когда он пробормочет ни к чему не обязывающие пустяки, скажет ей, какая она красивая, шепнет между поцелуями, как хочет ее. Но его рот слишком пересох, чтобы произнести хоть слово. Вместо этого он целовал голубую жилку, бившуюся во впадинке ее шеи, а в это же самое время рука его скользила вниз. Лаура тихо постанывала, ее бедра подались навстречу его ладони, а руки нырнули под рубашку и обхватили его жаркое тело.

Одежда показалась им преградой, стоящей на пути к обоюдному наслаждению. Ему захотелось, чтобы они были уже нагими, чтобы ее кожа коснулась его кожи, чтобы их сердца стучали рядом, чтобы их тела прильнули друг к другу и слились в единое целое. Одновременно Бен понял, что придется придержать головокружительный темп их сближения, иначе все закончится тем, что они овладеют друг другом полуодетыми прямо на диване в гостиной. Для него это не имело особого значения, но ради Лауры ему хотелось, чтобы их близость в первый раз происходила немного более романтически. И вообще, Бен был удивлен, как сильно ему хотелось, чтобы она вспоминала о нем с ничем не омраченным удовольствием. Сделав над собой усилие, он оторвался от ее губ и старался держаться на расстоянии нескольких дюймов от нее, пока не справится со своим дыханием.

— Дорогая, — пробормотал Бен, легонько коснувшись губами ее уха. — По-моему, будет лучше, если мы продолжим все в моей спальне.

Сначала он подумал, что сдавленный возглас, который раздался в тишине гостиной, исходит от Лауры. Затем звук повторился, громче и откуда-то сзади, и Бен понял, что исходит он от дверей. Еще ничего не понимая, Бен молниеносно обернулся, сохраняя достаточно присутствия духа, чтобы удержать Лауру среди диванных подушек, где она была более-менее загорожена от посторонних глаз.

Третий сдавленный возглас раздался на этот раз намного ближе и сопровождался потоком бессвязных извинений Пруденции Датчер, его секретарши. Бен не мог сосредоточиться и понять, что она говорила, ибо его внимание было приковано к парочке, появившейся в дверном проеме. Рене, его бывшая жена, и ее адвокат, настоящая барракуда в человеческом облике по имени Эрик Ашбертон.

Бен медленно встал, благословляя свою актерскую выучку, позволявшую ему сохранять непроницаемое лицо. Он пристально поглядел на Рене и подумал, что прошедшие четыре года были к ней милосердными. В свои тридцать пять лет она казалась на несколько лет моложе, лицо по-прежнему гладкое, без признаков увядания. Ему всегда казалось удивительным, что столь жадная и жестокая особа может обладать таким ангельским обликом. Рене, как он испытал на собственной шкуре, являлась живым доказательством того, что лица отнюдь не всегда являются зеркалом души их владельцев.

Краем глаза Бен заметил, что Лаура шарит среди диванных подушек, отыскивая свою одежду. Лицо ее было бледным, губы дрожали, и он испытал вспышку яростного гнева за то, что ее подвергли такому унижению.

— Ну, какой сюрприз для всех нас, — протянул он, вставая так, чтобы загородить собой Лауру, пока она надевала блузку. Услышав за спиной шелест ткани, Беннет намеренно отвлек от нее внимание нежданных посетителей, расстегнув «молнию» на ширинке и небрежно заправив рубашку в брюки.

Разумеется, Рене не так-то просто было сбить с толку.

— Ах, Боже мой, Эрик! — залепетала она, хватаясь за сердце жестом, который сделал бы честь самой Мэри Пикфорд. — Силы небесные, как я и предполагала, мы стали свидетелями оргии! И моя маленькая невинная дочка находится в этом доме!

Почувствовав омерзение, Бен отвернулся от замершей в эффектной позе Рене и обратился к секретарше:

— Вы можете объяснить мне, Пруденция, каким образом эта парочка проникла в мой дом?

Пруденция изобразила смущение.

— Я возвращалась с концерта в Бетчер-холле, и они подъехали к дому одновременно со мной. Конечно, я узнала миссис Логан — то есть бывшую миссис Логан — вот и подумала, что вы не будете возражать против того, чтобы я впустила ее в дом. — Она вскинула подбородок с виноватым и одновременно вызывающим видом. — Ведь я не знала, что тут происходит. Я имею в виду, что дверь даже не была закрыта.

Бен в мертвой тишине поглядел на секретаршу, и самодовольное выражение сползло с ее лица. Она прямо на глазах сделалась бледной и понурой.

— Мне очень жаль, — прошептала она. — Бен, мне искренне жаль.

Он овладел собой. Ну уж нет, он не доставит удовольствия Рене и ее дрессированной акуле, они не увидят его гнева.

— Я понимаю, почему вы это сделали, — бесстрастно кивнул Бен. — Спокойной ночи, Пруденция. Увидимся завтра утром.

Пруденция резко повернулась, и Бен увидел, как на ее глаза навернулись слезы. Какой кошмар, подумал Бен устало, и больше всего в нем виноват он сам. Если подумать, его самоуверенность совершенно непростительна. Он уже много месяцев знал, что секретарша влюблена в него, но не спешил решать эту проблему просто потому, что Пруденция весьма успешно справлялась со своей работой и не очень назойливо выказывала ему свою привязанность. И он почувствовал явные признаки ревности и недовольства с ее стороны в последние несколько дней когда стал много времени проводить с дочерью, но просто не обратил на них внимания, надеясь, что секретарша сумеет справиться со своими эмоциями. И вот теперь приходится расплачиваться за собственную неосмотрительность.