Воскресный папа (СИ) - Резник Юлия

- А Ариша-то сегодня принарядилась.

Я скосил взгляд на мать своего ребенка и стиснул в бессилии зубы.

- Значит, она точно не передумала?

- Нет.

- А ты ей предлагал…

- Я предлагал ей все! Все, Ринат. Она сказала – нет.

- «Нет» существует только для тех, кто спрашивает, - чуть сощурился брат, и появилось в его глазах что-то странное. Меня холодом обдало. Жутковато… Иной раз я его побаивался, не совсем понимая – шутит он или задвигает на полном серьезе.

- И что же ты предлагаешь? Взвалить ее на плечо и в пещеру?

- Почему бы и нет? По-моему, отличный план.

- Нет, уж, извини. Я себя не на помойке нашел, чтобы так бабе навязываться. У меня, может, тоже чувства есть.

- Какие-то чувства, кроме голода? – оживился Артем. - Я вот жрать хочу – жуть. Интересно, нас у Ариши покормят?

- Чувство собственного достоинства! – рявкнул я. - Слышал о таком?

Вышло, наверное, слишком громко. Ариша скосила взгляд в нашу сторону и с осуждением повела бровью. От этого я еще больше взбесился. Оттолкнулся от заборчика, который подпирал задом все это время, и шагнул вперед под ее пристальным настороженным взглядом.

- Не знаешь, почему так долго?

- Нет. Но если ты куда-то спешишь, а сама справлюсь.

- Я… никуда… не спешу! Я просто не понимаю, почему такая заминка.

Меня задолбали эти её «если». Если я спешу, если не хочу ей помогать с малышкой, если не хочу жениться! В каждом этом «если» эхом звучало – гуляй, парень, ты свое дело сделал. И от этого я себя чувствовал как будто использованным. Словно она меня поимела и вытолкнула прочь с орбиты своей жизни. Как мусор, как отработанный материал. Донорский материал, понимаете?

- Ох, кажется, это за нами!

И правда. На крыльцо выскочила медсестра и отчаянно замахала руками в нашу сторону. Несмотря на все протесты Ариши, я помог ей вскарабкаться по ступеням, ведущим к входу. А внутри нас ждал сюрприз. Комната выписки была украшена розовыми шарами. На пеленальном столике лежал букет цветов и маленький плюшевый мишка. Мы с Аришей растерянно переглянулись и синхронно перевели взгляд на паренька с камерой, который неловко топтался у стены с нарисованным аистом.

- Небольшая фотосессия к выписке – подарок от коллег, – объяснили нам сотрудники центра. – А вот и ваш Орленок, Михал Ильич…

В палату вошла симпатичная женщина с маленьким свертком в руках, который тут же перекочевал ко мне. Машеньке было уже два месяца, но если бы все прошло нормально, она бы еще даже не родилась. Я смотрел на неё, уже не пугаясь тягучей боли в груди, которая возникала каждый раз, стоило мне взять ее на руки. Это точно был не инфаркт, как я подумал вначале. Просто любовь. Огромная отцовская любовь. И её было так много, что даже мое большое во всех отношениях сердце с трудом её всю вмещало.

- Ну-ка, счастливые родители, улыбнитесь.

Мы с Аришей растерянно уставились в камеру. Щелк! Я нахмурился. Она закусила губу и отвернулась, сделав вид, что поправляет на Машке шапочку.

- Что вы как неродные, Михал Ильич?! Обнимите своих девочек.

Я и обнял. Машка и так уже в моих руках была. А вот Ариша… Сначала за плечи, потом спустил руку на локоть. На талию – чуть более полную, чем я запомнил. Ну, еще бы. С такой конструкцией на ноге сильно не побегаешь. Люди часто поправлялись, ломая конечности. Удивительно, насколько глупые мысли роились в моей голове… Пока их все не вытеснила напрочь одна конкретная. Я ее ужасно хочу! Хочу так, что еще немного, и это станет заметно.

Сжал руку сильней. Пальцы с бока съехали на живот. Мягкий такой, женственный. Губы сами собой коснулись макушки.

- Миша… Ты увлекся.

- Что? – переспросил осоловело.

- Говорю, ты переигрываешь с любовью и заботой.

Я открыл рот, не зная, что на это ответить. Задетый в своих самых лучших чувствах. А тут еще Машка принялась реветь. Как если бы понимала, что плетет её непутевая мамаша. Словом, фотосессию пришлось свернуть очень быстро. Правда, фотограф успел сделать еще несколько кадров на выходе. С Ринатом и Тёмой, а потом с дядей Костей, которому Ариша отвела роль шофера. Только у меня на этот счет был свой план.

