Дворцовые перевороты в России - Эрнест Миних

к себе, оказывая ему полное доверие, так что во многих случаях Меншиков управлял Россиею так же деспотически, как сам государь. Однако в последние годы царствования Петра I значение Меншикова заметно умалилось; полагают даже, что если бы жизнь этого государя продлилась еще несколько месяцев, то произошли бы снова большие перемены при дворе и в министерстве.

Из следующего изображения Меншикова каждый может заключить, какие качества брали у него верх: дурные или хорошие.

Меншиков был сильно привязан к царю и сочувствовал его правилам относительно просвещения русской нации. С иностранцами, если только они не считали себя умнее его, он был вежлив и любезен. Он также не трогал русских, умевших гнуть спину. С низшими обращался кротко и никогда не забывал оказанной услуги. В самых больших опасностях обнаруживал всю надлежащую храбрость, и, раз полюбив кого-нибудь, становился его усердным другом.

С другой стороны, честолюбие его было безмерно; ни выше себя, ни равного он не терпел, а тем более человека, который вздумал бы превзойти его умом. Алчности был ненасытной, и враг непримиримый. В уме у него не было недостатка, но отсутствие воспитания сказывалось в его грубом обращении.

Любостяжание его часто производило неприятные для него столкновения с Петром I, который не один раз подверг его произвольному штрафу. Несмотря на то, после его заточения, у него найдено до трех миллионов рублей, как наличными деньгами, так серебряной посуды и драгоценных камней.

Меншиков имел сына и двух дочерей. Из них, бывшая невеста императора скончалась при жизни отца; другая, в царствование императрицы Анны, вышла замуж за Густава Бирона, брата курляндского герцога. Она умерла в начале 1737 г.

Сын Меншикова служит майором в гвардии. Пока отец его был в счастии, все находили его умным, хотя в то время он был еще очень молод; но со времени опалы и смерти отца, находят, что едва ли кто во всей России глупее его.

Из ничтожества возвысившись до высших степеней, Меншиков мог бы с честию окончить свое поприще, если бы не увлекло его честолюбие до притязания возвести свое потомство на русский престол. Это тот самый камень преткновения, о который разбились, подобно ему, все следовавшие за ним любимцы, как это окажется далее.

* * *

Князь Иван (сын Алексея Долгорукого, действительного тайного советника и дядьки императора) был красивый молодой человек и живого характера. Ему часто случалось беседовать с молодым государем, который полюбил его и, наконец, так к нему привязался, что не мог ни минуты оставаться без его общества. Долгорукие не упустили воспользоваться этою привязанностью и стали во главе всех дел. Спустя несколько времени после ссылки Меншикова все семейства, сосланные им некогда в Сибирь по делу царевича, были вызваны оттуда обратно и конфискованные их имения были им возвращены.

С крайнею завистью смотрела остальная знать на сильное влияние Долгоруких. Но как ни приводили в действие разные пружины, влияние это не успевали уничтожить.

Князь Иван внимательно изучал наклонности своего государя. Стараясь каждый день доставлять ему новые удовольствия, он этим приобрел полное и исключительное к себе доверие молодого Петра, который пожаловал его в обер-камергеры и дал ему Андреевскую ленту. Между тем этот же князь резким обращением и пренебрежением ко всем увеличивал число своих врагов.

Постигшая императора в августе месяце болезнь встревожила все государство. Опасались за его жизнь, так как горячка, в которую он впал, была очень сильная. Однако на этот раз он избежал смерти. Недруги любимца тотчас же отнесли на его ответственность эту болезнь, уверяя императора, что его заставляют слишком много делать движения, и от недостатка в отдыхе силы его слабеют; оттого, если он не переменит своего образа жизни, здоровье его окончательно расстроится.

В сущности эти лица были правы. У императора была страсть к охоте; но Алексей Долгорукий, отец любимца, вместо того, чтобы дозволять ему предаваться ей умеренно, напротив, заставлял его по целому дню, а иногда и по нескольку дней сряду рыскать по полям, отчего молодой государь сильно уставал и разгорячался. Телосложение его было так нежно, что ему трудно было привыкнуть к усиленному движению – в столь раннем возрасте.

