Ирод Великий - Юлия Андреева

Иудейских детей учили, прежде всего, чтить своего странного единого бога, почитать родителей, правителей-первосвященников. Да, они бегали и резвились как все остальные дети, но только… не знаю, как и сказать, но вдруг мне захотелось, чтобы это были мои дети. Чтобы я был членом их общины.

Глупость конечно. Размяк как старые ремни на сандалиях.

Меж тем в Рим приехал Ирод, я слышал, как на форуме читчик новостей сообщал об этом гражданам, прося свести к минимуму все насмешки над иудеями и их богом. Это было своевременное напоминание, потому что, о ком, о ком, а об иудеях у нас во все времена пошутить любили.

Отправившись якобы поглазеть на свиту прибывшего тетрарха, я отыскал глазами сотника Костобара, служившего при Ироде еще в Идумее, и, дав ему знак немедленно следовать за мной, бродил какое-то время по городу, наблюдая за крадущимся по пятам пограничником, и проверяя не притащил ли кто-нибудь из нас хвоста.

Невежи и пришлые утверждают, будто Рим сложный и запутанный город, в то время, как для урожденного римлянина все проще некуда. В центре города расположен форум со всех сторон окруженный лавками и торговыми рядами, с южной стороны – старыми, с северной – сравнительно новыми. Лавки и базилики – вечное их сочетание. Тут рядом со старым форумом, есть место, на котором отец зарезал свою единственную и горячо любимую дочь, спасая ее от насильника. Рассказывали, что напуганная девушка ворвалась в лавку, в которой торговал ее отец. Соседи слышали, как сотрясались слабые стены, от мощных ударов бывалого вояки. Когда же дверь пала, ворвавшийся в помещение ветеран застал старика обнимающего истекающий кровью труп девушки. Таким «достойным подражания» образом отец спас от бесчестия свою дочь. Мама водила нас с братиком на это место, объясняя, где стояла лавочка, и как лежал труп, как когда-то водила ее на это место ее мама.

С восточной стороны форум обтекает Священная дорога, края которой сплошь торговые ряды. Чего там только не отыщешь, все очень качественное, но дорогое. И если богатые римляне могут позволить себе невиданные фрукты, за которые приходится расплачиваться золотом, бедняки отовариваются на Субурском привозе, где можно приобрести решительно все, включая паршивую болезнь после общения с дешевой шлюхой и удар ножа в бок.

Верхняя часть Священной дороги сплошь овощной и фруктовый базар, та часть, что прилегает к форуму облюбована золотыми лавками и крытыми прилавками, на которых торгуют красивыми, хотя и не особо дорогими браслетами, разноцветными париками и платками. К северо-востоку от форума тянется улица Аргилет на которой, на сколько я помню, стоят книжные лавочки. Раньше, во всяком случае, там можно было приобрести листы со свежими шутками, которые во все времена ценились детьми и солдатами. Дальше улица Глина, на ней трудились и тут же продавали свои изделия гончары, дальше Сапожная.

К юго-западу от Форума, если пройти между Юлиевой базиликой и храмом Кастора, тянется Этрусская улица, на которой можно приобрести качественные благовония и духи, а так же модные пурпурные шелка. Впрочем, если настоящие римляне знают, где на Этрусской размещаются честные лавки, а они стоят аккурат у стоп своего бога Вортумна, приезжий, скорее всего, оконфузится, связавшись с дешевой подделкой.

Это целое искусство – правильно делать покупки для целого дома и не каждая хозяйка, не каждый домоуправ постигли в совершенстве эту непростую науку данную богом торговли. При посторонних мама говорила, что сыр и масло она ни по чем не станет брать нигде кроме как на Велабре. Но на самом деле, все это, в двух объемных корзинах, в дом приносила соседка торговка. А на Велабр приходилось посылать служанок за копченым велабрским сыром, который обожали мы – дети. Мы с Марком любили сопровождать маму и слуг на улицу Велабр, где всегда было интересно, и можно было поиграть с другими мальчишками, пока родители делали необходимые закупки и заказы.

Придя на улицу Велабр, было принято сначала побродить вдоль лавок, небрежно изучая предлагаемый товар и беседуя со знакомыми торговцами, а уж потом, приценившись и приняв решение, делать покупки. Впрочем, именно торговцы улицы Велабр, под час уговариваясь между собой, упорно держали одну и ту же цену во всех лавках, не соглашаясь подвинуться и проявить уважение. Они же контролировали качество, запрещая торговать негодным товаром.