- Я вас отвезу.

- Зачем?

- Затем, что я – отец.

Мне кажется, Ариша поняла, что я нахожусь буквально в секунде от взрыва. Потому что спорить не стала. Объяснила дяде Косте, что мы доедем сами, и с вопросом на меня уставилась. Я дернул головой:

- Туда.

Вслед за нами потянулись и братья. Они приехали вместе и припарковались неподалеку от меня. Я открыл дверь, устроил Машеньку в креслице. Монотонные движения отвлекали. Приглушали бушующую в голове злость. Справившись, я открыл дверь и для Ариши, все это время неловко топчущейся в стороне. Схватил букет, который придирчиво выбирал, чтобы порадоваться эту… прости, господи, дуру!

- Это тебе. Спасибо за дочь, - процедил сквозь зубы. – Погоди садиться. Я кресло сдвину вперед, чтобы ноге было удобней.

А ведь больше всего мне в тот момент эти самые ноги ей выдрать хотелось! И голову открутить. Бесячья баба… Переигрываю я, видите ли.

- Спасибо.

- Надеюсь, хоть тут я не переиграл?! – рыкнул, не сдержавшись. Ариша хлопнула глазами. На раскрасневшемся от усилий лице отобразился не абы какой мыслительный процесс. Результатом которого стало неуверенное покачивание головой.

- Нет. – А потом совсем тихое: - Миша, я тебя обидела?

- Обидела? А ты сама как думаешь? Я же… я же со всей душой!

- Извини, я…

Машка закряхтела в своем креслице. Ариша отвернулась, чтобы ее успокоить. Вот и поговорили…

Маша:

Эй! Вообще-то с моей стороны это было одобрение…  И вовсе не надо мне соску в рот тыкать, господи боже мой. Вы сами-то эту резину жевали?! Слова им не скажи. Что за люди? За собой бы лучше следили. Глядишь, и не наговорили бы друг другу такой чепухи! И между прочим, мама, сегодня я на стороне бати. Если кто-то и переигрывает, то это ты. Развела мне тут эмансипацию – спасу от неё никакого. Не то чтобы я была против эмансипации, не подумайте, я же современная женщина… Скорей еще не пришла к однозначным выводам.

А дома… точнее у Ариши дома нас встречал накрытый стол. Едва мы переступили порог, к нам кинулись бабушки. Моя мать, тётя Надя. Одна, более шустрая, забрала из моих рук Машку, другая из рук Ариши – цветы.

- Наденька, дай-ка, и я нашу принцессу маленькую подержу, вы-то еще нанянчитесь, живя под одной крышей.

Мама растроганно шмыгнула носом. А Ариша только голову ниже опустила, и все.

- Ой, Лидочка, ты же знаешь, мы вам всем рады в любое время! – виновато заметила тётя Надя, скосив на Аришу взгляд.

- Ну, давайте, все, наверное, за стол? Что ж мы стоим у порога? Ринат, Артем, вы устраивайтесь, как вам удобно.

- Я только Машу в кроватку уложу, – заметила Ариша.

- Ну, вот, не успели нам внучку дать, как уже забирают, – улыбнулась сквозь слезы мама, отдавая мне дочь. – Поверить не могу, что у меня внученька. У самой ведь одни мальчишки, охламоны… А тут – дождалась.

- Счастье! Чистое счастье, - согласился дядя Костя.

Ариша похромала к коридору. Мы с Машкой двинулись вслед за ней. Обычно тихая, сегодня она давала нам жару.

- Проголодалась, моя хорошая, да? Сейчас-сейчас…

Ариша села на кровать вполоборота. Отставила трость и потянула руки к дочери.

- Пойду, найду, куда мы дели сумку с бутылочками, - предложил я.

- А бутылочка нам не нужна, правда, Машенька? Иди… Празднуй. Мы тут сами справимся.

 Я послушно кивнул, повернулся к двери и сделал шаг. А потом опомнился. Что значит – они сами справятся? Оглянулся и застыл, наблюдая за тем, как Машка жадно кормится. Секунда… другая. Да отлипни ты!

Ариша вскинула взгляд. Чуть приподняла брови. Мол, чего уставился? Вали, давай! А я не мог отлепиться от этого зрелища. Сглотнул, но без особого успеха. Только кадык прокатился под кожей и запнулся, не давая дышать.