Бёглер - Михаил Бабкин

Или доносы.

Написать толковый, берущий за душу и призывающий к немедленному действию донос есть работа крайне непростая. Можно сказать творческая, далеко не каждому по силам. Не по таланту!

Одно дело указать в подметной бумажке лишь голый факт, скажем: "Обыватель Имярек гонит у себя дома по ночам самогон и часто напивается. А когда он пьяный, то всегда дебоширит". Тут, конечно, реакция властей будет достаточно спокойной: придут, арестуют самогонный аппарат и назначат его владельцу штраф. В крайнем случае дадут самогонщику год условно или же назначат принудительное лечение от пьянства – и всё. Вполне достаточно для перевоспитания обывателя Имярек.

Однако если в той анонимке написать по сути то же самое, но дав простор фантазии и учитывая текущую политическую обстановку, то эффект может получиться куда более сильный. Потому как кляуза о том, что гражданин Имярек гонит у себя по ночам самогон из ворованного с королевского предприятия сахара, заодно используя вместо дров монархические парадные знамёна и портреты августейших персон, а напившись допьяна в голом виде призывает с балкона к свержению королевской династии – такая «зажигательная» информация может привести гражданина Имярек к весьма и весьма печальным последствиям.

Хотя, конечно, и сахар тот бедолага покупал в магазине за свои кровные, и знамён с портретами никогда в печку не засовывал, а с балкона вообще не кричал, нет у него балкона – королевскому следственному отделу это безразлично. Сначала арестуют по доносу, а уж после станут разбираться, что было на самом деле, а чего и вовсе не случалось.

Устроившись за столиком в первой попавшейся уличной шашлычной, напарники приступили к задуманной каверзе. Харитон купил десяток пахучих, с пылу с жару шашлыков и кувшин сухого вина – разумеется, исключительно для прикрытия, негоже сидеть в закусочной с постным видом, что-то карябая на бумагах. Ещё примут за ревизоров, или того хуже, за тайных осведомителей: бока не намнут, но крепко-накрепко запомнят внешности… И, само собой, тоже ради конспирации, принялся те шашлыки с аппетитом поедать, запивая жгучее мясо прохладным с кислинкой вином.

Денис, развернув поздравительную открытку – большую, складную, с изображёнными на лицевой части бело-синими горами и скачущим по их вершинам чёрным всадником – приступил к сочинению доноса. Писал он долго, то грызя в задумчивости карандаш, то невидяще глядя на бёглера, увлечённо поедающего сочное мясо. Наконец дело было закончено: парень отложил карандаш и протянул Харитону плотно исписанную открытку. Бёглер, вытерев пальцы салфеткой, углубился в чтение, по ходу дела комментируя прочитанное:

– «Опиумокурильня», это ты молодец… "скрывает налоги от государства" тоже правильно… "тайный притон скотоложцев"… – здесь Харитон оторвал изумлённый взгляд от текста, осуждающе покачал головой, но ничего не сказал и уже молча продолжил чтение. Наконец отложил открытку в сторону:

– В общем всё нормально, я бы и сам заинтересовался подобным притоном… ээ… не на предмет посещения, – он погрозил пальцем хихикнувшему Денису, – но чтобы достойно покарать наглых преступников. Слушай, напарничек, а почему ты подписал кляузу как "доброжелательница Манька-Облигация", а? Или в этом имеется некий сакральный смысл, мне недоступный?

– Ага, – кивнул довольный Денис, – сакральный, вот-вот. Это я по приколу, тебе не понять. А объяснять слишком долго.

– Сойдёт, – решил бёглер. – Ешь шашлык, пока не остыл, и пойдём в полицейское управление. – Денис потянулся было за кувшином с вином, но Харитон стукнул его по руке: – Пить не разрешаю! Не хватало ещё чтобы ты на полицейского спиртным дышал.

– Погоди, – опешил Денис, – получается, я писал, трудился, и я же понесу донос вместе с ключами?

– Конечно, – подтвердил Харитон. – Одет ты как ярмарочная обезьяна, аж глаза режет, потому на твою физиономию полицейский особого внимания не обратит. Запомнит в первую очередь пёструю рубаху да коротышные штанишки. – Бёглер с ехидцей глянул на огорчённого критикой парня. – Ну-ка, хоть какой-то прок от твоей смешной одёжки! Маскировочно-отвлекательный.

Полицейское управление располагалось в центре города, между "Службой занятости" для трудоустройства безработных и бюветом номер двадцать четыре. Харитон, стоя за углом «службы», проследил за тем как Денис развинченной походочкой подошёл к дежурившему у входа полицейскому, отвесил тому поклон и, что-то коротко сказав, вручил открытку с ключами. После чего едва ли не бегом вернулся к бёглеру; настороженный полицейский проводил юношу долгим взглядом, затем уставился в открытку, шевеля губами, – читал. А через полминуты выдернул из кармана железный свисток и, повернувшись к управлению, тревожно засвистел.

– Дело сделано, – удовлетворённо сказал Харитон, – дёргаем отсюда! – И они поспешили скрыться в ближайшей улочке, ведущей неизвестно куда, но подальше от управления.

– Ты чего полицейскому сказал-то? – не удержался от вопроса бёглер. – Он, бедолага, аж в лице изменился.

– Ничего особенного, – вспомнив, фыркнул Денис. – Всего лишь то, что некая дама вручила мне денюжку, чтобы я отнёс письмо и ключи самому главному в Номольфе полицейскому.

– Под городского сумасшедшего сработал, понимаю, – усмехнулся Харитон. – А ведь и впрямь похож, ой как похож! – рассмеявшись, бёглер дружески стукнул парня по плечу. – Крепись, напарник, сейчас пойдём устраиваться в гостиницу на ночлег. А уж завтра, с утра пораньше, тебя обязательно приоденем как надо, вполне за нормального человека сойдёшь. Глядишь, и мозголомного врача не потребуется.

– Сам псих, – беззлобно огрызнулся Денис и на всякий случай наддал ходу: а ну как бёглер продемонстрирует обещанный пинок левой ногой? Который с размаху.

Проверять не хотелось.

Работать у Эдвоберта, мага лечебных свитков и начертательных заклинаний, оказалось интересно. И уж, верно, нисколько не скучно: Крис убедился в том за неделю своего пребывания в колдовской аптеке.

Разумеется, если дело касалось мытья полов, витрин, снятия метёлкой паутины с потолка, чистки выставленных в торговом зале шкафов и экспонатов – то да, было скучновато. Впрочем, как при любой уборке, будь она большой или малой, когда веселиться, в общем-то, и не с чего. Разве что только с собственного чумазого отражения в стеклянных дверцах шкафов.

В первую очередь Крису были интересны посетители аптекарского заведения, на удивление часто заглядывающие в малоприметную «библиаптеку». Особенно много их становилось после захода солнца, по вечерней, а то и глубокой ночной поре. Приходившие днём, как правило, спрашивали простые лекарственные заклинания: от расстройства желудка или наоборот, от длительного запора; от похмелья, от перегрева на солнце, от головной боли, от лихорадки, от мозолей и ушибов – обычные проблемы многих отдыхающих, приехавших на новое место и ещё не успевших здесь акклиматизироваться.