Сквозь все преграды - Мэри Спенсер

— Сегодня, Этти, мы можем выбрать любой цвет, какой тебе только захочется.

Он и раньше знал, что Мариетта — само совершенство, но здесь, в самом фешенебельном ресторане Марипозы, сидя напротив нее за маленьким, освещенным свечами столиком, он восхищался каждым движением, каждым словом своей возлюбленной. Мэтью и раньше замечал, как грациозны движения ее рук, а сейчас они казались ему особенно женственными и прекрасными — прекрасными, как сама Мариетта.

Он наслаждался плавной правильной речью Мариетты, а когда Мариетта смеялась, то Мэтью начинал глубоко дышать, чтобы успокоить неистово бьющееся сердце. От ее улыбки его бросало в жар. Удивительно, как при этом он умудрялся не выглядеть полным дураком. Мариетту забавляли его шутки, но она ни разу не посмеялась над ним.

Он хотел, чтобы этот вечер длился бесконечно, а потому не спешил. Сначала Мэтью заказал шампанское — самый подходящий напиток для их трапезы, а в завершение ужина — сладкий густой абрикосовый ликер. Он предложил Мариетте заказать все, что ей понравится. Она так и сделала. Суп с сыром, салат из листьев латука, твердая теннессийская ветчина — все было очень вкусно. Мэтью смаковал каждый кусочек, ухитряясь не замечать при этом, что именно ест.

Потом они не спеша вернулись в отель. Мэтью держал Мариетту за руку, нежно перебирая ее тонкие пальчики. На улице уже стемнело. В небе во всем своем великолепии сияли звезды, равнодушные к людским бедам и радостям. Настроение влюбленных все время менялось. За ужином они оживленно болтали, потом беседа потекла более спокойно и умиротворенно, а сейчас в атмосфере чувствовалась некая торжественность. К отелю они подошли молча. Мэтью остановился и принялся вертеть в руках шляпу, смущаясь, как школьник.

— Это был… прекрасный ужин, — робко начал он, мысленно дав самому себе подзатыльник.

— Да, чудесный. Спасибо, Мэтью.

— Пожалуйста, — сказал он, глядя себе под ноги. Воцарилась тишина.

— Ну, мне пора идти в свой номер, — прервала затянувшуюся паузу Мариетта. — Завтра рано вставать.

— Верно. — Мэтью кивнул. — Да, нам надо встать рано.

Они опять помолчали.

— Ну, спокойной ночи, Мэтью. Спасибо.

— Пожалуйста. Я рад, что тебе понравилось. — Мэтью наклонился и поцеловал Мариетту в щеку. — Спокойной ночи, Этти. Приятных сновидений.

— Спокойной ночи.

Они разошлись по своим комнатам. Через полчаса Мариетта сидела на кровати в ночной рубашке и причесывалась, пытаясь собраться с мыслями. Еле слышный стук в дверь удивил ее. Накинув халатик, она пошла открывать дверь. В коридоре стоял Мэтью и с мольбой смотрел на нее своими синими глазами.

— Я хочу провести с тобой эту ночь, — тихо сказал он.

В ушах Мариетты раздался колокольный звон. Ей хотелось того же, но она боялась своих желаний.

— Да, — прошептала Мариетта, протягивая ему руку.

Глава 13

Она лежала рядом с ним — теплая, сонная, с блаженной улыбкой на губах. Глаза закрывались сами собой, но Мариетта изо всех сил боролась с дремотой.

— Спи. Я никуда не уйду, если ты только сама не прогонишь меня, — шепнул Мэтью, гладя ее по спине и осыпая поцелуями.

Мариетта зевнула и крепко к нему прижалась.

— Нет, пожалуйста, останься. Он снова поцеловал ее.

— Я не хочу спать, — пролепетала она. — Я слишком счастлива.

— Я тоже. — Его рука скользнула по округлому бедру Мариетты. — Мне очень жаль, что так получилось с кроватью, дорогая, — добавил он, куснув ее за ушко.

— Ничего, — ответила Мариетта, снова зевнув. — Так тоже удобно.

