Психология греха - Пётр Михеев

 Она поднялась на второй этаж и вошла в квартиру, где играла мелодия. Зелёные шторы в комнате были закрыты, скрывая её от солнечного света, и сами по себе добавляли мрачности. На стене висели неработающие часы с кукушкой. Мебель вся была вырезана из берёзового дерева и смотрелась очень красиво и великолепно. Виктория поняла, что раньше здесь, без сомнения, жили творческие люди.

 В одной из комнат она всё-таки нашла Раду. Та сидела за пианино и быстрыми и плавными движениями рук извлекала из него радующее слух музыкальное журчание. Виктория остановилась послушать Раду. На самом деле психиатр ничего не смыслила в искусстве и никогда им не интересовалась. Для неё это было что-то ненужное, что люди придумали лишь для того, чтобы забываться и прятаться от настоящего мира. И то, что в одном произведении искусства каждый человек находит свой смысл, только доказывало, что в искусстве нет ничего определённого и каждый обманывается, когда вкладывает туда свои чувства и представления.

 Виктория слушала. До середины музыкальное произведение её не впечатляло. Нет, безусловно, Рада играла очень красиво и профессионально, но дело было не в ней. Виктории просто не нравились классические произведения. Она в них ничего не понимала. Но после, когда мелодия стала более конкретнее, женщина забыла, где находится. Она перенеслась в прошлое, в те времена, когда Кинг был ещё жив, когда она жила с ним и оба были счастливы. Они начали встречаться ещё в студенческие годы. И вот, сейчас она видела тот самый миг, когда он встал на одно колено и попросил у ней руку и сердце. Она была тогда вне себя от радости, кинулась к любимому на шею и согласилась. Какими молодыми они тогда были и как мало знали. Их отношения шли по параболистической формуле. До какого-то момента чувства крепли с каждым днём, а потом вдруг начали увядать. Кинг ничего не сделал. Он нашёл выход в других.

 К концу произведения настроение музыки изменилось, заставляя задуматься о более неприятных вещах. Так, Виктория в ускоренном режиме пережила тот отрезок времени, когда жила без Кинга и ещё не встретила Андрея. Многие обвиняли её в разрушении брака. Они были правы лишь отчасти. Да, она была инициатором. Но вина лежала лишь на её суженном. Об этом никто не узнал только потому, что она хотела защитить его. Виктории даже пришлось бросить работу. Только позднее, с помощью Андрея, она снова смогла вернуться в свою привычную среду. Он вдохнул в неё новые силы жизни. А потом, завершив свою работу, он также, как и Кинг, исчез из её жизни. Виктория даже не успела его поблагодарить. Но самое странное, что как бы Виктория не задумывалась о муже или детективе, всё приводило её в заброшенный город. Торлин. В видениях Кинг звал её сюда, и вообще, уже не первый раз виделся ей. Андрея же психиатр не видела, но его автомобиль говорил о том, что детектив посещал этот город. А теперь в городе и она. Стоит, слушает, как встреченная ею прошлым днём женщина, отчего-то пребывающая в депрессии, волшебными, еле уловимыми из-за необыкновенной скорости, движениями пальцев создаёт сказочную мелодию.

 Музыка остановилась. Рада закончила играть и повернулась на крутящемся стульчике в стороны заслушавшейся Виктории:

 - Ну как? – спросила она.

 - Мне понравилось, - соврала психиатр. Хоть в душе что-то и дрогнуло от голоска чего-то высокого, так не вписывающегося в атмосферу города и того, что в нём происходило, Виктория  упорно не хотела признавать пользу искусства. Никто и никогда её не переубедит. Она скептически смотрела на всё творчество, которое невозможно объективно оценить.

 - Только не надо меня так больше пугать, - добавила Виктория. – Я уже думала, что с тобой что-то случилось. Могла ведь позвать меня с собой.

 - Извините, - Рада вздохнула, - но вы так были увлечены машиной, что я не хотела вас тревожить. А этот дом я нашла перед тем, когда наткнулась на Церуго. Мне тогда послышалось, что я слышу музыку из окна, но побоялась войти. Оказалось, что зря. Инструмент идеальный.

 - Так ты – пианистка? – поинтересовалась Виктория.

 - Пианист, да – поправила Рада.

 «Она играет красиво, - подумалось Виктории, - но даже в игре улавливаются нотки печали и отчаяния. Интересно, откуда у неё такая меланхолия».

 - Это был Скрябин, - немного подумав, продолжила музыкант, - Фантазия, двадцать восьмая его работа.

 Виктории это ничего не говорило.

 - Вам, наверное, неизвестно, кто это?

 - Прости, Рада, но нет, - призналась психиатр. – Искусство, скажем так, - не моё. Но ты играла изумительно, говорю тебе не лукавя.

 - Спасибо, - Рада потупила взор.

 - Не благодари, ведь это твои собственные достижения, - Виктория зачем-то потрогала свой кулон. Она так привыкла к нему, что даже не замечала уже того, что он всё время висит у неё на шее. Нептун был первый, кому она рассказала историю этого кулона. Прямо перед его смертью. – Ну что ж. Машина работает, пока есть бензин, надо объездить город, найти какое-нибудь бывшее информационное бюро, взять карту и тогда будет намного легче...

 - Я не поеду, - быстро проговорила Рада, приведя Викторию в замешательсво.

 - То есть как это не поедешь? Рада... Пожалуйста, только ты не начинай. Нам надо, мы просто обязаны держаться вместе!

 - Виктория, я прошу прощения. Но я останусь здесь. Я... Я хочу побыть одна. Разобраться в себе. Поймите. Вы должны понять.

 Психиатр начала догадываться. И ей это не понравилось.

 - Но Рада. Всё ведь не так плохо.

 - Так. Уже немало времени прошло, но лучше не становится. Нет, я решилась.

 - А что мне тогда делать?

 - Виктория, - Рада попыталась улыбнуться, - вы – хороший человек. Езжайте домой. Оставаться в Торлине опасно. Сделайте то, на что все так рассчитывали – вернитесь к машинам, где есть канистры с бензином, заберите их и вернитесь в свой город. Там уже свяжитесь с полицией, чтобы власти немедленно разобрались, что здесь твориться. Возможно, кто-то ещё останется в живых... Вероятность небольшая, но не думаю, что вы многое измените, если останетесь тут. Сами посудите. Трое уже мертвы. Двое – смертельно опасны. Что случилось ещё с четырьмя – нам неизвестно. Сами подумайте.

 - А как же ты? Ведь они могут добраться до тебя.

 - Я запрусь на замок. Не думаю, что они успеют.

 - Рада... – вымолвила Виктория. Она думала, что поступает неправильно, соглашаясь с девушкой, но почему-то не собиралась спорить. – Я уйду. Но при одном условии.

 - Какое?

 - Расскажи мне, из-за чего ты так разочаровалась в жизни?

 Рада горько усмехнулась:

 - Не заставляйте меня снова переживать прошлое, - горько усмехнулась она. – Не волнуйтесь, Виктория. Вам будет нетяжело разузнать об этом, как только вы окажетесь дома и свяжетесь с моей семьёй.