Браки заключаются на небесах - Джэсмин Крейг

— Пью за отцовство. Будем надеяться, что милостивый Боженька даст мне силы пережить следующую неделю.

Она казалась удивленной.

— Я полагаю, что вам потребуется продержаться немного дольше, чем неделю, если вы хотите благополучно провести Кристи через все сложности подросткового возраста.

— Да, но только я достаточно разумен, чтобы не запугивать себя тем, что может произойти в будущем.

Лаура засмеялась, и он осклабился ей в ответ и небрежно положил руку на спинку дивана. Лаура, поглощенная своим «куантро», никак не обнаружила, что заметила его движение. Что ж, начало положено.

— Хорошо, — протянул он. — Пора нам перейти к подробностям биографии Лауры Форбс. Вы должны назвать мне три самых важных события, которые случились с вами после того, как вам исполнилось двадцать лет. Она с шутливым протестом покачала головой.

— Бен, я уже рассказала вам всю историю своей жизни, когда мы сидели на склоне горы.

— Чепуха. Вы сказали мне только то, что вы из Айовы и что от вас сбежал жених с вашей подругой по колледжу за два дня до вашей свадьбы.

Карие глаза доверчиво улыбнулись ему.

— Бен, это и есть вся моя жизнь. Не забывайте, что я принадлежу к четвертому поколению богобоязненных фермеров из Айовы. Мои родственники уверены, что если ты делаешь то, о чем нельзя записать в семейной Библии, то лучше не браться за это дело.

Она казалась такой хорошенькой — не красивой, но восхитительно хорошенькой — и Бен на миг забыл, что вознамерился соблазнить ее из корыстных соображений. Он поставил бокал и невольно протянул руку, чтобы дотронуться до волос, которые падали завитками на ее лоб. Нежная розовая краска залила ее щеки, и он снова почувствовал прилив нежности. Черт побери, что такое с ним происходит? Похоже, ему следовало бы уже давно миновать тот этап, когда его привлекали такие скромницы.

Бен подавил в себе нежность. Ради дочери он должен обнаружить слабые места у этой женщины, не тратя времени на выявление своих собственных. «Мне понадобится всего лишь неделя, — подумал он. — Максимум десять дней, чтобы Аарон как следует сделал свое дело. Да и вообще, так ли это плохо, что я хочу ее соблазнить? Черт побери, она взрослый человек. Свободный. И всегда может ответить отказом».

С холодным расчетом Бен легонько провел пальцем по ее губам и почувствовал, как они слегка задрожали от его прикосновения. Если сейчас он ее поцелует, то скорее всего она не будет сопротивляться. И все-таки Бен удержал себя. Лучше подождать еще немного, чтобы она посильнее изголодалась по его прикосновениям.

— Я еще никогда не был в Айове, — заметил он, откидываясь назад и изображая полнейшую непринужденность. — Пожалуйста, расскажите мне о вашей родине.

Лаура сидела на краю дивана, прямая как жердь, явно смущенная его близостью.

— В штате проживает около трех миллионов, — начала она, делая еще один маленький глоток «куантро». Сладкий ликер с апельсиновым ароматом явно пришелся ей по вкусу. — Вся местная промышленность связана с сельским хозяйством. Айова родина Герберта Гувера и Буффало Билла Коди, там находится знаменитый доисторический могильник индейцев в Маркетте…

Она говорила со старательностью ученицы, отвечающей домашнее задание на уроке географии, и в душе Бена вновь шевельнулась нежность.

— Нет, — мягко перебил он. — Мне не это хотелось услышать. Расскажите мне про вашу собственную Айову.

Лаура отвела взгляд, поболтала свой напиток, и тающие кубики льда загремели о стенки бокала. На миг Бен подумал, что она так и будет молчать.

— Мы живем на ферме далеко от города, — произнесла она наконец. — Вода поступает из артезианских скважин, электричество мы тоже вырабатываем сами. Моя мать выглядит так, будто сошла с картин Нормана Рокуэлла, а братья кажутся на десять лет старше своего возраста, потому что всю жизнь тяжело работали.

— А ваши братья женаты?

— Да, оба. Мои невестки прилежные домохозяйки и считают, что женщины становятся феминистками тогда, когда не могут найти себе мужа.

Бен взглянул на нее, искренне заинтересованный.

— А вам это не кажется весьма обидным?

— Иногда да, но они такие добрые и любящие, что на них невозможно обижаться. Они тревожатся за меня, поскольку мне уже почти двадцать восемь лет, а я все еще без мужа, хотя явных дефектов и изъянов у меня нет. Я устала объяснять им, что намного лучше быть одной, чем замужем за неприятным тебе человеком, но, похоже, мои слова не кажутся им убедительными. По их мнению, ни один мужчина не бывает хорошим мужем, пока женщина над ним как следует не поработает и не сделает из него то, что ей нужно. И как бы я ни старалась им объяснить, что все-таки надеюсь выйти замуж за мужчину, которого полюблю и с которым буду счастлива, обе они считают это простыми отговорками.

Он засмеялся.

— Я думаю, что вы более терпеливы, чем был бы я на вашем месте. И сколько же у вас племянников и племянниц?

— Племянниц нет, а есть четверо очень высоких и костлявых племянников, главная отличительная черта которых в том, что они беспрерывно что-то едят.

— Совсем как Кристи, — пробормотал Бен.

— Ах, нет! — Она с нежностью засмеялась. — Кристи просто привередливая девица по сравнению с ними. Каждый из них может управиться с двумя караваями хлеба за один присест. Если зайти на кухню, что находится в глубине дома, там всегда витают замечательные запахи, потому что мама каждый день что-нибудь печет. Она делает это в промежутках между работой на огороде, доением коровы, уходом за двумя козами и кормлением выводка кур. Во дворе сохнет все наше белье, если только не стоит страшный мороз, и когда ложишься в постель, простыни пахнут травой и ветром прерий. Летом мы обычно едим на улице. Гамбургеры, кукурузные початки, картофель, испеченный на решетке. — Она резко остановилась, ее глаза сияли. — Ну, в общем, нормальная жизнь фермерской семьи, вы представляете себе эту картину.

— Да, но мне хочется, чтобы вы рассказали мне что-нибудь еще. — К своему удивлению, он не лгал. Ее рассказ заворожил его. — Я единственный ребенок и рос в центре Нью-Йорка, так что мне трудно представить себе, каково это — быть членом большой семьи и жить на ферме. Как вы развлекались? Были ли у вас поблизости соседи?

— Только одна семья, Йогансены. Семья Русса. Он был одним из пяти сыновей.

— Русс? — Бен вопросительно вскинул брови.

— Мой бывший жених. Если помните, это тот, с кем я была помолвлена почти четыре года, пока он не женился на моей лучшей подруге.

— Ах, этот, — произнес он с насмешливой торжественностью. — Тот самый Русс, который ничего не понимает в женщинах.