А еще я любил бродить по Яремной улице, что шла от алтаря Юноны благословляющей браки. Здесь произносились клятвы верности, и можно было за одну прогулку встретить сразу же несколько свадеб. В этом случае добровольно ставшие под счастливое ярмо супруги и их гости, щедро одаривали детей сладостями и мелкими монетами. Женщины обсуждали наряды невест, мужчины выискивали знакомых, стремясь заполучить приглашение на последующий пир. Яремная улица огибает Капитолий[61] с храмом на нем. Кстати, тоже отличное место, особенно в дни казней.

Наверное, я мог бы бродить вот так по знакомым с детства улицам, радуясь им точно старым друзьям, зашел бы на Коровий рынок, поднялся бы на Палатин, или заглянул на упорно ползущую по холму дорогу Победы, так называемый взвоз.., но нельзя было забывать и о крадущемся за мной идумеем.

Наконец я решил, что мы уже достаточно покружили по городу, и теперь можно не ожидая подвоха спокойно переговорить. Как раз под боком оказался небольшой трактир, куда я и скользнул, ожидая, что Костобар, вскоре последует моему примеру. И действительно, не успел я ополоснуть лица, как он воздвигся в дверях едальни, громко подзывая к себе прислугу и требуя вина промочить горло.

Увидев, что меня уже ведут за стол, он надменно оглядел полутемное пространство кабачка, потребовав, чтобы его посадили за мой стол, дабы он мог насладиться приятной беседой с гражданином Рима и как он видит, легионером.

Трясясь от страха, трактирный слуга метнулся к моему столу, и неустанно кланяясь, вымолил приглашение для нового гостя. Что нам и было нужно.

Не слушая пояснения слуги на счет вкусностей, которых я мог вкусить в этом убогом месте, я кинул на стол несколько монет, приказав принести все, что тот считает достойным моей особы, после чего свой заказ сделал пограничник, и мы на некоторое время остались одни.

– Рассказывай Квинт, чего ради такая таинственность? – сотник насупился, глядя в широкую глиняную кружку, которая возникла перед ним, едва только он устроил свою задницу на жесткой лавке.

– На Ирода готовиться покушение, – я зевнул, показывая знаками, чтобы мне тоже принесли вина. Кроме нас в кабаке ужинали трое: одетый по-военному образцу выпивоха со шрамом через все лицо и бронзовым точно монета загаром, невысокий жирный словно мешок с дерьмом купец, и юноша, по всей видимости, слуга или его сын. Легионер скучал один, а значит, вполне мог напроситься к нам. Это было излишним.

– Где? Когда?

Двое слуг поставили на стол пирог с мясом, и на отдельном овальном блюде сырный пирог обильно залитый горячим медом, рядом миску с маринованными оливками, порезанными кусочками колбасой и сыром. Холодные вареные яйца были в скорлупе, так что оставалось гадать, платят ли гости отдельно слугам за облупливания их, или хозяева просто рассчитывают, что если сие блюдо окажется нетронутым, его можно будет предложить другим гостям на завтрак.

Я потребовал хлеба, хотя на столе было полно выпечки. Слуги поспешили исполнить мое желание, заодно добавив к нашей трапезе пару кувшинчиков молодого вина и утвердив передо мной точно такую же, как и у сотника кружку.

– Когда тетрарх направится к Марку Антонию, по дороге, скорее всего, или может во дворце…

– Понятно. Ты знаешь заговорщиков?

– Не всех, – я отхлебнул из кружки, смакуя кисловатый вкус, оторвал себе большой кусок сырного пирога, щедро обмакнул его в мед, – наше дело упредить удар, прихлопнуть злоумышленников до того, как они полезут убивать Ирода.

Костобар кивнул. И я рассказал про еврейский квартал, предположив, что заговорщики, скорее всего, разместятся в синагоге, где считают себя в безопасности.

Слуги принесли жареного ягненка, и я, вяло пережевывая нежнейшее мясо, потребовал подавать фрукты и еще немного оливок, так как наш запас поистощился, а я люблю заканчивать трапезу именно так.

Я знал заранее, когда братья Шенон будут представлять меня другим заговорщиком, дабы те узрели меня лично, и согласились, что я стою тех денег, которые обещали мне мои наниматели, а, скорее всего, выторговали у меня скидку. По договоренности я должен был стоять где-нибудь во дворе, подпирая стены, или сидеть в атриуме, смирно дожидаясь, когда меня пожелают пригласить. Нормальная практика для человека, зарабатывающего себе на жизнь служением Марсу и Сатурну.

Опасающиеся предательства заговорщики рассчитывали показаться передо мной с закрытыми лицами, или даже принимать меня в темноте. Но.., в общем, получилось, что я немного поломал их тщательно разработанный спектакль, то есть, явился, как и было уговорено один одинешенек, а затем, перерезал горло приставленному ко мне рабу, впустив в дом идумеев.