Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

Тут была несомненная, хоть и нездоровая логика. В конце концов, я выбрал этот дом, поскольку он пустовал и находился примерно в том же округе, где мы жили. Во всяком случае, не приходилось сомневаться — Рука Судьбы работала сверхурочно, дабы усугубить мучения бедного, ни в чем не повинного Декстера. Наверное, как и следовало ожидать. Однако я ничего не ожидал, и вот оно случилось, а я вновь обречен бездействовать и хлопать глазами — что я, в конце концов, мог сказать Рите? «Мне не нравится этот дом, так как я порубил здесь на кусочки одного клоуна»?

Естественно, я ничего не сказал, вылез из машины и молча последовал за остальными в дом. Вскоре я оказался в кухне, совсем рядом со столом, который послужил сценой для последнего выступления Валентайна. Но вместо ножа я держал Лили-Энн и слушал, как Рита разглагольствует о выведении плесени с чердака. Коди и Эстор плюхнулись на пол, привалившись спинами к эшафоту, то есть к столу. У Брайана остекленели глаза, фальшивая улыбка сползла с подбородка. Мой желудок, откашлявшись, издал урчание в знак протеста против жестокого обращения, которому он подвергался в последнее время. Я думал лишь о том, что нахожусь именно там, где меньше всего хотел оказаться. Вскоре я умру или окажусь за решеткой — поскольку я стоял в той самой кухне, где начались мои беды. Я вообще ни о чем не мог мыслить здраво. В животе снова заурчало, напоминая, что я даже не поел как следует перед смертью. Жизнь превратилась в злую насмешку, в бесконечное и бессмысленное нагромождение мелких страданий. И чтобы подбавить напряжения, Рита начала постукивать ногой по полу; машинально опустив глаза, я заметил маленькую темную точку. Невероятно. Возможно ли, что я пропустил пятнышко отвратительной липкой крови Валентайна, когда лихорадочно прибирался? Неужели Рита действительно постукивала ногой по пятнышку засохшей крови, которое я пропустил?

Мир сократился до размеров точки, и долгое время в нем не существовало ничего, кроме размеренного постукивания Ритиной ноги. Я смотрел на пол и чувствовал, как покрываюсь потом и начинаю скрипеть зубами… напряжение превысило мыслимые пределы, я понял, что не выдержу больше ни минуты в роли участника этой бесконечной мелодрамы, и нечто внутри меня восстало, расправило крылья и взвыло.

Когда от дикого рева задрожали воображаемые стекла моей души, кроткое терпение, служившее мне маской в течение последних нескольких дней, раскололось на куски и свалилось на землю грудой неуклюжих обломков. Подлинная суть пробралась сквозь руины на главную сцену. Я освободился. Декстер без Оков.

— Так, — сказал я, обрезав бесконечные Ритины возражения.

Она замолкла на полуслове посреди очередной жалобы и удивленно взглянула на меня. Коди и Эстор выпрямились, узнав тон Темного Приказа, который зазвучал в моем голосе. Лили-Энн неуютно заерзала, но я погладил ее по спинке, не сводя глаз с Риты.

— Поехали домой, — произнес я с угрожающей решимостью, которая росла в недрах моего темного «я», — в наш старый маленький дом.

Рита хлопнула глазами.

— Но Брайан хотел, чтобы мы посмотрели сегодня еще один…

— Не вижу смысла, — возразил я. — Окажется, что проводку на крыше нужно менять, а кухня не соответствует зональному тарифу. Мы едем домой.

Даже не останавливаясь, дабы насладиться немым изумлением Риты, я развернулся, покинул дом и зашагал к машине. Я слышал, как Коди и Эстор встали и двинулись следом. Когда я достиг машины, они уже поравнялись со мной и спорили, в какую игру будут играть, вернувшись. Через несколько секунд из дома неохотно показалась Рита. Брайан сопровождал ее с подцельным ободрением на устах и искренней радостью на лице.

Крайне озадаченная Рита села вперед. Прежде чем она успела пристегнуться, Брайан плюхнулся за руль, завел мотор и повез нас домой.

Глава 14

По пути в наш старый маленький дом Рита была необыкновенно молчалива. Когда Брайан высадил нас на обочине и радостно умчался в закат, она медленно поплелась к двери позади всех с выражением недоумения и тревоги на лице. Я посадил Лили-Энн в манеж, Коди и Эстор занялись игрой, а Рита исчезла на кухне. Я, в своем неведении, решил, что это хороший знак — может быть, она приготовит ужин, чтобы залакировать слой жира, который отложился в наших желудках от фаст-фуда? Однако, последовав за Ритой несколькими секундами спустя, я увидел, как она, вместо того чтобы немедленно приняться за дело у плиты, опять налила себе большой бокал вина.

