Браки заключаются на небесах - Джэсмин Крейг

— Семьдесят тысяч за эпизод, — поправил он с кислой миной, проводя ладонью по волосам. — Конечно же, твоя работа кажется мне важной, Лаура. Бога ради, моя бесчувственность не достигла еще той стадии, чтобы я уверился, что заработная плата является единственной мерой того, что мы стоим. Я сожалею о том, что обманывал тебя, сожалею так, что просто не могу выразить словами, но неужели ты действительно ждешь от меня, что я верну Кристи ее матери? Боже мой, Лаура, ты же видела, что из себя представляет Рене! Вампиры могут поучиться у нее пить кровь.

Лаура действительно все видела, поэтому и не сделала попытки остановить Бенаг когда он пошел на незаконную сделку, лишь бы сохранить у себя дочь. То, что она сегодня сознательно нарушила закон, не улучшало ее самочувствия. Она сердито повернулась, даже и не пытаясь взять себя в руки.

— Какой бы там ни была Рене, она оказалась законным опекуном Кристи, а тебя, видно, лишили даже права с ней видеться. Судьи не могли принять решение о том, чтобы разлучить отца с ребенком, не имея на то веской причины. У судьи Венделла, вероятно, она была. Иначе бы он не пересмотрел первоначальное соглашение об опеке.

— Была. Превосходная причина. Рене меня подставила.

— Как? Судью не так-то легко обмануть. Его рот искривился в горькой усмешке.

— Ни один судья не сравнится с Рене и Эриком, если на кон поставлены деньги. Она проявила изощренную хитрость и бульдожью хватку. У нас возникали проблемы с опекунством с самого начала. Мне постоянно мешали видеться с Кристи, и постепенно дело дошло до того, что Аарон посоветовал мне снова обратиться в суд. Затем, как гром среди ясного неба, прозвучал телефонный звонок от Рене. Она предлагала весьма разумные вещи, просила встретиться с ней наедине на квартире ее подруги в Коннектикуте. «Чтобы обсудить все в неформальной обстановке», — пояснила она. Как полнейший идиот, я согласился.

— Почему как идиот? — Любопытство заставило Лауру забыть на время все обиды.

— Потому что мне следовало бы получше знать Рене. Бог свидетель, после стольких лет нашего брака мне следовало помнить, на какие вещи она способна. Когда я приехал в этот дом, там ничего не было видно из-за дыма марихуаны. Уже одно это должно было бы насторожить меня. Но вместо того чтобы распознать ловушки и поскорее уносить ноги, я совершил глупость — вошел внутрь и начал спрашивать про Рене. Множество весьма услужливых людей немедленно показали мне дорогу в маленькую спальню, где почти голая девица лежала на кровати, а две других ждали у двери. Я вошел и едва раскрыл рот, чтобы спросить, где же Рене, как дверь распахнулась и в комнату ворвалась орава полицейских. Думаю, что они, видимо, появились на несколько секунд раньше, чем их ожидали, потому что я все еще был одет, хотя девицы ухитрились расстегнуть несколько пуговиц на рубашке. Ты сама из полиции, поэтому можешь догадаться, что было потом. Аарон едва смог спасти меня от обвинения в наркомании и порочном образе жизни. А к этому времени Рене и ее адвокаты соответственно преподнесли всю эту историю судье Венделлу, и создалось впечатление, что, разрешив мне опеку над Кристи, он буквально продаст ребенка в белое рабство. — Губы Бена сжались в жесткую, циничную линию. — Поверь мне, подобная ситуация никогда больше не повторится. За последние четыре года я научился быть немножко осторожней и намного хитрей.

Лаура поняла, что гнев ее рассеивается, вытесняясь волной сочувствия. Но заставила себя не проявлять эмоций. Сегодня вечером ей и без того пришлось испытать такие взлеты и падения, что дальше некуда. К тому же она слишком ясно сознавала, что сейчас способна вытворить вещи, о которых потом будет сожалеть. Опасные вещи. Например, подойти к Бену и прижаться к его груди. Или встать на цыпочки, обнять за шею и приблизить губы к его губам, чтобы утопить все проблемы в буре любовной страсти. Или сказать ему, что она…

Однако об этом опасно было даже думать. Лаура торопливо начала раздувать потухшие угли своего гнева.

— Если бы ты и в самом деле хотел сделать так, как сейчас говоришь, то нашел бы возможность и заставил судью Венделла пересмотреть решение.

— Я пытался сделать это четыре года, — устало выдавил он, и кожа туго натянулась на внезапно обозначившихся скулах. — Но если ты играешь в таких сериалах, как «Империя», и все репортеры из журналов сплетен превращают любой, самый невинный, ужин с дамой в непристойную оргию, не так-то легко выиграть свое дело. Один отказ я уже получил.

— Извини, — искренне сказала она, забыв о том, что сердится. — — А твои адвокаты не могли бы добиться еще одного слушания?

— Они и добились, — ответил он, и егоусталое лицо застыло в отчаянной решимости. Он положил руки ей на плечи и заставил посмотреть на него. — Еще одно слушание по делу об опекунстве, касающееся нас с Рене, назначено на середину следующего месяца, и на этот раз я намерен победить.

— Я надеюсь, что так и будет. Кристи…

— Я абсолютно не могу допустить, чтобы Эрик инсценировал еще один скандал перед судьей Венделлом, — перебил ее Бен. — Вот почему я заявил, что мы с тобой помолвлены и скоро поженимся. Прости, что я втянул тебя в эту историю, Лаура, но мне хочется, чтобы ты знала, как я благодарен за то, как ты себя вела сегодняшним вечером. Промолчав, ты спасла Кристи от этих двух акул, которые ее вовсе не любят.

Собственные легкие внезапно показались Лауре слишком тесными, чтобы сквозь них проходило дыхание. Так вот оно что. Наконец-то они добрались до темы, о которой она старалась не думать. Конечно, Лаура прекрасно понимала, почему Бен заявил, что помолвлен с ней — ему нужно было оправдание их поведению в гостиной. Хотя у нее и закружилась голова, когда они стали целоваться, и мысли потеряли свою ясность, все же Лаура сохранила достаточно здравого смысла, чтобы понять, почему он сделал такое невероятное заявление. Естественно, она отчетливо понимала, что все ласковые слова, которые он ей шептал, не были искренними. И тем не менее память о том, как Бен сжимал ее в объятьях, а Рене и Эрик смотрели на них, все же не проходила и как-то ее, ну… смущала. Да, решила Лаура, чувство, которое преобладает у нее в этот момент, можно почти наверняка определить, как смущение, растерянность.

Она вздохнула и скрестила руки на груди. Почему-то ей было важно принять независимый деловой вид.

— Ну, это другое дело, Бен. Маленький спектакль, который мы сегодня устроили, возможно, и дал тебе передышку на несколько часов, но ты подумал о том, что произойдет, когда начнется слушание дела и Эрик обнаружит, что ты все еще холост? Наверняка он использует, и с немалой для себя выгодой, тот факт, что ты ему солгал. Бен задумчиво поглядел на нее.