Роман с призраком - Барбара Картленд

Несколько мгновений граф Треварнон неподвижно простоял перед окном, пытаясь уловить в запахе роз слабую примесь аромата жимолости.

Таким образом он хотел узнать, проходила ли Демелса через его спальню. Насколько граф Треварнон знал женщин, ни одна не удержалась бы от соблазна зайти в комнату в его отсутствие, полюбопытствовать, как он живет, потрогать его вещи.

Однако, к своему разочарованию, сколько бы он ни принюхивался, в этот вечер в комнате пахло лишь розами.

Подойдя к панели, граф, как и накануне, стал нащупывать деталь резьбы, которая открывала дверь, нащупал, нажал… Дверь не открывалась.

Вначале он подумал, что допустил ошибку. Вэлент повторил попытку, но массивная дубовая панель осталась неподвижной.

Может быть, что-то испортилось в секретном старинном механизме? Не сразу он сообразил, что дверь закрыта на засов с противоположной стороны.

За все годы, что граф Треварнон ухаживал за женщинами, или, точнее, принимал их ухаживания, от него ни разу никто не запирался.

Напротив, двери раскрывались до того, как он удосуживался к ним подойти, и куда бы он ни являлся, дамы распахивали навстречу ему жадные объятия.

Граф стоял, обескураженно глядя на дверь, словно не веря, что с ним могли так поступить.

Потом он сказал себе, что это можно расценить только как вызов, а граф Треварнон никогда не останавливался перед трудностями.

Однако впервые в жизни он испытывал неуверенность! О том, что он готов преодолевать преграды, можно было рассуждать, но как практически поступить в подобных обстоятельствах?

Стучаться было бы глупо. Даже если бы ему вздумалось это сделать, Демелса вряд ли услышала бы стук через толстые стены своей комнатки, расположенной под самой крышей.

При мысли, что в потайное помещение невозможно попасть никаким иным путем, его охватило истинное отчаяние.

Вдруг граф вспомнил, что Демелса, по ее признанию, наблюдала за обществом с галереи менестрелей. Это означало, что там тоже была дверь, сообщающаяся с потайным ходом.

Однако граф не мог слоняться по этой галерее, отыскивая потайной вход, в то время, как внизу, в столовой, сидели гости, которые могли заметить его.

Накануне графу просто повезло. Он не нашел бы потайного хода, если бы не видел, в каком именно месте Демелса прошла через стену.

Тот, кто проектировал когда-то потайной лабиринт, стремился сделать его совершенно недоступным для врага, если только в своем стане не было предателя.

В спальне графа дверь в потайное помещение располагалась возле камина, однако в остальных помещениях могла быть совсем в ином месте.

В конце концов граф не мог бы обследовать все стены, покрытые панелями, ведь деревянная резьба украшала, как он успел заметить, чуть ли не все помещения в этом старинном доме.

— Что же теперь делать? — задумался граф Треварнон.

Столкнувшись с трудностями, ему еще больше захотелось увидеть Демелсу, просто оттого, что она пожелала от него ускользнуть.

— Я обязан увидеть ее, и я ее увижу! — сказал он вслух.

Граф, зная свой характер, понимал, что не отступится, пока не добьется цели.

Не отдавая себе отчета в своих действиях, он вышел из спальни и медленными шагами пошел по коридору, пытаясь наугад определить, где мог быть вход в потайной лабиринт.

В то же время Вэлент старался какого соотнести потайные ходы, которые видел накануне, со своим теперешним маршрутом.

Итак, вначале он заметил Демелсу в конце длинной галереи, располагавшейся под углом к центральной части дома…

Он не слишком продвинулся в своих расчетах, когда заметил в противоположном конце коридора, под главной лестницей, женскую фигуру в знакомом сером платье и белом фартуке.

В руках женщины был поднос. Несмотря на полумрак, царивший в коридоре, граф Треварнон безошибочно узнал Нэтти.

Нэтти повернула налево и стала удаляться от него.

Граф Треварнон следовал за ней, соблюдая почтительное расстояние и стараясь держаться поближе к стене. Он опасался, что няня исчезнет, растворившись во мраке, подобно Белой Женщине в день его приезда.

Свечи еще не зажигали, и в коридоре было весьма сумрачно.

Однако глаза графа Треварнона успели привыкнуть к темноте, благодаря чему он заметил, как Нэтти остановилась и, держа поднос одной рукой, другой открыла какую-то дверь, а войдя в нее, должно быть, толкнула ее ногой.

Однако дверь как следует не закрылась. И граф, подоспев к щели, еще увидел, как Нэтти прошла через панель и скрылась из виду.

В этой комнате он еще не был. Окинув ее беглым взглядом, Вэлент сразу понял, что помещением давно не пользовались. Мебель и картины были в чехлах.

Граф Треварнон был несказанно рад, заметив, что Нэтти не позаботилась о том, чтобы затворить за собой тайный ход, очевидно, она была уверена, что здесь никто не появится, к тому же ей мешал поднос.

Граф Треварнон поспешил к заветной двери.

Он замер, прислушиваясь, как Нэтти, шаркая ногами, тяжело поднимается по лестнице.

Выждав немного, граф Треварнон шагнул сквозь открытый проход и спустился вниз на один пролет. Здесь он мог постоять на небольшой площадке, пока Нэтти не уйдет, оставаясь для нее невидимым.

Сверху послышались приглушенные женские голоса. Стоя в кромешной тьме, прижавшись к стене, граф Треварнон благодарил судьбу за то, что удача не оставила его и в этом странном предприятии.

— Извините, что я так поздно, милая барышня, — сказала Нэтти, входя в потайную комнату.

— Я и не рассчитывала увидеть тебя раньше, — ответила Демелса, принимая из рук няни поднос.

— Так всегда бывает, когда собираются гости и подается больше блюд, чем обычно, — пояснила Нэтти. — Слугам приходится ждать, когда их накормят, а вместе с ними — и вам.

— Ничего, у меня от ожидания только разыгрался аппетит, — беспечно заметила Демелса.

— Я выбрала то, что, как мне казалось, больше всего вам понравится, — сообщила Нэтти, открывая крышки на тарелках.

— Все выглядит и пахнет чудесно, — похвалила Демелса, — но, что бы ты мне ни принесла, я бы радовалась одинаково, — честно призналась она.

Демелса так переволновалась на скачках, что не могла днем есть сандвичи и маленькие печеньица, приготовленные Нэтти им на ленч. Она даже не прикоснулась к нежнейшему муссу, который Бетси тайком отложила для юной хозяйки из большой вазы с кухни, пока повар графа куда-то отлучился.

Днем Демелса была в состоянии думать только о состязаниях. Думать и молиться за Крусадера, чтобы он не проиграл. Гульдибранд, хотя она отдавала должное прекрасным спортивным качествам жеребца, принадлежавшего сэру Рэмсботтому, нравился ей меньше.