Корм - Мира Грант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смерть Питера Раймана сыграла бы на руку многим. Поэтому неудивительно, что перед первичными выборами в штабе царило такое мрачное настроение. Куда делось веселье первых полутора месяцев? Теперь у вас на каждом шагу пытались взять кровь хмурые и скрупулезные до зубовного скрежета охранники. Разве что после туалета не проверяли. Нас с Шоном происходящее буквально сводило с ума, а вот Баффи держалась сравнительно хорошо. Она либо торчала в грузовике, либо зависала в служебном фургоне с Чаком и его ребятами.
Мы с братом справляемся с сумасшествием каждый по-своему. Именно поэтому он в утро Супервторника вместе с другими ирвинами, прибывшими на съезд, бродил где-то в поисках мертвецов. А я вместе с полусотней нервно озиравшихся журналистов ехала во дворец. Чего, интересно знать, они так переживают? Перед входом в автобус у меня трижды проверили пропуск и заставили два раза сдать кровь. Амплификация могла произойти в одном-единственном случае: кого-нибудь вдруг прихватит инфаркт из-за страха перед толпой.
В кабину зашел очередной нервозный пассажир. Его белая рубашка так топорщилась, что было совершенно очевидно: под ней плохо подогнанный кевларовый бронежилет. Водитель объявил: «Посадка закончена, мы отправляемся». Раздались жидкие аплодисменты. Большая часть присутствующих, казалось, горько жалели сейчас о неудачном выборе карьеры. Журналисты ведь должны разговаривать с людьми, а их, бедняжек, никто и не предупредил.
Может показаться, что я с некоторым пренебрежением отношусь к собственным коллегам, и это действительно так. Мало кого уважаю из нашей братии. На одного Дэниса Шталя, готового ради интересной истории выйти из безопасного укрытия, приходится трое-четверо так называемых репортеров, которые сидят дома, редактируют где-то далеко и не ими отснятые материалы и берут интервью исключительно по телефону. Есть такой довольно популярный сайт — «Под лупой». Так они подобную тактику даже эксплуатируют в рекламных целях: якобы их новости самые объективные, потому что ни один из вестников никогда не бывал на выезде. Ни у одного нет лицензии класса А, и они этим хвастают. Будто журналисту от собственно новостей следует держаться как можно дальше. Если папарацци зачем-нибудь и нужны, так, видимо, как раз за этим — опровергать подобную точку зрения.
Страх лишает разума, напуганные люди глупеют. А все последние двадцать лет человечество испытывает постоянный страх перед Келлис-Амберли. В определенный момент нужно бросить вызов собственным фобиям, преодолеть их и жить дальше. А в наши дни многие, похоже, на это уже не способны. Анализы крови, мороженные закрытые районы — мы создали целый культ страха, а теперь не понимаем, как с ним справиться.
По пути во дворец съездов почти никто ни с кем не разговаривал. Лишь время от времени, когда мы проезжали через разные зоны безопасности, попискивали или жужжали чьи-нибудь приборы — перенастраивались. В наши дни беспроводная связь достигла немалых высот. Оказаться «вне зоны действия» можно только в самом сердце тропических джунглей или на айсберге, плывущем по совсем уж неизведанным водам. Конечно, защита и шифровка данных тоже не стоят на месте, так что довольно часто соответствующая сеть недоступна без необходимого ключа или пароля.
Никто не имеет права подсоединяться к стандартным каналам мобильной связи. Но слишком уж рьяные представители служб безопасности иногда вырубают вообще всю коммуникацию, кроме аварийных частот. Забавно было наблюдать за журналистами-фрилансерами: они мгновенно выдавали себя, когда принимались судорожно стучать по клавишам наладонников. Будто можно случайно подобрать пароль к точкам доступа информации во дворце съездов. Подобный подход никогда не срабатывает, к вящей радости служб безопасности по всему миру. Мы уже подъезжали к месту назначения, а бедняги все никак не могли уняться и молча барабанили по кнопкам.
Остановку устроили на хорошо освещенном пустом уровне подземной парковки, на одинаковом расстоянии и от входа, и от выхода. Ворота автоматически поднялись при приближении автобуса, а потом опустились. Наверное, стандартная система: встроенные прерыватели не дают входным и выходным воротам подниматься одновременно, а если сработает сигнализация, и те и другие мигом захлопнутся. «Смертельная ловушка» — в наши дни вполне приемлемый термин. Главная цель — уменьшить потери, а не избежать их совсем.
Двери открылись, и к автобусу сразу же подошли охранники с непроницаемыми лицами. Каждый нес с собой анализатор. Хоть волком вой. Я вылезла, повернулась к ближайшему, поудобнее перевесила сумку и протянула руку. Мужчина надел прибор мне на ладонь и защелкнул крепления.