— Никогда в жизни я не испытывал такого удовольствия, ломая кровать. — Мэтью нежно провел языком по изгибам изящной раковины. — Но мне не следовало рвать твою хорошенькую ночную рубашку.

— О, — еле выговорила Мариетта. — Все… все в порядке, Мэтью.

— Не смог удержаться, — пробормотал он, перевернув ее на спину и целуя в шею. — Первый раз в жизни я так сильно хочу женщину. Этти, ты меня с ума сводишь!

— О, Мэтью, я никогда…

Его губы сомкнулись вокруг розового соска, но тут же передвинулись выше, чтобы закрыть ей рот поцелуем.

— Я знаю, милая. — Он ласково улыбнулся. — Ни с кем мне не было лучше, чем с тобой. Ты чистая, нетронутая. Почему ты краснеешь? — спросил Мэтью, в душе радуясь ее смущению. — Ты даже не представляешь, что я чувствую. Знать, что я первый мужчина, который так дотрагивается до тебя, видит тебя такой… Если б я только мог найти слова… — Его лицо вдруг стало серьезным. — Надеюсь, ты не забеременеешь, Этти. Мне нужно было вести себя осторожнее.

— Забеременеть? Нет, вряд ли. С Дэвидом… Ну, в общем, он был разочарован, что у нас нет детей.

Мэтью вложил в поцелуй всю страсть, на которую был способен.

— Разочароваться в тебе, Этти, — все равно что разочароваться в жизни, — сказал он убежденно. — Я никогда не встречал более красивой женщины. Этти Колл — ты самая красивая женщина на свете!

— О… — Мариетта была тронута до слез.

— Т-с-с, — шепнул он, лаская ее и руками, и губами. — Спи. А я сейчас учиню расправу над твоим обессилевшим телом.

— Пожалуйста. — В голосе Мариетты звучала страсть; она запустила пальцы в густые мягкие волосы Мэтью. — Потом — моя очередь.

Мэтью разбудил солнечный свет, пробивающийся через занавески, и какой-то слабый шорох. Он открыл глаза и увидел, что Мариетты рядом нет. Ощутив беспокойство, он напрягся, но, обнаружив, что она сидит за маленьким столиком, в нескольких футах от кровати, с облегчением вздохнул.

Мариетта накинула на себя халатик: только эта деталь ее ночного туалета осталась в целости и сохранности. В утреннем полумраке было видно, что она разглядывает какую-то фотографию, время от времени осторожно поглаживая ее кончиками пальцев. Это продолжалось довольно долго. Потом Мариетта прошептала что-то, поднесла фотографию к губам, поцеловала ее и спрятала в книгу.

Когда она снова скользнула в постель, Мэтью закрыл глаза и притворился спящим. Мариетта погладила его голую руку, дважды прошептала его имя и заснула. Убедившись, что она спит, Мэтью открыл глаза, очень медленно, стараясь не разбудить ее, встал с кровати и подошел к столику.

Он сразу узнал эту книгу — «Избранные произведения Джона Донна» и, еще даже не открыв ее, понял, где будет лежать фотография. Так и есть: «Прощание. Запретная печаль».

Это была свадебная фотография. Мариетта, одетая в красивое белое платье, не улыбалась и вообще мало походила на невесту. Закутанная с головы до пят в длинную прозрачную вуаль, она держала в одной руке огромный букет белых цветов, другая покоилась на плече мужчины, сидящего рядом.

Мэтью совершенно иначе представлял себе профессора Колла. Он не был лысым, тощим и старым, как думал Мэтью. Этого мужчину средних лет, с правильными чертами лица, белокурыми волосами и светлыми глазами, многие представительницы женского пола сочли бы очень привлекательным. Он чем-то напоминал Джимми, только младший брат Мэтью был сильным, мускулистым парнем и не носил усов. Профессор Колл казался достаточно рослым и очень стройным. Одетый в элегантный свадебный костюм, он сидел — гордый, как король, его лицо излучало ум и чувство собственного достоинства. А Мариетта, стоявшая у него за спиной, — красивая и холодная, походила на королеву. Королева профессора Колла.