Лаура и тайна Авентерры - Петер Фройнд

Мысли бешено кружились у нее в голове, проносились все быстрее и быстрее — и тут вдруг девочке стало ясно, что она делает все не так!

А совсем наоборот.

Лаура открыла глаза и с отчаянием посмотрела на Мэри. Учительница улыбалась. Она следила за ходом мыслей Лауры. Девочка смущенно пожала плечами.

— Не получается, — сказала она. — Ни о чем не думать невозможно.

— Ты уверена?

— Да! — упрямо сказала Лаура.

— Хорошо. Пусть так, — сказала Мэри Морган. — Во всяком случае, ты старалась изо всех сил целых сорок пять секунд. И хотя это была твоя первая попытка, совершенно ясно: если сразу не получилось, значит, не стоит и продолжать. Бесполезно.

Лауре стало стыдно. Мэри была права — разве можно быть такой нетерпеливой? Такой малодушной и неуверенной в себе?

Учительница озабоченно посмотрела на Лауру.

— И снова ты не права, совсем не права! — сказала она. — Тебе не в чем себя упрекнуть! Ведь так оно и есть, ну или почти так: ни о чем не думать очень сложно, гораздо сложнее, чем кажется. Но это возможно! Надо только тренироваться. Постоянно, упорно тренироваться. Снова и снова. Вот увидишь: с каждым разом будет все легче и легче. А в один прекрасный день наконец все получится. Сама удивишься: что тут может быть сложного? А потому, закрой, пожалуйста, глаза и продолжай. Снова и снова. Пожалуйста!

Мэри Морган строго посмотрела на девочку. Лаура с серьезным видом закрыла глаза и постаралась не контролировать свои мысли. И, как ни странно, заметила, что стала спокойнее.

Намного спокойнее.

11

Ужасное превращение

Теннисный мяч гулко ударился о деревянные доски баскетбольного щита, отскочил и налетел на кольцо. Висевшая на нем сетка слегка задрожала. Мячик еще несколько раз подпрыгнул в замешательстве, как будто не зная, что ему делать дальше, и полетел-таки вниз, но не в кольцо, а рядом с ним.

— Чтоб тебя! — в отчаянии закричал Лукас. — Ведь почти попал!

Он стоял посреди баскетбольной площадки, расположенной за спортивным залом, и, качая головой, зло смотрел на свой знаменитый уимблдонский мяч Бориса Бэкера, который в очередной раз отказался попасть в кольцо.

— Он-то тут при чем? — послышался голос Каи.

Прислонившись к металлической стойке баскетбольного щита, она самозабвенно уминала огромную плитку шоколада и со злорадной улыбкой смотрела на раздосадованного промахом Лукаса.

— В прошлый раз тоже промазал, значит, ты проиграл! — пробубнила она с набитым ртом. — Ты попал только пять раз из десяти, а не шесть, как мы договаривались!

— Но сейчас было совсем близко, согласись!

Лукас изо всех сил старался скрыть досаду, но все равно ужасно злился на себя из-за поражения. Тем более что при этом присутствовала Кая.

— Беспрецедентное невезение. По теории вероятности из трех мячей по крайней мере один должен обязательно попасть в кольцо, а не все три сразу мимо!

— Не знаю, не знаю! — ехидно заметила Кая. — С тебя шоколадка, как договаривались.

— Эх ты, даун-айкю! — продолжал злиться Лукас. — У тебя только одно на уме. Радуйся — получишь ты свою шоколадку! — С этими словами он посмотрел на часы. — Где, черт возьми, Лаура. Ведь это была ее идея собраться здесь всем втроем. Ты, случаем, не знаешь зачем?

Кая покачала головой:

— Не-а. Она только сказала, что это очень важно, и все. У нее к нам какое-то дело.

Лукас удивленно посмотрел на рыжеволосую подружку сестры:

— Дело? Какое еще дело?

— А я знаю?! Придет — расскажет.

Лукас хмыкнул. От нечего делать он стал, как всегда, подбрасывать вверх теннисный мяч. Потом покосился на кольцо, прицелился и сделал бросок. Очертив безупречную дугу на фоне вечернего, уже потемневшего неба, мячик приземлился в самый центр корзины. Есть!

— Как всегда! — расстроенно воскликнул Лукас — теперь, когда от этого уже ничего не зависит, он вдруг с легкостью стал попадать в кольцо.

Кая только ехидно ухмыльнулась, но промолчала.

— Ну что? Попробуем еще раз? — спросил Лукас.

Но в эту минуту появилась Лаура. Она примчалась бегом и так запыхалась, что еле дышала.

— Извините, — с трудом выговорила она. — Я задержалась.

— Это мы и сами уже заметили! — скорчив рожу, констатировал Лукас. — Где ты была?

— Э-э-э… — замялась Лаура.

