Красная лента - Роджер Эллори

— У них институт, — сказал мне Дон Карвало. — А у нас компания.

— Компания?

— Центральное разведывательное управление.

— Точно, — согласился я. — ЦРУ. Я знаю о них.

Дон улыбнулся, покачал головой, положил мне руку на плечо и сказал:

— Нет, ты не знаешь, друг мой, ты не знаешь.

И сменил тему разговора.

Так они работали. Сначала давали тебе попробовать. Позволяли задать вопрос и не отвечали на него. Очень хорошо. На живца. Всегда проверяли, всегда наблюдали, всегда пытались выяснить твои принципы, ограничения, лимиты, то, на что ты готов пойти, чтобы добиться своего. Они охотились на уверенность, на несомненную уверенность в том, что это и есть Правильный Путь. По всей видимости. А может, и нет.

С момента, когда я познакомился с Доном Карвало на новогодней вечеринке у Лоуренса Мэттьюза в конце 1979 года, и до моего первого визита в Лэнгли прошло полгода. Сейчас мне кажется, что это не так уж много. Позже Дон признался, что моя вербовка была самой короткой в его практике.

Прошел еще год, прежде чем я отправился на задание. Вещи, которые помешали мне тогда, оказались одними из самых важных событий в моей жизни. Так, по крайней мере, мне казалось. Теперь я понимаю, что они были незначительными. Все, кроме одной. Самая важная вещь случилась в декабре 1980 года. Я жил в квартире на окраине Ричмонда. Тогда все изменилось. Тогда я посмотрел на все под другим углом.

Это было, попросту говоря, концом того, кем я был, и началом того, кем я стал.

Если подумать, то все началось с девушки в бирюзовом берете.

ГЛАВА 14

К началу второго Роберт Миллер решил, что в общих чертах представляет, кем была Кэтрин Шеридан.

Кэтрин Шеридан была загадкой.

Передним была воистину уникальная и полностью искусственная личность. Он чувствовал эту искусственность, роясь в ее шкафах, бумагах, переписке, просматривая ее дневник. Он изучил ее паспорт, водительские права, банковские и кредитные карты, чековые книжки. Он нашел фотографии мест, где она, по всей видимости, бывала, и людей, которых она знала. Также он обнаружил открытки, которые ей посылал некто, кто подписывался просто «Дж.».

Предварительно позвонив Рейду, чтобы убедиться, что судмедэксперты и медики закончили с жилищем Шеридан и что у них теперь есть полный доступ ко всему дому и всему, что внутри, Роберт Миллер и Альберт Рос разделили вещи Кэтрин Шеридан на несколько частей. Они разложили их отдельными кучками вдоль коридора на втором этаже. Когда места больше не осталось, они продолжили в спальне Кэтрин. Они отодвинули кровать к стене и вынесли комод и стул в соседнюю ванную комнату. Одежда, обувь, сумочки и подобные вещи складывались в одну кучу. В центре они сложили кипу документов — все, что касалось финансов, ее личности, отпусков и поездок, личной корреспонденции (которой практически не было), документов, которые были связаны с правами на дом и имущество. Когда они закончили, то еще раз убедились, что ничто не указывает на род занятий Кэтрин Шеридан. Миллер прошелся по перечню банковских счетов и обнаружил, что в конце каждого месяца на ее счетах появлялись определенные суммы денег. Большая часть из четырех тысяч долларов поступала от некоей организации под названием «Объединенный траст» в последнюю пятницу каждого месяца. Подобные денежные переводы начались в июне 2003 года.

— Она приехала сюда три с половиной года назад? — спросил Рос.

— Насколько я знаю, да.

— Значит, она приехала сюда в июне две тысячи третьего. Никаких более ранних банковских записей нет.

— Пройдись-ка еще раз, — велел Миллер.

— Я знал, что ты это скажешь.

В двадцать минут третьего Миллер покачал головой.

— Итак, июнь две тысячи третьего года. Более ранних записей нет. Похоже, она существовала на земле только последние три с половиной года.

— Как раз тогда в ДТП погибла та испанка, Кордильера, так ведь?

— Точно.

— Значит, Кэтрин Шеридан взяла себе номер социального страхования умершей женщины, но не ее имя. Она переехала в этот дом откуда-то, и любые записи, которые существовали до этого, остались в той, другой ее жизни.

— Просто дурдом какой-то, — сказал Миллер. — Это же… — Он покачал головой. — Я даже не знаю, как это назвать.

Рос потянулся.

— Может, программа защиты свидетелей? — задумчиво спросил Миллер.

Рос хмыкнул.

