Нехрупкая Лилия - Вийя Шефф

подобных женщин. Но две горгоны могут нехило обломать им крылья. Обе сильные характером, таких хрен сломаешь. Как ивы: покачаются, погнутся на ветру и снова подымутся. И ещё крепче станут, покрывшись бронёй.

Лилия как раз такая и была. Окостеневшая. Сейчас вижу, как она крушит и выбирается из скорлупы. Осталось самому в это не залезть. Я понимаю, что моя ограниченность очень сильно может повлиять на всё.

— Алис?

— Слушаю.

— Как не сломаться в моей ситуации? Не стать человеком, который ненавидит всех вокруг?

— Жить и получать от этого удовольствие. Ты выжил, а не умер. У тебя есть любимая женщина, которая тебя обожает, каким бы ты ни был. Семья будет… Счастье в мелочах, нужно просто их увидеть. Ухватишься за одно, размотаешь целый клубок. А на ноги ты встанешь, поверь мне.

— Я верю.

Глава 26

Нежничаем с Лилей, лежа на диване. Она слегка поглаживает меня по плечам, иногда надавливает и разминает. Мне кажется, что у меня мурашки до самых пяток бегают. Но я обманываюсь, и они теряются где-то в районе пояса.

Всё равно балдёжно. Закрываю глаза от удовольствия. Меня рубит под лёгкую классику.

Лиля целует сзади в шею. И сейчас я чувствую, как теплая волна окатывает всё тело, вместе с ногами. Распахиваю глаза, хочется об этом рассказать, но в горле встаёт ком, и слова застревают.

Звонок в дверь.

— Кого там ещё принесло? — выключает она пультом расслабляющую музыку.

Пока идёт открывать дверь, я тем временем пересаживаюсь в коляску.

Футболка где? — осматриваю всё вокруг.

В ванной оставил.

У двери шум, детские голоса.

— Мурат? Неожиданно, — удивляется Антипова.

Мимо пробегает маленькая белокурая девочка в сторону туалета.

— Тетя Лиля, а где мой горшочек? — громко кричит.

— Под ванной, милая!

Девчуля хлопает дверями.

— Здесь его нет! Быстрее! Я сейчас описаюсь!

— Гасанов, не мог ребёнка в сортир сводить?! — быстрым шагом идёт мимо Лиля.

— Кто ж меня в женский-то пустит? — слышен голос из прихожей.

Выезжаю к гостям.

У зеркала поправляет волосы высокий спортивный смуглый парень. Рядом светлый мальчик лет семи. Оба в шарфах с надписью "Динамо".

В мальчишке узнаю черты Ника, это их с Алисой сын. В туалет, значит, убежала их дочка.

— Привет, Стас! — протягивает мне руку Гасанов. — Я в курсе, что ты меня вряд ли помнишь. Мы были лучшими друзьями.

Смутно он мне знаком. Иногда проскальзывал в воспоминаниях моей подростковой жизни.

— Мурат? — пожимаю в ответ. — Мы учились вместе в спортивной школе.

— Да. Жили в одной комнате. Вообще всё вместе делали.

— Это ты полез по балконам к девчонкам гимнасткам на второй этаж, упал и сломал руку? — почему-то всплывает именно это в голове.

— Я, — смеётся. — Два месяца потом с гипсом гонял.

— Да, и для них ты был рыцарем.

— Дружище! — обнимаемся, хлопая друг друга по плечам.

— А мне можно обнимашки? — появляется рядом Вита.

— Со мной? — разводит руки Мурат.

— Нет! Я из-за тебя чуть не описалась, — пихает она его ручкой.

Тянется ко мне. Подхватываю её и поднимаю к себе на колени. Обнимает за шею.

Как ребёнок может так легко идти к незнакомому человеку? Она меня совсем не знает.

— Ты колючий, как папа, — гладит по щеке.