«Стоит ли рассказать друзьям, в чем дело? Или лучше промолчать? Скорее всего второе».

— Мне… мне… мне надо было обсудить очень важное дело с мисс Мэри.

— Да?

На лбу у Лукаса снова появились две вертикальные морщинки. Было ясно, что он не верит сестре.

На выручку подруге пришла Кая:

— А зачем ты нас сюда позвала?

Лаура осторожно осмотрелась по сторонам. Убедившись, что никто за ними не следит, она подошла к друзьям почти вплотную и тихо сказала:

— Представьте себе, что вам нужно спрятать здесь, на территории интерната, что-то очень, очень ценное, какую-нибудь дорогую вещь. Где бы вы это сделали?

Лукас и Кая растерянно переглянулись. Потом, наморщив лоб и нахмурив брови, стали напряженно думать. Кая закусила губу, а Лукас выронил из рук теннисный мяч, и тот запрыгал по земле. Через некоторое время у него созрела идея:

— А как… как насчет… старого склепа в Мертвом лесу?

— О нет! Там же водится привидение! — воскликнула Кая.

— Именно поэтому! — сухо объяснил Лукас.

До Каи не сразу дошло, что Лукас хочет этим сказать. Она удивленно посмотрела на него и спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Он хочет сказать, что никто туда не сунется из-за привидений, — объяснила Лаура. — Поэтому старый склеп — идеальное место для клада, куда никто не пойдет. Там никто ничего не найдет!

Подумав минуту, Кая согласно кивнула:

— Ах да, точно.

И тут ее сосредоточенное лицо просветлело, оттого что ее озарила другая, не менее удачная идея.

— А как насчет острова? — предложила она.

Кая имела в виду маленький островок в центре озера Призраков, расположенного в старой заброшенной части парка, к югу от замка Равенштайн. В чистом лесном озере водилось много рыбы, которая время от времени вносила некоторое разнообразие в меню столовой интерната. По берегам его рос камыш и огромные вековые липы. Но в одном месте был устроен отличный большой пляж с мелким песком. Летом в теплые дни отдыхать там было одно удовольствие; равенштайнцы весело плескались в воде и загорали на пляже. А зимой, когда вода замерзала, там устраивали открытый каток, где можно было кататься на коньках и играть в хоккей. В этом году во время сильных морозов, в начале декабря, на поверхности озера снова образовался ледяной панцирь, но от теплого ветра, принесенного ураганом позапрошлой ночью, лед опять частично растаял.

Небольшой островок в центре озера Призраков был сплошь покрыт всевозможной растительностью. Но колючие кусты, крапива и ядовитые цветы, казалось, росли на нем особенно хорошо и поэтому явно преобладали. Всем равенштайнцам с первых же дней пребывания в интернате строго-настрого запрещалось даже приближаться к острову. Но всегда находились отчаянные головы, которые, несмотря ни на какие запреты, пытались тайком самостоятельно обследовать его. Результаты таких экспедиций, как правило, были печальны — ничего интересного, кроме синяков, ссадин и царапин, да еще сыпи и сильного зуда у тех, кому «посчастливилось» встретиться с борщевиком или болотным белокрыльником. Но три года назад произошла настоящая трагедия: один из учеников после ночной вылазки на остров рассказывал, что видел там странное свечение и необычные, призрачные существа. Вскоре после этого он слег с высокой температурой и в довершение всех бед еще и ослеп. К счастью, врачам все-таки удалось его вылечить, но с тех пор больше ни у кого не появлялось желания наведаться на остров. Так что Кая была права: остров на озере Призраков тоже был подходящим местом, чтобы спрятать там клад.

— Точно, — сказала Лаура. — Остров тоже отличное место. Так, что еще?

— Что еще? Ну, например, подземелье замка? — Кая вопросительно посмотрела на друзей. — Говорят, оно очень большое. Ходят слухи даже, что там есть камера пыток.

— Ты уверена, что оно вообще существует?

— Не уверена. Но если существует, тогда это тоже хорошее место.

Лаура задумалась. Почему бы и нет? В глубоком подземелье с его бесконечными узкими коридорами, множеством темных закоулков и таинственных поворотов найти место для тайника было несложно.

— Если только мне не изменяет память, — задумчиво проговорил Лукас, — я где-то читал, что Раймар фон Равенштайн…

— А, это тот, который построил замок? — перебила его Кая.

— Ну, прецизионно! — спокойно ответил Лукас и, набрав в легкие побольше воздуха, начал вещать: — Раймар фон Равенштайн, по прозвищу Жестокий Рыцарь, родился в тысяча сто одиннадцатом году, а умер в тысяча сто пятьдесят четвертом от Рождества Христова. По возвращении из Второго Крестового похода в Святую землю он приказал изваять себе выдающийся памятник из камня…