— По всей видимости, эта программа плохо ее защитила.

Дождь почти перестал. Наташа Джойс, стоя под навесом перед продуктовым магазином, подождала немного, а затем поспешила на другую сторону улицы и начала подниматься по ступенькам к библиотеке Карнеги. За конторкой сидела женщина. На карточке на лацкане ее жакета было написано «Джулия Гибб».

— Газетный отдел, — попросила Наташа.

Женщина улыбнулась.

— Текущие газеты или старые подшивки?

— Газеты пятилетней давности, — ответила Наташа.

— Тогда это в старых подшивках. Поднимаетесь на второй этаж, поворачиваете направо и идете до конца коридора. Там будет дверь, за которой вы увидите отдел политики, потом истории, а дальше будет архив медиафайлов.

— Спасибо, — поблагодарила Наташа и направилась к лестнице.

Это оказалась небольшая заметка, но она нашла ее. «Вашингтон пост» за восьмое октября две тысячи первого года, пятая страница. Заголовок гласил: «В результате облавы на наркоторговцев погиб один человек». Наташа пробежала глазами заметку, особо не вчитываясь. Ее не интересовало, что по этому поводу заявила полиция, что сказал мэр и все эти засранцы…

А потом она нашла его.

Майкл Маккалоу.

Сержант Майкл Маккалоу, раненный во время облавы. Наташа вынула из сумочки ручку и расписание автобусов и записала имя офицера. Не с этим ли человеком сотрудничал Дэррил? Не он ли взял его с собой на облаву и косвенно стал причиной его гибели? С какого перепугу они взяли Дэррила на облаву на наркоторговцев?

Наташа закрыла файл, кивнула Джулии Гибб и, выйдя из библиотеки, направилась в ближайший полицейский участок.

— Маккалоу, — повторил сержант за стойкой в четвертом участке. — Буква «у» в конце, верно?

— Верно, — подтвердила Наташа. — Маккалоу.

— И что вы хотите выяснить?

— В каком участке он работал, если это возможно. Он занимался одним делом пять лет назад, и мне нужна его помощь.

— Вы говорите, что он ушел в отставку?

— Да, верно.

У сержанта Рональда Геррити было круглое лицо и маленькие темные глазки, похожие на ямочки в снегу. Он улыбнулся и сказал:

— Если он существует, то найдется в системе.

Наташа ждала, пытаясь сохранять терпение и силой мысли заставить уже немолодого сержанта быстрее набирать на клавиатуре и читать информацию на экране.

— Вот, — сказал он.

Наташа вздрогнула.

— О черт, нет! Извините, это Марк Маккалоу. Может, они как-то связаны?

Наташа покачала головой.

— Я не знаю. Я знаю только Майкла.

Сержант продолжил читать, печатать, снова читать, снова печатать. Вдруг он замер.

— Ура! Майкл Маккалоу. Сержант. Ушел в отставку из седьмого участка в две тысячи третьем году.

Наташа вынула расписание автобусов и записала информацию на нем.

— Спасибо, — сказала она. — Большое спасибо за помощь.

— Да нет проблем, мэм. Это все, что вы хотели выяснить?

— Может, у вас есть его адрес или что-нибудь в этом роде? — с надеждой спросила она.

Геррити улыбнулся и покачал головой.

— Такого у нас нет. Даже не знаю, как вам узнать это. Полицейские уходят в отставку и становятся обычными гражданами. Мы не следим за их дальнейшей судьбой.

— Хорошо, спасибо. Вы мне очень помогли.

— Пожалуйста, — ответил Геррити и повернулся к экрану компьютера, медленно, методично набирая что-то.

Наташа Джойс вышла из здания четвертого участка и отправилась к остановке автобуса. У нее было имя, номер участка, дата ухода в отставку. Возможно, это ничего ей не даст. Если бы у нее было достаточно времени, если бы Хлои была с ней, а не в школе, она бы осталась в городе, чтобы больше разузнать об этом отставном сержанте полиции. Но ей нужно было спешить, чтобы забрать дочь из школы.

Дело сдвинулось с мертвой точки. Ее разговор с Франсес Грей был странным и глупым, но, по крайней мере, она кое-что из него почерпнула. Кое-что, что ей поможет. Все, что она хотела, — это узнать, что случилось. Дэррил пытался предпринять что-то, вырваться из заколдованного круга. От этого ей стало легче, у нее появилась слабая надежда на то, что хоть одно из его решений не было безответственным. Дэррил Кинг был хорошим человеком. Она должна верить в это. Она должна верить в это, чтобы посмотреть дочери в глаза и сказать ей правду.