Провожу ладонью по щетине. Дней пять уже не брился. Не хочется как-то.

— Чего в коридоре застыли? — выходит к нам Лиля и кидает мне футболку. Ловлю на лету. — Марш на кухню! Сейчас чай пить будем.

— Как ты с ней живёшь? — тихо спрашивает Мурат, косо взглянув на Антипову. — Она ж броневик. Ни любви, ни жалости.

— Не преувеличивай. Обычная женщина.

— Обычная? — помогает подтолкнуть мою коляску. — Я видел, как она решает вопросы. Цербер. Только что глотки не рвёт. Но, думаю, и это может.

— Мне нравится.

— У тебя всегда был странный вкус на девушек. Тянуло на самых отбитых.

— Я всё слышу! — громко произносит Лиля, недобро зыркнув на нас.

— Мы не о тебе.

— Ага, так я и поверила, — забирает у меня с коленей Виту.

Я быстро надеваю футболку.

— Ну, тётя Лиля, я же ещё не покаталась на колясочке, — тянется обратно ко мне, хныкая.

— Потом покатаешься. Тортик будешь?

— Я буду! — занимает место за столом Илья.

— Я тебя даже спрашивать не собиралась. Ты всегда голодный. Я удивляюсь. Как при таком аппетите ты умудряешься быть доходягой?

Мальчик действительно щупленький и высокий.

— С его режимом дня, всё как в топке сгорает, — садится рядом со мной на стул Мурат.

Виталину усаживаю с другой стороны.

— А мы на футбол ходили, — рассказывает она мне.

— И как? Тебе понравилось? — поправляет ей Лиля выбившуюся из хвостика кудряшку.

— Нет! — и отправляет в рот большой кусочек торта. — Там шумно. И дяди ругаются плохими словами, — подманивает меня пальчиком и говорит тихо. — Мне приходилось всё время закрывать ушки, — демонстрирует.

— Гасанов! Ты куда детей водишь?! — повышает на Мурата голос Лиля.

— А я ту при чём? Ник с нами тоже был. Но потом ему позвонили, и он уехал.

— И бросил детей с тобой?!

— За пятнадцать минут до конца матча. Ничего с ними бы не случилось. У нас охрана.

— Это ты перед Алисой оправдываться так будешь.

— Не ссорьтесь, — останавливаю их спор. — Всё ж хорошо. Давайте, о чём-нибудь хорошем поговорим?

— Ух, ты! У вас собака?! — восклицает Илья, показывая на кухонную дверь.

В проходе сидит сонный Рыжик и зевает. Спал на балконе. Мы его не закрываем, чтобы бегал туда-сюда. Тяжело ему без воздуха уличного.

— Да.

— Какой хорошенький, — сползает со стула Вита и идёт к псу.

Тот пятится назад. Не раз от детей доставалось в прошлой жизни, поэтому он старался их избегать.

— Какие ушки большие, — девочка всё-таки его ловит и изучает со всех сторон. — А у нашего Халка такого ошейника нет, — распахивает широко глазки, показывая на собачье украшение со стразами. — Тетя Лиля, нам тоже надо.

— Купим… — обречённо она выдыхает. — Ник нас повесит на этом ошейнике, когда увидит вашу крысу в нём.

Дети перебираются на пол в гостиной, играют с Рыжиком. Заставляют его бегать за мячиком.

Лиля убирает со стола и моет посуду.

— Приезжай к нам на тренировку, — предлагает Мурат. — Пацаны рады будут.

— Я не в самой лучшей форме, — показываю на ноги.

— Ну и что?! Ты и раньше не шибко шустрый был, — прикалывается надо мной.

— Ах, ты! — осматриваюсь вокруг, тянусь до подушки, хватаю и луплю его по плечу.

На кухне слышен звук разбившейся посуды. Мурат пропускает меня вперёд, заходит следом за мной.

Антипова стоит, держась за край стола, бледная, как полотно. На полу