Рита сидела, навалившись на стол. Перечеркнув меня взглядом, она от души отхлебнула вина. На щеках у нее заиграли бледно-красные пятна; я видел, как напряглись мышцы на горле, когда она снова глотнула, прежде чем отставить полупустой бокал. Я смотрел на Риту и понимал: необходимо прокомментировать случившееся, хотя понятия не имел как. Разумеется, я не мог открыть правду. Она опять отпила вина, а я задумался, как намекнуть Рите, что поиски вышли из-под контроля и она нарезает круга, которые никуда не ведут. Но тут же вновь ощутил приступ сильнейшего раздражения и услышал медленный, негромкий шелест потаенных крыльев, которые трепетали от желания развернуться и унести нас вверх, в темное теплое небо…

— Там все должно быть в порядке, — сказала Рита, хмурясь и по-прежнему не глядя на меня.

— Да. — Я кивнул, сам не зная, с чем соглашаюсь.

— Нельзя покупать хибару, где кто-то нагадил в ванну, а из-за проводки может начаться пожар.

— Конечно, нет, — ответил я, обретая почву под ногами: мы говорили про гипотетический новый дом. — Но рано или поздно придется сделать выбор, не так ли?

— Но как? — спросила Рита. — Потому что… в смысле, дети… и… — Она подняла глаза, наполненные влагой. — И ты, — продолжила она, отводя взгляд. — Я даже не знаю…

Рита покачала головой и снова отпила вина. Она поставила бокал на стол и поправила прядку волос, упавшую на лоб.

— Почему все так… почему вы всегда спорите? — возмутилась она.

Я сделал глубокий вдох и ощутил в душе полное удовлетворение. По крайней мере мне выпал шанс, и теперь я мог просто и ясно объяснить, не отвлекаясь на маниакальную беспорядочную беготню, что Рита влечет нас к роковой черте, в дебри разочарования и безумия. Я чувствовал, как с языка у меня готовы сорваться спокойные и разумные слова, которые заставят ее отказаться от бесконечного агрессивного отрицания, введут в тихое светлое состояние, и мы наконец сможем расслабиться, прибегнув к рациональному и методичному подходу, предполагающему в том числе настоящую еду… и так будет, пока мы не найдем приличный дом. Но когда я открыл рот для произнесения речи, исполненной заботы и непреодолимой силы, из гостиной донесся ужасный визг.

— Мама! — вопила Эстор, и в ее голосе звучали злоба и ужас. — Лили-Энн вытошнило на мой пульт!

— Твою мать, — произнесла Рита. Очень нехарактерное для нее выражение. Она залпом допила остатки вина, встала и заспешила в комнату, прихватив по пути пачку бумажных полотенец. Я услышал, как она недовольно выговаривала Эстор — Лили-Энн вообще не надо было давать пульт, — а Эстор твердо возражала, что сестренке уже больше года и они хотели проверить, сумеет ли она убить дракона. И вообще, они с ней поделились — разве это неправильно? Коди довольно отчетливо произнес: «Гадость», — а Рита начала выстреливать короткими отрывистыми приказами, перемежая их разнообразными «О Господи» и «Эстор, как ты можешь?». Голос Эстор взмыл вверх, она принялась оправдываться и ныть, одновременно обвиняя всех остальных.

Происходящее за стеной превратилось из разговора в нелепую и бессмысленную перебранку. Тем временем я снял маску спокойствия, расслабился и тут же почувствовал новый прилив, горячий, напряженный, полный тусклых алых огней: и это — альтернатива разоблачению и тюрьме? Вопли, ругань, крики, отрыжка кислым молоком и бесконечное эмоциональное насилие? Неужели такова светлая сторона жизни? То, чего я предположительно лишусь, когда настанет неизбежный конец и я навсегда уйду во мрак? Какой кошмар. Достаточно было прислушаться к разговору в соседней комнате, чтобы мне захотелось выпь, извергать огонь, разбивать головы… но, конечно, столь честное и неподдельное выражение эмоций гарантировало бы Декстеру содержание в тюрьме. Поэтому вместо того, чтобы ворваться в гостиную с дубиной, как бы мне того ни хотелось, я сделал глубокий вдох, прошел через творившийся в комнате хаос и отправился в кабинет.

Список «хонд» лежал в папке, практически заросшей паутиной за несколько дней полного небрежения. Еще было не поздно прокатиться по двум адресам; я записал их в блокнот, закрыл папку, зашел в спальню, переоделся в спортивный костюм и зашагал к двери. Пришлось вторично миновать кошмарный бедлам в гостиной. Эстор и Рита ворчали друг на друга, вытирая бумажными полотенцами буквально все вокруг себя.