— Ваш пропуск.
— Джорджия Мейсон, «Известия постапокалипсиса». — Я отстегнула с рубашки пластиковую карточку. — Из группы сенатора Раймана.
Охранник скормил мой пропуск сканеру, который висел у него на поясе. Машинка пискнула и выплюнула карточку обратно. Нахмуренный сотрудник не сводил взгляда с мигающего на анализаторе зеленого индикатора.
— Мисс Мейсон, снимите, пожалуйста, очки.
Чудно. Иногда повышенное содержание вируса, вызванное ретинальным КА, может сбить с толку особенно чувствительные приборы. С одной стороны, с очками расставаться не хотелось, ведь парковку освещали мощные и яркие лампы; с другой — если меня пристрелят из предосторожности, тоже получится не очень. Я сняла их и изо всей силы постаралась не зажмуриться.
Охранник наклонился, разглядывая мои глаза.
— Ретинальный Келлис-Амберли. У вас есть с собой медицинская карточка?
— Да.
У тебя ретинальный КА или что-нибудь вроде? Хочешь жить — всегда носи с собой медицинскую карту. Я вытащила свою из бумажника и протянула мужчине. Он вставил ее в разъем анализатора. Вместо зеленого индикатора загорелся желтый, а потом опять зеленый, но теперь уже он не мигал. Видимо, машина ознакомилась с информацией и сочла уровень вируса в моем организме приемлемым.
— Спасибо. — Охранник вернул документы, я убрала их в сумку и снова надела очки. — Коллеги будут вас сопровождать?
— Не сегодня.
Просканировав мой пропуск, он получил все необходимые данные о нашей организации: послужные списки, рейтинги, обвинения в клевете и недобросовестной работе и, конечно же, количество сотрудников.
— А где мне найти?..
— Информационные стойки — вверх по лестнице, налево. — Охранник уже повернулся к следующему пассажиру.
Стандартная отрепетированная вежливость. Может, и безличная, зато быстро получаешь нужные сведения. Через стеклянные двери я вошла во дворец съездов. Надо срочно найти уборную. От яркого света до сих пор рябило в глазах. Единственное, что можно сделать в таком случае, — быстренько выпить обезболивающее. Иначе разыграется мигрень. Надежды на успех, конечно, мало, но нужно хотя бы попробовать. Мне не очень-то улыбается весь день общаться с политиками и журналистами, преодолевая нестерпимую головную боль.
Внутри на полную мощность работал кондиционер. От него веяло прямо-таки арктическим холодом, даром что на улице стоял февраль. Причина простая: дворец был забит народом. После Пробуждения миром завладела ксенофобия, но иногда людям по-прежнему необходимо физически присутствовать на некоторых собраниях. В частности, на политических съездах. Менее значительные мероприятия редко теперь привлекают гостей, а на эти, пожалуй, приходит даже больше участников, чем раньше. Когда в одном месте собирается более десяти человек, всегда существует вероятность вспышки вируса, но мы ведь по природе своей социальные животные. Так что иногда собраться просто необходимо, и неважно, по какой причине.
Супервторник считался значительным событием и до Пробуждения, а теперь это и вовсе настоящий цирк. Здесь есть службы представителей политических партий и групп активистов, столовые и даже мини-торговые комплексы. Проголосуйте за кандидата в президенты и купите заодно новые кроссовки! Тут постоянно проверяют уровень вируса, так что не бойтесь — оторвитесь по полной!
Ледяной воздух вкупе с толпой народу только усилил мою головную боль. Я втянула голову в плечи и начала проталкиваться к эскалаторам. Надеюсь, в информационном терминале мне расскажут, где в этом зоопарке расположены туалеты и пресс-центры.
Легко сказать… Пришлось буквально плыть против течения: бесконечные делегаты, коммерсанты, избиратели и туристы. Все они прошли через утомительную процедуру анализов и проверки и теперь хотели хорошенько повеселиться. Я добралась до эскалатора и изо всех сил вцепилась в поручень. По-моему, стремление американцев запереться в четырех стенах не слишком удачный способ бороться с неизбежной угрозой. Жизнь-то по-прежнему идет там, снаружи. Но я все равно остаюсь представителем своего поколения: пятнадцать человек для меня — уже толпа. Иногда кто-нибудь из старших с тоской рассказывает, как здорово было, когда в одном месте собиралось шесть-семь сотен. Никак не могу разделить их сожаления. Я выросла совершенно в других условиях. Если где-то одновременно находится столько тел (даже в таком огромном здании, как дворец съездов в Оклахома-Сити), невозможно чувствовать себя спокойно.