Викинги. Заклятие волхвов - Николай Бахрошин

– С сотней воинов? – спросил Гуннар.

– Да, с сотней! С сотней братьев Миствельда! А это, клянусь топорищем Глитнир, дорогого стоит! – веско сказал Ингвар, похлопывая по древку своей огромной секиры.

– Если курши давно заметили наши корабли у своих берегов, они успели собрать большое войско… – вслух размышлял Бьерн Железная Голова. – Я чувствую, нам здесь придется крепко сразиться…

– Чувствую, чувствую… – проворчал Ингвар. – Я тоже чувствую, что моя Гитнир вдоволь напьется крови. Чем больше врагов – тем больше славы! В первый раз, что ли, будем стоять малым числом против многих?!

– То-то у меня все время уши чешутся, с самого утра чешу, – вдруг сообщил Беспалый. – Перед хорошей схваткой они у меня всегда чешутся…

– Уши? – заулыбались остальные. – А обрубки пальцев у тебя не чешутся разом?

– Нет, курши теперь обязаны напасть: зря, что ли, Сюги расчесал себе оба уха!

– А испугаются, промедлят, Беспалый сам нападет на них – за уши отомстить… – посыпались шуточки.

– Ладно, хватит! Языками будем работать после! – твердо сказал Гуннар, крепко прихлопнув ладонью узорчатую рукоять Самосека. – Если курши их не отрежут вместе с головами и не вывесят вялиться на солнце… – неожиданно усмехнулся он. Снова подобрался лицом: – Раз все так считают – остаемся здесь! Будем сражаться! Корабли – потом, не время, сейчас нужно копать кольцевой вал, сколачивать бревенчатые щиты, ставить рогатки…

– Волчьи ямы не худо бы отрыть на подступах, – напомнил кто-то.

– И ямы тоже, – подтвердил Гуннар. – Бьерн, возьми двух воинов, разведете на берегу три костра, чтоб все время горели. И лапника не жалейте, чтоб дыма, дыма побольше! Если наши где-то поблизости, заметят сигнал…

– Это конечно, – кивнул Железная Голова. – Это надо.

– Сьевнар, ты тоже возьми пять человек, рубите колья и острите их! – скомандовал Косильщик. – Фроди…

– Чего?

– Все стрелы, копья, все оружие и припасы – на берег! Возьми людей сколько нужно, но чтоб быстро!

– Сделаю…

– Ингвар, ты тоже возьми десяток-полтора, валите сосны, с тебя – бревна!

– Хорошо, Гуннар…

– А мне чего делать? – влез Беспалый.

– Уши чесать, – улыбнулся Гуннар.

Вокруг раскатисто грохнули смехом.

– Ты, Сюги, очертишь круг, расставишь воинов, начнешь копать вал, – продолжал распоряжаться Косильщик. – Да ты и сам знаешь, что и как. Небось, не первый поход, не второй…

– Да знаю, конечно… Чего бы тут не знать, клянусь единственным глазом Одина… – покачал головой седоватый Сюги.

– То-то!

Дело, в общем, привычное. Ратники фиордов умели быстро строить крепости на голом месте. Все работали ловко, без остановок, только земля летела с лопат да вековые сосны трещали и рушились под ударами топоров, вздрагивая мохнатыми, разлапистыми макушками.

Круглый земляной вал высотой в два копья вырос на берегу, лишь солнце начало клониться к закату. Перед валом – ров, рогатки из заостренных кольев, на валу – бревенчатые щиты для защиты от стрел и дротиков, колоченные без гвоздей, «в лапу». Крепость получилась добротной, в такой даже сотне воинов можно долго держаться против многократно превосходящего противника.

Потом на землю упала тьма, и потянулось долгое ожидание…

Гуннар приказал трети воинов все время быть на валу, сам бесконечно ходил кругами, поглядывая то на море, то на звезды, то на притихшую стену леса, слившегося в темноте в черную, сплошную полосу. Похлопывал по рукояти своего прославленного меча, будто успокаивал его нетерпение.

Сьевнар, хоть и чувствовал себя усталым, тоже уснул не сразу. Ловил случайные звуки и шорохи, всматривался в темноту, негромко переговариваясь с другими воинами. Как закрылись глаза, он сам не заметил.

И сон подхватил его невидимыми ладонями, без конца раскачивал, как совсем недавно раскачивало море…

Курши напали неожиданно, в то рассветное время, когда глаза начинают слипаться сами собой.

Серый туман стелился по воде рваной дымкой, и лес чернел глухим частоколом, из которого только начали проступать отдельные кусты и деревья, а они появились сразу и отовсюду, как будто из-под земли выросли. Берег, за мгновение до этого спокойный и сонный, моментально наполнился пением стрел, стуком щитов и копий, бряцаньем доспехов и хищным, волчьим улюлюканьем нападающих.