Императору очень нравилась Москва, так что он и не помышлял о возвращении в Петербург. Старинные русские были очень довольны этим; они ненавидели Петербург, стоивший им порядочной доли их богатства.

В начале декабря месяца великая княжна Наталия, сестра императора, захворала, и 14-го числа того же месяца скончалась. Все, знавшие великую княжну, согласны в том, что она подавала большие надежды, и была умна не по летам. Она скончалась 14 лет и 4 месяцев от рождения. Утверждают, будто она часто выговаривала брату, что он слишком предается удовольствиям, и давала ему заметить, что Долгорукие такие же деспоты, каким был ненавистный Меншиков. Но по молодости лет, не способный управлять собою и весьма довольный доставляемыми удовольствиями, юный государь не обращал внимания на слова сестры. Он совершенно отдался Долгоруким; все от них зависело, и без их согласия никто не смел приближаться к императору.

Давно уже князь Иван Долгорукий старался устроить брак императора со своей сестрою, и это отчасти удалось ему. Княжна Катерина Долгорукая, не будучи совершенною красавицею, была очень хорошенькая девушка; роста выше среднего, стройная; большие голубые глаза ее смотрели томно. Сверх того, она не была лишена ни ума, ни образования. В эту-то княжну страстно влюбился Петр II. Государь часто езжал в имения своего любимца и там охотился, и в одно из этих путешествий Долгорукий дал завтрак государю в своей подмосковной деревне, пригласив туда и сестру свою. Он представил ее императору, который тут же решился жениться на ней.

19-го ноября его величество объявил о своем намерении в присутствии всего совета. Спустя несколько дней, государь приказал уведомить иностранных послов и всех имевших приезд ко двору, чтобы они явились с поздравлением. 30-го того же месяца, во дворце Лефорта, где жил в то время император, происходило обручение с большою церемониею. Княжну привозили во дворец в придворном экипаже, а новгородский митрополит отправлял богослужение. После этой церемонии государь и его невеста снова принимали поздравления от двора и иностранных министров.

Конец 1729 г. и начало 1730 г. были рядом праздников и увеселений. Долгорукие воображали, что преодолели все препятствия, и располагали через несколько дней сыграть свадьбу императора, после чего нечего было им опасаться врагов и их козней. Но они обманулись в своих надеждах.

17-го января император заболел оспою. Невежество врачей, принявших оспу за горячку, и излишняя живость самого государя были причиной его смерти. Он открыл у себя окно в то время, когда оспа стала высыпать; она скрылась, и затем последовала смерть 29-го января по старому стилю, похитив государя в цвете лет.

Екатерина Долгорукая, невеста императора Петра II.

Неизвестный художник XVIII века.

По причине нежного возраста покойного государя трудно определить, каков был его характер. Впрочем, общий голос говорил, что сердце у него было доброе, ум живой и проницательный и отличная память. Слышанное им один раз уже затверживалось в его памяти. Если бы при этих природных дарованиях дано ему было иностранное образование, нет сомнения, что из него вышел бы со временем великий государь. Петр I поручил воспитание его венгерцу по имени Секан (Sekan), бывшему наставнику молодых графов Нарышкиных, но как это семейство было сослано незадолго до смерти Екатерины, то и наставник должен был отправляться с ним.

Императрица назначила воспитателем к Петру графа Остермана, а дядькою князя Алексея Долгорукого. На Остермана возложено было преимущественно наблюдение за обучением; он исполнил эту обязанность со всем возможным старанием, насколько ему самому в этом не мешали, и насколько позволяли ему другие возложенные на него дела.

Я позабыл упомянуть выше, что в завещании Екатерины заключалась также статья о браке цесаревны Елизаветы Петровны с принцем Голштейнским, епископом любским, который находился в Петербурге уже несколько месяцев,