Да, если бы не сообразили построить крепость, а расположились бы обычным становищем вокруг кораблей – смяли бы нас как пить дать! – успел подумать Сьевнар, стряхивая сонное оцепенение. Уж больно их много…

Потом он уже ничего не думал: стало некогда. Тучи стрел и дротиков полетели в сторону крепости. Гул, шелест, протяжные, нечеловеческие взвизги, режущие по ушам.

Сьевнар знал, куршские воины для устрашения врагов сверлят на наконечниках стрел специальные отверстия, отчего стрелы в полете начинают взвизгивать и завывать на все лады. Но – одно дело знать, а другое – слышать эти завывания диких котов, сцепившихся над добычей…

Стрелы сыпались на земляную крепость, как град, дробно стуча по бревнам заслонов, втыкаясь в землю и в деревянные щиты ратников, быстро рассыпавшихся по земляному валу. Много стрел, очень много…

Впрочем, это было больше рассчитано на испуг, понимали все. Крепкие щиты и добротные доспехи хорошо защищали ратников острова. Стрелы, пущенные издалека, не могли причинить большого вреда кольчужным воинам. Многие братья, показывая свою ловкость, нарочно выбегали из-за бревенчатых срубов, ловили стрелы руками, сбивали их в воздухе мечами и топорами, насмешливо выкрикивая в сторону куршей оскорбительные слова.

Земляная крепость оказалась настороже, изготовилась к обороне в считаные мгновенья. И курши поняли это, скоро отхлынули назад, под прикрытие леса. Они хорошо знали силу и выучку ратников фиордов. Понимали: этих не испугаешь никакими гудящими стрелами…

– Клянусь огненным молотом Тора, что-то они не торопятся продолжать! – сказал Ингвар Крепкие Объятия.

– А тебе не терпится? – спросил Фроди Глазастый.

– Не люблю ждать! – коротко ответил силач.

Стоя за бревнами, он закинул за спину щит и двумя руками держал свою огромную секиру, слегка подкидывая ее в широких ладонях, набитых веслами и работой с молотом до костяной твердости. Широкое лезвие секиры он за ночь отчистил до блеска, и оно отражало лучи восходящего солнца, словно бы улыбалось предстоящей схватке.

– Ждать никто не любит, – рассудительно заметил Сьевнар. – Скажи мне кто, что он любит ждать, и я в глаза ему скажу, что он врет…

Утренний туман рассеялся, легкий, свежий бриз прогнал тучи, и Соль-солнце неторопливо вставало над верхушками сосен. Хоть и весна, а припекало почти по-летнему. Хороший, жаркий будет день на восточном побережье, мысленно отметил Сьевнар. И вечер, наверное, будет теплый. Для тех, кто, волей богов, доживет до него, тут же поправился он.

Да, жаркий предстоит денек…

– Это точно, – подтвердил Фроди Глазастый. – Ждать – всегда хуже не бывает. Старики говорят – кто много ждет, тот быстро стареет.

– Кому знать, как не им, – кивнул Сьевнар.

Ингвар длинно и яростно сплюнул, продолжая баюкать секиру:

– Вы как хотите, братья, а я, клянусь пяткой Одина, не собираюсь постареть на этом валу! Если курши и дальше будут жевать дерьмо из-под себя, я сам нападу на них! – пригрозил он. – Моя Глитнир уже так и рвется из рук!

Они все стояли на валу, укрываясь за бревнами и щитами. Смотрели, как куршские воины, отбежав на безопасное расстояние, суетились на опушке леса. Размахивали оружием, кричали, спорили между собой, как будто совсем забыли про защитников крепости.

Вместо битвы решили устроить между собой долгий торг! – усмехались островитяне.

Воины фиордов уже заметили куршей, и без того не малых числом, постепенно становилось все больше и больше, словно отставшие отряды теперь догоняли основное войско. Видимо, и медлят поэтому – ждут отставших.

Даже издалека было видно, что курши вооружены куда хуже воинов братства. Плетеных кольчуг почти ни у кого не было, доспехи все больше слоеной кожи, да и крепкие железные шлемы редко увидишь. Многие накидывали на себя вместо доспехов шкуры зверей, а вместо шлемов надевали на головы оскаленные черепа. Лук, копье – у каждого, а вот что касается мечей или боевых топоров – их тоже не много. Хорошее железо – дорого, а курши – бедные.

Все эти курши, балты, ливы, эсты, финны – дикие народы, и всегда будут дикими. Они и понятия не имеют, что сражаться единым воинском строем, плечом к плечу с остальными, проще и лучше, объясняли молодым ветераны.